– Сними тюки, Билл, – приказал Келс.

Снова развели костер и взялись за приготовления к обеду. Насвистывая какую-то песенку, Келс пошел к ручью. Билл тотчас же воспользовался этим и нахально уставился на Жанну. Она сделала вид, что совершенно не замечает его и, наконец, совсем отвернулась. Мужчины захихикали.

– Вот гордая, ведьма! Но меня не проведешь. Я на своем веку достаточно возился с бабами. – При этих словах Галлоуэй громко заржал, и, сдвинув головы, они принялись обмениваться какими-то таинственными замечаниями. Келс вернулся, неся полное ведро воды.

– Какая муха укусила вас, молодцы? – спросил он.

Оба повернулись к нему с нахально-невинным видом.

– Как будто та же, которая и тебя щекочет, – ответил Билл. Из этого ответа было видно, какую большую роль играл случай в жизни этих необузданных людей. Незначительное происшествие мгновенно разжигало их страсти и круто изменяло взаимоотношения.

– Сам знаешь, хозяин, что это не совсем обычная для нас компания, – добавил Галлоуэй с примирительной усмешкой. – Вот Билл понемногу и оттаял. Ничего не поделаешь. Я его знаю постоянным брюзгой и злюкой, а тут словно кто подменил парня. От души радуюсь за него.

Келс не стал дальше слушать и снова взялся за свою работу. Теперь Жанна увидела его глаза совсем близко, и снова ее охватил испуг. Они не походили на обычные человеческие глаза: то были два круглых серых пятна, два непроницаемых отверстия, в которых ничего не отражалось и которые все же таили в себе что-то ужасное.

Вскоре мужчины принялись за обед с таким аппетитом, который может проснуться только после долгого пребывания на свежем воздухе и быстрых движений. Жанна сидела поодаль, на берегу ручья, и, пообедав, улеглась в тени ольхи.

Топот и фырканье лошадей разбудили ее, и, вскочив на ноги, она увидела своих спутников за упаковкой и заседлыванием коней. До сих пор Келс говорил с ней всего два раза. Она была благодарна за такую молчаливость, но о причине этого не догадывалась. Келс казался все время погруженным в какие-то мысли, и это совсем не подходило к любезному выражению его лица. Он выглядел мягким и добродушным, его голос звучал тихо, и от всего его существа веяло дружелюбием. Однако Жанна уже знала, что он далеко не тот, кем кажется. Что-то есть у него на уме. Но, конечно, то не были ни укоры совести, ни какая-либо сердечная печаль. А вдруг в его уме созревал какой-нибудь новый, дерзкий план? Жанна робко спрашивала себя, касались ли его мысли только денег, которые он хотел получить за нее?

Когда все было готово, она поднялась. Внезапно жеребец Келса заартачился. Билл протянул Жанне повод ее лошади, и руки их соприкоснулись. Это прикосновение было сплошной случайностью, но ей показалось, что Билл нарочно хотел схватить ее за руку. Она моментально отдернула свою, а его загорелое лицо залила густая темная краска. Протянув к ней руки, он схватил ее за грудь. Это был грубый, понукающий жест. Она поняла, что иначе он и не мог заставить ее взять повода. В его жесте не было ничего двусмысленного. Однако это грубое, звериное прикосновение заставило ее отшатнуться назад. При этом она даже вскрикнула.

Внезапно возле нее раздались быстрые шаги и свистящее дыхание, похожее на змеиное шипение.

– А, Джек! – крикнул Билл.

С мягкостью дикой кошки к ним подскочил Келс и, взметнув револьвер, выстрелил прямо в лицо Билла. Последний тяжело грохнулся на землю и остался лежать с большой кровавой раной на лбу. Нагнувшись к нему, Келс медленно опустил свой револьвер. Жанна решила, что он хочет еще раз выстрелить.

– О, не надо, не надо! – крикнула она. – Он ничего не сделал мне!

Келс оттолкнул ее от себя. Лицо его не изменилось, но глаза были ужасны. В самой глубине серых кружков прыгали странные красные искорки.

– Возьмите свою лошадь! – приказал он. – Нет, перейдите ручей вброд. Там вы найдете дорогу. Поезжайте по ней. Я догоню вас. Не бегите и не прячьтесь, это только ухудшит ваше положение. Ну, быстрей!

Жанна повиновалась. Она прошла мимо разинувшего рот Галлоуэя и, переходя с камня на камень, перебралась на противоположный берег ручья. Найдя тропинку, быстрым шагом направилась по ней. Девушка ни разу не оглянулась, ей ни разу не пришла в голову мысль спрятаться или попробовать убежать. Она слепо повиновалась, чувствуя над собой чью-то давящую силу, бесповоротно подчинившую себе ее волю. Один раз она услышала голоса и ржание лошади. Вдруг послышались как будто выстрелы. Жанна остановилась и начала прислушиваться. Но больше ничего не было слышно, кроме бульканья быстрого ручья и свиста ветра в вершинах сосен.

Громкий окрик заставил ее оглянуться назад. Две лошади с тюками бежали по тропинке. Келс гнал их перед собой и держал под уздцы пони Жанны. Двух остальных бандитов нигде не было видно. Бросая ей повод, Келс приказал:

– Садитесь!

Она повиновалась. Затем храбро взглянула в его лицо.

– А где же те двое? – спросила она.

– Мы расстались, – был короткий ответ.

– Почему? – настаивала она.

– Ну если вам так хочется знать… Потому что вы чересчур сильно завоевали симпатию этих двух молодчиков.

– Завоевала их симпатию? – растерянно воскликнула Жанна.

На одно мгновение серые глаза Келса остро впились в нее, но тотчас же снова скользнули в сторону. Она поняла сокровенный смысл его слов. Он подозревал ее во флирте с теми двумя негодяями и в намерении с их помощью ускользнуть от него. Но ее лицо доказало ему, что это подозрение беспочвенно. «Не поможет ли мне, – подумала Жанна, – хорошо разыгранное непонимание его намерений и нарочитая невинность?» И она решила использовать всю свою женскую хитрость, свою способность к острой наблюдательности и свой ум. Ведь, к счастью, она имела дело с культурным человеком, решившим жить жизнью разбойника и отщепенца. Глубоко в его душе, может быть, еще дремлют воспоминания о другой жизни. А воспоминания можно пробуждать…

– Билл и его товарищ слишком заинтересовались… выкупом, которого я сам жажду, – продолжал Келс с коротким смехом. – А теперь вперед! Держитесь поближе ко мне.

Они двинулись, а у Жанны все еще звучал в ушах этот смех. Неужели она ошибалась, уловив в нем насмешливую нотку? Внезапно она почувствовала себя беспомощной и несчастной. Они въехали в ущелье. Извилистая тропинка, бежавшая теперь вдоль желтых стен, судя по виду, вероятно, редко кому служила проезжей дорогой. Громкий треск диких зверей в кустах, почти ручных кроликов и тетеревов, медленно разбегавшихся при их появлении, свидетельствовали о дремучей глуши этого места.

Наконец они проехали мимо старого развалившегося блокгауза, вероятно, когда-то служившего убежищем для золотоискателей и охотников. В этом месте тропинка кончалась, и Келс свернул в сторону. Горы становились все выше, деревья гуще, окрестности шире.

На одном из поворотов вторая нагруженная лошадь, видимо, еще не приученная к такой работе, вдруг целиком показалась глазам Жанны, и та сразу же решила, что где-то раньше видела эту лошадь. Вряд ли то было мимолетное впечатление, оставленное лошадьми Келса или Билла. Она принялась внимательно следить за животным, изучая его ход и повадку. Ей вовсе не потребовалось много времени, чтобы увидеть, что то была не вьючная лошадь. Поклажа явно раздражала ее, и она всячески старалась подладиться под груз. Это обстоятельство сильно взволновало Жанну, и она стала еще внимательнее следить за лошадью. Вдруг ей вспомнилась лошадь Робертса. У нее разом захватило дыхание, снова зашевелился прежний холодный, грызущий страх. Жанна закрыла глаза, желая как можно точнее припомнить все особенности жеребца, принадлежавшего Робертсу: белая передняя нога, старый ожог, лохматая челка и затем один совершенно особый признак – белая узкая полоска поперек морды. Вспомнив все эти признаки, Жанна почувствовала, что обязательно найдет их у этой лошади, и боялась открыть глаза. Но, принудив себя взглянуть на нее и найти три первые отметины, она все-таки еще надеялась не встретить последней решающей. Но в эту минуту осторожно ступавшая лошадь повернулась к ней и показала свою морду с поперечной белой полоской.