— У меня в Японии старая, больная мать, — продолжал Косаку Хироси. — Ради нее я поехал сюда, на Остров… Ведь здесь хорошо платят, и работа в лаборатории профессора Накамура освобождает от военной службы…

— А мне казалось, что каждый японец считает честью для себя воевать за Божественного императора, — усмехнулся Степан.

— Вы глубоко ошибаетесь. Многим моим соотечественникам не по душе эта война, — сказал Косаку Хироси. — Вы человек с другого берега, и я могу прямо сказать вам об этом.

«Уж не провокатор ли?» — подумал Бакшеев.

— И вот попадаешь в такое место…

Косаку Хироси обвел рукою вокруг.

— В такое место, и рядом никого, с кем можно было бы поделиться своими сомнениями.

— Вы ведь приехали сюда с Тиэми Тода? — перебил его Бакшеев, уловив странное выражение его глаз.

— Да, с нею я работал в клинике, в Иокогаме. Тиэми Тода хорошая девушка. Чем-то похожа она на покойную мою невесту. Но в последнее время она изменилась. Не понимаю, что с нею творится…

«Может быть, он действительно просто одинокий человек… Тогда ему по-настоящему плохо. Кажется, Косаку Хироси стоящий парень», — подумал Степан.

— Знаете, — оживился вдруг Косаку Хироси, — мне пришла в голову мысль устроить подводную прогулку. Вы, Тиэми Тода, ну и я. Может быть, удастся уговорить Аритомо Ямада? Хотя вряд ли, со мною вместе он не пойдет. Вот если только вы его пригласите…

— А почему бы и нет? — сказал Бакшеев.

«Прогулки по дну бухты — это совсем неплохо, — подумал он. — Глядишь — и наткнусь на выход из этой вулканической западни. Ведь попала же сюда каким-то образом рыба-меч…»

— Давайте организуем прогулку завтра, — предложил Косаку Хироси. — Я возьму на себя получение пропусков у майора Масаси Кэндо.

— Хорошо, — согласился Степан Бакшеев, — давайте на завтра. С Аритомо Ямада я переговорю.

Бакшеев протянул Косаку Хироси руку, повернулся и медленно побрел в сторону выхода из океанариума на берег бухты.

Еще тогда, во время прогулки по бухте с Аритомо Ямада, тот показал Степану Бакшееву направление на выход из бухты в океан.

— Сейчас выход перекрыт и тщательно охраняется людьми майора Масаси Кэндо, — сказал он Степану.

И теперь Бакшеев решил обследовать берег бухты и подойти по возможности поближе к выходу из нее.

Вдоль берега тянулась вымощенная обломками камней и присыпанная песком пешеходная дорожка. Степан Бакшеев медленно брел по ней, изредка останавливался, поднимал камешек и бросал его в фиолетовую воду бухты. Постепенно он обошел треть всей окружности, замкнувшей скалами поверхность бухты. Основной конус вулкана с океанариумом, причалом для стоянки подводных лодок и лабораторией оставался у Бакшеева за спиной, впереди он увидел, сразу за поворотом, большой, в три человеческих роста, камень, камень напоминал присевшего у воды медведя. Степан остановился, рассматривая его. Ему вдруг захотелось повернуться, и Степан не мог понять, почему этого ему захотелось. Степан повернулся и вздрогнул.

Позади, метрах в пяти, держа автоматы у пояса, стояли два охранника в форме канареечного цвета.

До выхода из бухты оставалось метров сто пятьдесят, ну, может быть, двести.

— Нельзя, — сказал тот, что стоял справа. Он шевельнул автоматом.

— Пожалуйста, назад.

«М-да, — сказал про себя Бакшеев. — Но откуда они так неожиданно появились?»

Он шагнул к ним навстречу, огромный, светлые волосы, отросшие за последние недели, копной громоздились ра голове и спадали к плечам. Охранники едва достигала ему до груди. Степан шагнул к ним навстречу, они не дрогнули, и только один из охранников приподнял ствол автомата.

Степан сделал второй шаг, и желтые охранники отступили в сторону, пропуская его.

Он неторопливо прошел мимо них и через полсотни метров повернулся.

Позади никого не было.

«Чудеса, — подумал Бакшеев, — может быть, их и не было вовсе? Нет, мне не померещилось. Видно, этот Масаси Кэндо действительно знает свое дело».

Когда он расстался с Косаку Хироси, было уже далеко за полдень. Часов у Бакшеева не было, его старые «кировские» отобрали при аресте, а новых ему никто не догадался презентовать, и Степан не знал, сколько времени провел он, бродя среди скал, заполнивших берег. Сейчас солнце уже цеплялось диском за причудливые выступы утесов, и Степан прибавил шагу, не решаясь задержаться здесь до наступления темноты.

Он прыгал с камня на камень, торопливо шагал там, где направление дорожки совпадало с прямой линией на вход во внутреннюю часть бухты, и сворачивал с нее, снова прыгая по камням там, где дорожка уходила в сторону.

Неожиданно один из камней, на него Степан едва успел встать ногой, подломился, и, потеряв равновесие, Бакшеев упал, сильно ушибив правую руку.

Ругая себя за неосторожность, он поднялся на ноги и вдруг увидел, что камень, который подвел его, скрывает собою какой-то предмет.

Видно, спрятан он был надежно, но камень повернулся под ногой Бакшеева, невольно открыв то, что скрывалось под ним.

Степан наклонился и увидел небольшую резиновую сумку. Он оглянулся по сторонам и осторожно взял ее в руки.

«Странная находка, — подумал он. — Это спрятано здесь неспроста…»

Он внимательно осмотрел ее, снова огляделся, присел на корточки и попробовал открыть сумку. Сначала это ему не удавалось, потом Степан разгадал секрет запора сумки и открыл ее. Там был портативный радиопередатчик.

«Дела, — подумал Бакшеев. — Вот это находка. Но чей он, кто спрятал здесь радиопередатчик? Разумеется, это не филиал официальной островной радиостанции. А что же тогда? Кто его хозяин? Кто-нибудь из обитателей острова? Он связывается с внешним миром без ведома профессора Накамура и майора Масаси Кэндо? Но кто он? Кто?».

Последнее слово он произнес вслух и испуганно по смотрел по сторонам. Но вокруг были одни камни.

«Надо что-нибудь предпринять, — лихорадочно думал он, осматривая аппарат. — Забрать с собой? Перепрятать? Тогда я спугну хозяина рации. А если это друг? Обнаружив исчезновение рации, неизвестный затаится, и я буду ходить возле, не зная о нем и даже считая своим врагом. Нет, придется восстановить все в прежнем виде и наблюдать за этим местом, чтобы выяснить, кому принадлежит радиопередатчик».

Бакшеев аккуратно закрыл резиновую сумку, уложил ее на прежнее место и прикрыл камнем.

«Надо разыскать Аритомо Ямада, посоветоваться с ним», подумал Степан.

Постепенно темнело, и когда Степан подошел к входу в океанариум, на небе проклюнулись первые звезды.

Бассейны были ярко освещены электрическими люстрами. Движение дельфинов привлекло внимание Степана, и он подошел поближе.

В углу неподвижно застыла в воде Фист-кых. Рядом держался старый дельфин-отец Фаситор. Группа молодежи шумела — свистела, верещала, ухала, повизгивала — в центре бассейна.

Степан различил среди других дельфинов Фката-си и Фтириса. Вот Фтирис высунулся на половину корпуса из воды и крякнул:

— Внимание! Начали!

Конечно, голос его лишь отдаленно напоминал человеческий, но эти два слова, произнесенные по-японски, Бакшеев отчетливо различил.

Группа молодых дельфинов отплыла к стенке бассейна, освободив его среднюю часть. Это место заняла Фката-си, а Фтирис отодвинулся к противоположной стене.

Изумленный Степан, забыв обо всем на свете, следил за этими приготовлениями.

Вот Фтирис вновь высунулся из воды, и Степан услышал команду:

— Вправо!

Фката-си тут же бросилась в правую от Фтириса сторону.

— Назад!

И Фката-си вернулась на место.

— Вниз!

И, изогнувшись, веретенообразное тело Фката-си шло на дно бассейна.

«Вот уж этого я не ожидал, — подумал Степан. — Ведь они обучают друг друга человеческому языку!»

Вдруг он увидел Фист-кых. Сопровождаемая Фаситором, она медленно направилась к нему.

Старшая Мать и Фаситор остановились в метре от стенки бассейна, у самых ног Бакшеева, и разом подняли головы, пытливо разглядывая его маленькими умными глазами.