ЕСЛИ Б НАЧАЛ

— Вы, Федор Иванович, можно сказать, царь остроумия,— сказал Тютчеву князь Мещерский.— В салонах и гостиных ваш успех необычаен. Вот если бы к тому же вы еще и читали в салонах свои стихи, успех ваш возрос бы стократно. Почему вы не читаете в салонах свои стихи?

— Боюсь, что если бы я начал это делать, меня перестали бы считать остроумным человеком, — ответил Тютчев.

ПОЧЕРК

Тютчев обменялся письмами с одной великосветской дамой. При встрече с нею он сказал:

— Черты вашего почерка так же прелестны, как черты вашего лица.

— Чего не сказала бы я о вас, — ответила, улыбнувшись, дама.

— Что вы имеете в виду?

— Ваш почерк, конечно. О чертах вашего лица я не смею судить, потому что они выше всякой критики.

— Но я где-то читал, что между почерком человека и чертами его лица есть большая связь, — сказал Тютчев.

— А вот этому сужденью я бы возражать не стала,— сказала Тютчеву великосветская дама.

Комитет по культуре города Москвы объявляет поэтический конкурс "Золотое перо". Итоги его будут подведены накануне Дней славянской письменности и культуры. Лучшие стихи будут опубликованы вместе с репродукциями лучших картин, представленных на традиционный конкурс "Золотая кисть". Лауреатам будут вручены дипломы и ценные подарки.

Цель конкурса — выявить и показать лучшие современные поэтические произведения России и Москвы, славянского мира.

Материалы на конкурс принимаются или в виде рукописной распечатки объёмом не больше 200 стихотворных строк или в электронном виде.

Стихи должны быть представлены до 15 февраля 2004 года по адресу: 103012, Москва, Старопанский пер., 1/5, Единый научно-методический центр Комитета по культуре г.Москвы, конкурс "Золотое перо". E- mail: enmc @ mail.ru

Автор должен указать своё полное имя, точный адрес, контактный телефон и сопроводить рукопись краткой биографической справкой. Рукописи не возвращаются.

Кроме лауреатов определяются победители по номинациям: "Лучшее лирическое стихотворение", "Лучшее патриотическое стихотворение", "Лучшее стихотворение на тему славянского единства" и по номинации "Нечаянная радость", которая предполагает открытие нового имени в современной поэзии.

Оргкомитет конкурса

Есть термины, вокруг которых кипят такие страсти, словно это не слова, а стаканы утренней водки после бурно проведенной презентации. Кого-то от них воротит, буквально выворачивает, другие к ним тянутся, вожделенно дрожа. Но никто не относится спокойно.

Кроме тех, конечно, кто на презентации отсутствовал или соблюдал умеренность в банкетном самоодурманивании. Те не волнуются, а лишь посмеиваются над похмельными страдальцами.

К подобным терминам относятся такие поразительные выражения, как "фашист", "коммунист", "демократ", ставшие за последнее десятилетие для одних формой площадной брани, для других — манящими, звонкими дворянскими титулами при фамилиях. Практически ни один человек из тех, кто при помощи этих слов возносит кому-то осанну или, тем более, на кого-то бранится, ни в малейшей степени не в состоянии хоть сколько-нибудь связно растолковать, в чем сущность фашизма, коммунизма или демократии. Примерно так, полагаю, незабвенный Никита Сергеевич крыл неправильных художников пидорасами; он и в мыслях не держал реальный феномен педерастии. Ты что-то делаешь не так, как я считаю надлежащим — стало быть, ты пидорас. Всё. Конец сообщения.

Ты заикнулся о любви к родной стране — стало быть, фашист. Ты заикнулся о высокой регулирующей роли государства — коммунист. Об элементарных свободах — демократ. Всё.

Ан и не всё. В ответ на тупость и безапелляционность этих умозаключений встопорщивается озлобленно и порой даже несколько тщеславно: да, если так, то я и впрямь фашист! Да, блин, коммунист я! Да, мать вашу, демократ!!

Волна, отразившись от стенки, катится обратно с удвоенной силой и пуще прежнего раскачивает утлый бумажный кораблик человеческого сознания.

Нечто очень сходное произошло в последние годы и с термином "империя". Давно уже выпавший из обиходного живого употребления, намертво, казалось, приватизированный историками и литераторами (поэтами и фантастами в основном), он оказался в какой-то момент разыгран так называемой антисоветской пропагандой ("империя зла"), перекочевал в оголтело демократическую прессу начала ельцинских лет ("положить конец имперским амбициям"; причем под понятие "амбиций" частенько попадали любые попытки государства хоть как-то продолжать осуществление своих базовых функций) — и вот, глядишь, теперь становится для многих обозначением идеала ("мы восстановим нашу Империю").

Если слово "империя" начинают писать с большой буквы — это вообще никуда не годится. С тем же успехом можно писать Железнодорожная Сеть, Водопровод, Телефон, Унитаз... — всех технических систем, которые созданы самими людьми для обеспече- ния более удобного и упорядоченного функционирования многих и многих в рамках некоего целого. Дикари южных островов во времена мировой войны молились на упавшие к ним сбитые самолеты и приносили им жертвы. Но мы-то уже не вполне дикари, или как?

Однако по поводу того, хорош или плох унитаз, мы и не спорим до хрипоты, ссорясь порой на всю жизнь. С унитазом всё просто. Унитаз, если он работает нормально, всяко хорош, и всяко плох, если у него, скажем, отказал смыв...

Поэтому попробуем сделать еще одну безнадежную попытку непредвзято разобраться в смысле термина "империя". То есть в том, какие условия приводят к возникновению обозначаемой им технической системы и для осуществления каких именно специфических функций эта система потребна.

Безнадежна такая попытка хотя бы потому, что, вернувшись к активной политической и публицистической жизни в качестве эвфемизма, обозначавшего СССР в пору его то ли застоя, то ли расцвета, термин "империя" неизбежно продолжает нести на себе эту нешуточную печать. Спорить здесь и сейчас о достоинствах и недостатках империи — значит вольно или невольно, сознательно или не отдавая себе в том отчета, спорить о достоинствах и недостатках СССР, а тем самым — о достоинствах, недостатках и, главное, дальнейшем пути его правопреемницы и, как ни крути глобус, местоблюстительницы, то бишь России. А уж тут-то непредвзятости и хладнокровия просто в принципе быть не может.