– На том конце провода?!

– Да тише ты, черт бы тебя побрал! Кто бы это ни был, но он усиленно пытается изменить свой голос, закрывая трубку носовым платком. Точно, конечно, сказать трудно, но я нутром чувствую, что это негодяй Деккер!

– Сукин сын! Как он узнал, в какую нью-йоркскую будку мы позвоним?! Как он вообще узнал о том, что мы здесь и что будем звонить в Нью-Йорк?!

Спарроухоук боролся со своей яростью, не мигая глядя на заходящее солнце, – ярко-красный шар, – которое окрасило воду в ярко-малиновый цвет винной бутылки с каберне. Черт возьми, как же он ненавидел находиться в шкуре преследуемого охотниками медведя!..

– Уже неважно, как он обо всем этом пронюхал! Главное, что пронюхал. В конце концов, он не самый глупый из офицеров нью-йоркской полиции.

– Эй, куда ты запропастился там? – продолжал саднить голос в трубке. – Теряем время. Выкладывай все, что у тебя есть. Размеры сумм, даты. Что мне Поли-то передавать?

То выражение, которое сейчас было на лице Робби, заставило бы содрогнуться любого. Даже Спарроухоуку стало не по себе, хотя он не раз уже видел такое выражение лица своего охранника. Оно появлялось у Робби еще в Сайгоне каждый раз, когда он готовился убивать или пытать. Оно появлялось у него и на многочисленных турнирах по карате. За минуту до поединка с противником.

Англичанин продолжал закрывать ладонью микрофон трубки. Внезапно он рассердился и показал Робби кулак.

– Нечего рожу кривить! Слушай меня внимательно. Два раза ты уже сталкивался с Деккером и хватит об этом! Это тебе не Вьетнам, понятно?

Робби трудно было перебороть себя, но он переборол и неохотно кивнул головой.

Как и Робби, Манни Деккер был классным каратека, то есть каратистом. Дважды им довелось встретиться лицом к лицу на ринге. Оба раза победа была за Робби. Во время их последнего поединка, – для определения победителя потребовалось назначить добавочное время, – Робби жестоко сломал нью-йоркскому детективу коленку. Только искусство хирурга и месяцы специальных восстановительных тренировок спасли Деккера от перспективы на всю жизнь остаться убогим калекой.

После этого драматического случая Деккер перестал выступать на спортивных турнирах. Многие, – в том числе и Спарроухоук, – решили, что он просто смертельно боится Робби.

Деккер продолжал свои тренировки и находился в прекрасной форме. Люди, у которых он был инструктором по боевым искусствам, нарадоваться не могли на него. Но от участия в турнирах он каждый раз наотрез отказывался.

К сожалению, ничто не помешало ему остаться хорошим полицейским. Слишком хорошим. Спарроухоук и Робби уже сталкивались с ним в Сайгоне и поэтому знали, что Деккер на многое способен.

В последнее время Деккера подключили к работе оперативной группы федерального подчинения, которая «раскручивала» «Менеджмент Системс Консалтантс». Правда, до сих пор расследование не особенно-то продвинулось вперед.

Но Спарроухоук тревожился, ибо знал, что Деккер стоять на месте и жевать сопли не будет. Он с удовольствием повесит на «Менеджмент Системс» любое убийство, был бы только повод! Этот повод мог бы стать для полицейских настоящим подарком. В особенности для Деккера.

Поль-младший уже несколько раз всерьез рассматривал возможность задействия Робби или кого-нибудь другого из штата «Менеджмент Системс» в исполнении заказного убийства. И это несмотря на все предупреждения Спарроухоука! Проклятье! Пусть Поль сгорит в аду за такие мысли! Впрочем, чего еще можно было ждать от этих головорезов, макаронников?.. Они изнывают от непреодолимого и мучительного, как чесотка, желания контролировать и манипулировать всем, что их окружает, что так или иначе соприкасается с ними. Все к себе гребут!

Стоит Робби, Спарроухоуку или кому-нибудь другому из «Менеджмент Системс» совершить хоть одно убийство по приказу Молизов, итальянцы уже больше не слезут с их шеи.

Спарроухоук считал, что такую работу должны выполнять посторонние его фирме люди. А если такая постановка вопроса не нравится Полю-младшему, тем хуже для него.

В данный момент нужно было возвращаться срочно в банк и договариваться с Пангалосом о том, как все-таки связаться с Полем Молизом. После того, как они напоролись на полицию, Спарроухоук считал, что телефон вряд ли уже подойдет. Лучше будет вернуться в Нью-Йорк и передать информацию лично. В любом случае Спарроухоук еще раз планировал встретиться с управляющим банком и его коллегами по местному правительству. Нужно было обсудить вопросы, связанные с установкой внутренней охранной системы в джорджтаунском аэропорту. Сделка сулила «Менеджмент Системс Консалтантс» не меньше миллиона долларов. Собственно, в этом и состояла одна из причин того, что Спарроухоук взялся лично сопровождать деньги на Кайманы.

– Поли... – начал было голос из Нью-Йорка, но Спарроухоук не стал слушать дальше.

Он не поверил этому голосу, поэтому, так и не сказав в трубку ни слова, повесил ее.

Детектив сержант Манни Деккер ступил из заснеженного Нью-Йорка, погруженного в ночную тьму, прямо в Японию.

Он находился в «Фурине», частном японском клубе, который располагался на восточной стороне Пятьдесят Шестой улицы в Манхэттене. Название клубу было дано по изящному колокольчику, который висел над входом и тонко позванивал на ветру.

Нельзя было сказать, что гайдзинов, – иностранцев, – в клубе принимали с распростертыми объятиями. «Фурин» был тем местом, где японские мужчины могли на минутку-часок забыть о том, что они находятся в центре США, послушать родную речь, пофлиртовать с профессиональными японскими или американскими гейшами, пригубить авамори, – мягкий картофельный коньяк, производящийся на Окинаве, – заключить между своими кое-какие сделки и скрепить подписанные документы ханкос – личными печатями.

Для того, чтобы войти внутрь, Деккеру пришлось помахать перед собой мейши, деловой визиткой того японца, с которым у него была назначена встреча наверху, без посторонних. Если бы он не показал мейши, его, пожалуй, все равно пропустили бы, но зато потом показывали бы со всех сторон на него пальцем, как на ходячий пример самых дурных манер, какие только можно себе представить.

Деккер передал свое пальто и шляпу миловидной гейше в кимоно и деревянных сандалиях. «Дипломат» он прихватил с собой и направился вслед за метрдотелем в темном костюме. Они миновали ресторан, который был устроен в очаровательном каменном саду с мини-водопадом и карликовыми деревьями. В воздухе разносились ароматы местной кухни: нарезанная ломтями сырая рыба, под которой скрывался облитый уксусом рис; нежные воробушки на железных блюдах с обведенными углем контурами тушек; холодная гречишная лапша. Все это щекотало ему память. Перед мысленным взором пронеслись туманные образы Сайгона. Мичи... Теперь ему казалось, что счастье их любви длилось всего какие-то минуты, зато боль утраты мучила его многие годы.

Мичи Чихара погибла...

Детектив заметил, что на него смотрят. Сначала он уличил в этом группу мужчин, сидевших в углу.

Они играли в го и обмахивались от руки расписанными веерами. Затем его взгляд натолкнулся на взгляды людей, сидевших у стойки бара. Они читали газеты, которые ежедневно доставлялись сюда прямо из Токио. Не обратили внимания на Деккера только те, кто смотрел по «видаку» записанный матч сумо, который проходил в токийской Кокугикан Арене. Деккера нисколько не смутило внимание к своей персоне со стороны большинства присутствующих. Ему даже захотелось здесь немного задержаться и посмотреть один поединок. Он знал, что каждый из них длится не более одной минуты. Борцы-сумоисты, весившие в среднем по триста пятьдесят фунтов, не были созданы для тех занятий, которые требуют выносливости. Однако, Деккера всегда поражало, как такие громилы могут быть такими оживленными, демонстрировать великолепное чувство баланса и равновесия, передвигаться с такой скоростью. Это были самые популярные в Японии атлеты.