Более того, я охотно скажу, что к тому времени и мы чувствовали себя не в своей тарелке. Мы просто не могли понять, что же происходит возле опрокинутого грузовика, а больше всего ученые ненавидят ситуацию, когда они чего-то не понимают.
Я схватил брошенный Стэном бинокль и очень внимательно осмотрел место аварии. В голове у меня начала зарождаться некая теория. Ящики определенно окутывало нечто, какая-то аура. Я смотрел, пока у меня не заболели глаза, потом сказал доктору Френчу:
– Кажется, я знаю, в чем там дело. Позвоните на почту в Клобхэме и попросите их перехватить Стэна или хотя бы помешать ему распространять слухи, если он уже там. Скажите, что все под контролем, и волноваться нет причин. А я тем временем схожу к грузовику и проверю свою теорию.
К сожалению, никто не вызвался пойти со мной. И хотя я зашагал по дороге довольно уверенно, через некоторое время моя уверенность начала таять. Я вспомнил событие, которое всегда поражало меня как пример наиболее ироничной исторической шутки, и стал гадать, уж не происходит ли сейчас со мной нечто подобное. Был некогда на Дальнем Востоке вулканический остров с населением около пятидесяти тысяч человек. Вулкан на нем спал сотни лет, и никто из-за него не тревожился. Потом внезапно начались извержения – сперва слабые, но с каждым днем все сильнее и сильнее. Людей охватила паника, они бросились в порт и попытались набиться в несколько стоящих там корабликов и перебраться на материк.
Но на острове правил военный комендант, твердо решивший любой ценой сохранить порядок. Он расклеил по городу прокламации, утверждающие, будто никакой опасности нет, а солдатам приказал захватить корабли, чтобы никто не погиб, пытаясь уплыть на переполненном судне. И сила его убеждений, вкупе с личной храбростью, оказались настолько велики, что он сумел успокоить почти всех островитян, а те, кто пытался сбежать, разошлись, пристыженные, по домам, где и принялись ждать, когда все придет в норму.
Поэтому когда несколько часов спустя вулкан взорвался, прихватив с собой весь остров, выживших не оказалось…
Приближаясь к грузовику, я уже начал представлять себя в роли незадачливого коменданта. В конце концов, есть случаи, когда следует проявить храбрость и встретить опасность лицом к лицу, а есть и ситуации, когда самое разумное – смазывать пятки. Но возвращаться было теперь слишком поздно, а я в своей теории был полностью уверен.
– Знаю, – вставил Джордж Уайтли, который всегда, если мог, старался испортить впечатление от рассказов Гарри. – Это был газ.
Гарри и ухом не повел:
– Какое мудрое предположение. Я тоже именно так подумал, и это доказывает, что все мы иногда бываем тупицами.
Я подошел к грузовику футов на пятьдесят и замер. День стоял теплый, но по спине у меня пробежал очень неприятный холодок. Я увидел то, что в пух и прах разбивало мою теорию о некоем газе, но не предлагало ничего взамен.
На стенке одного из ящиков бурлила какая-то черная масса. Сперва я пытался убедить себя, что это жидкость, вытекающая из разбитого контейнера, однако, как всем прекрасно известно, жидкости не могут течь вверх. А эта штука как раз и перемещалась снизу вверх: очевидно, она была живой. С того места, где я стоял, она напоминала псевдоподию гигантской амебы, потому что непрерывно меняла форму и толщину и раскачивалась из стороны в сторону над поверхностью ящика.
За несколько секунд у меня в голове пронесся поток фантазий, достойных пера Эдгара Аллана По. Но потом я вспомнил про свои обязанности гражданина и гордость ученого и снова пошел вперед – правда, не очень торопясь.
Помню, как я осторожно принюхивался, словно все еще пытался почуять запах газа. Но ответ дали мне уши, а не нос: издаваемый этой зловещей массой звук становился все громче и громче. Я множество раз слышал этот звук и прежде, но так громко – никогда. И тогда я сел – в приличном отдалении – и расхохотался. Отсмеявшись, я пошел обратно в паб.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил доктор Френч. – Стэн сейчас на связи – мы его перехватили на перекрестке. Но он не вернется, пока не узнает, что тут происходит.
– Передайте Стэну, чтобы он срочно отыскал местного пасечника и быстрее ехал с ним сюда. Его ждет много работы.
– Местного кого? – переспросил Френч, и тут у него отвисла челюсть. – Господи! Так вы хотите сказать…
– Вот именно, – ответил я, заходя за стойку бара проверить, не припрятал ли Стэн кое-какие интересные бутылки. – Они уже немного успокоились, но, как мне кажется, все еще возбуждены. Я не стал задерживаться и считать, но там не менее полумиллиона пчел, пытающихся вернуться в свои разбитые ульи.