(Господи, неужели это она закатила такой пространный монолог?)

— Твоя кузина более чем способна сама позаботиться о себе.

— Вот здесь ты ошибаешься. Но ей придется научиться.

— А ты способна позаботиться о себе?

Мэриан засмеялась.

— Сомневаюсь. Но пока мечта Мадлен не сбудется, вряд ли я смогу это проверить. Я ужасная трусиха. Если бы не Мадлен, у меня бы даже друзей не было. Особенно теперь, когда Роб с Мэри уехали в Тибет.

— Почему ты считаешь себя трусихой?

— Потому что это соответствует действительности. Не могу сказать, что я этим горжусь, но осознать свои недостатки — первый шаг к исправлению. Разве не так?

Пол задумчиво кивнул. Мэриан ужасно смутилась. Что это она разболталась? Сроду ни с кем не откровенничала. Наверное, он умирает от скуки. Дрожащей рукой она отодвинула чашку и вздрогнула от неожиданности, когда Пол накрыл ее руку своей ладонью.

— Ты права насчет недостатков. Иногда знание помогает от них избавиться. Но ты напрасно думаешь, что знаешь себя. Ты не трусиха, Мэриан, просто тебя страшит одиночество, и ты почему-то стыдишься своей потребности в любви. Если это — порок, значит, весь человеческий род глубоко порочен. Расскажи мне о твоих поклонниках.

Мэриан напряглась.

— У меня их нет. И никогда не было. И пожалуйста, не притворяйся удивленным. Я прекрасно знаю, что не котируюсь в смысле внешности.

— Да уж, от избытка самоуверенности ты не умрешь. Чего нельзя сказать обо мне.

Мэриан недоверчиво уставилась на его красивое лицо, и зал поплыл у нее перед глазами.

— Что все-таки заставляет тебя носиться с Мадлен? Должна же быть причина? Скажи мне правду!

Она проглотила комок.

— Я только что объяснила.

Пол недоверчиво покачал головой.

— Нет, дело в чем-то еще. Возможно, в прошлом.

— Почему ты так думаешь?

— Ты все время рвешься ее защищать. Тебе, как никому другому, известны ее недостатки; ты понимаешь, что она гораздо ниже тебя интеллектом, и втайне презираешь ее эксгибиционизм — однако терпишь. Почему?

— Потому что родители Мадлен, мои дядя и тетя, бросили ее восьмилетней крошкой, а сами укатили в Америку, пообещав вернуться. Да так и не вернулись. А когда Мэдди стукнуло десять, они оба погибли в авиакатастрофе. Вот почему моя мать и я «носимся» с ней, как ты выразился. Папа тоже так поступал. Не нужно смотреть на Мадлен сверху вниз. Тебе она кажется пустышкой, но у нее тоже есть чувства. Она самая добрая из всех, кого я знаю.

— И самая большая эгоистка. Не смотри так, это правда. Она тянет из тебя все соки — и таким образом самоутверждается.

— Неправда! Мэдди повсюду берет меня с собой. Я без нее — ничто. И вообще — нельзя судить о людях, которых не знаешь, и о вещах, о которых не имеешь понятия!

Пол долго смотрел на нее с шутливым раскаянием, и наконец Мэриан улыбнулась.

— Ты считаешь, что пропадешь без Мадлен, а на самом деле это она без тебя не может жить. Счастливая — у нее есть кузина, которая за нее в огонь и в воду! Но что если в один прекрасный день тебя, а не Мадлен, любовь уведет из дома? Что она станет делать?

Мэриан почувствовала себя польщенной оттого, что он — пусть даже в отдаленном будущем — допускает такую возможность.

— Сколько тебе лет, Мэриан?

— Двадцать два. А Мадлен — двадцать.

— Что ты говоришь! А вот мне — тридцать. И если ты не считаешь меня глубоким стариком, я бы не прочь за тобой поухаживать. Как ты на это смотришь?

Мэриан заморгала, словно силясь стряхнуть наваждение. От улыбки в уголках глаз появились крохотные «гусиные лапки». Внезапно она сообразила, что сидит с открытым ртом, и поспешила сомкнуть губы.

Пол сделал знак официанту и полез за бумажником.

— Пожалуй, начинать лучше всего с цветов и шоколадных конфет. Или прогулок. Будем ходить на лекции и в кино. Даже пьянствовать в «Шато», если на то будет твоя воля. Да мало ли что еще. — Он достал из кармана ручку и нацарапал что-то на карточке. — Вижу, ты не готова сразу же дать ответ, так что вот тебе мой телефон. Позвони, когда надумаешь. А теперь — могу я проводить тебя домой?

Ошеломленная, Мэриан поднялась из-за стола. Еще немного — и ее захлестнет поток бешеной радости. Но она изо всех сил старалась держаться на ногах. Ей было страшно. Если поддаться наплыву чувств, жизнь никогда больше не будет такой, как прежде. Лавина унесет привычный покой; дверь в серые будни навсегда захлопнется, и она очутится на пороге ослепительно яркой жизни, какой до сих пор только робко любовалась из-за плеча Мадлен. Пол О’Коннелл будет тратить на нее время, делиться сокровенными мыслями и честолюбивыми планами на будущее. Она узнает его так, как никто другой. Мэриан мысленно ахнула, представив себе их совместную жизнь — в ореоле ослепительного блаженства. Наконец-то она станет «кем-то»! У Мэриан Дикон появился друг — и не кто-нибудь, а Пол О’Коннелл! Справится ли она с ролью его возлюбленной? А почему бы и нет? Ей вдруг стало смешно. Он попросил разрешения ухаживать за ней, а она не нашла ничего лучшего, как увязнуть в дурацкой мелодраме, утонуть в пучине малодушного трепета!

Пол не стал допытываться о причине ее неожиданной веселости, а предложил ей руку, и они пошли по улице. Откуда Мэриан было знать, что интуиция не подвела ее, предсказывая трагедию? Могла ли она предположить, что ураганом ворвавшись в их судьбы — ее и Мадлен — Пол О’Коннелл произведет в них страшные разрушения?

Пощечина была звонкой, как щелчок хлыста. Мэриан терла щеку и часто-часто мигала, стараясь удержать слезы.

— Гнусная интриганка! И у тебя хватает наглости говорить такое? «Пол хочет за мной ухаживать!» «Ухаживать!» Это еще что за слово — с чем его едят? И ведь знаешь, что я вот уже несколько недель за ним бегаю, — так в какие, черт возьми, игры ты вздумала играть? Что наговорила ему обо мне? Какие гадости?

— Я пойду лягу, — пробормотала Мэриан.

Но Мадлен схватила ее за руку и резко развернула к себе лицом.

— Что ты на меня наклепала?

— Ничего. Во всяком случае, ничего такого, что бы выставило тебя в невыгодном свете.

— Лгунья! Ну так запомни: тебе ничего не светит! Он использует тебя, чтобы вызвать во мне ревность!

— Возможно.

— Уж не думаешь ли ты, что он втюрился в тебя? Такой красавец — в такую уродину? Просто нет слов!

— Я знаю.

— Ах, знаешь?! Мэриан, ты рубишь сук не по плечу. Тебе понадобился Пол, потому что ты знаешь, что я его хочу! Как говорится, в своем репертуаре: вечно норовишь отхватить то же, что есть у меня, вечно!

Мэриан глубоко вздохнула.

— Мэдди, я иду спать. Давай поговорим утром — когда ты успокоишься.

— Нечего делать вид, будто я тебе надоела!

— Извини. Ты говоришь то, чего не думаешь. Какой смысл?

Как ни странно, Мадлен ее отпустила. Но, конечно, Мэриан понимала, что этим дело не кончится. Утром, собравшись на работу в общество «Бристоль энд Вест Билдинг», она заметила, что Мадлен не спит, но сочла за благо не трогать ее. Лучше позвонить с работы. Но когда она позвонила, Мадлен швырнула трубку на рычаг. А вечером, вернувшись домой, Мэриан ее не застала: Мадлен ушла на работу и не оставила даже записки. У Мэриан упало сердце. Ужасно, если повторится вчерашняя сцена.

Она зажгла газ. Поставила чайник. Вымыла оставленную Мадлен посуду. Нельзя, чтобы Пол О’Коннелл — чужой человек! — встал между ними. Скорее всего, Мадлен права — из этого ничего не выйдет. Так зачем создавать себе проблемы? Но в глубине души Мэриан знала, что хочет увидеться с ним еще раз. На глаза навернулись слезы. Пол не согласился, что она — трусиха, но видел бы он ее сейчас! Где взять мужество сказать Мадлен, что она будет продолжать встречаться с Полом? Или объявить Полу, что она от него отказывается? Если бы Мэдди поняла, как много для нее значит — иметь кого-то, с кем можно поговорить! С Полом легко беседовать обо всем на свете, в том числе о своих переживаниях. Но Мадлен ни за что не поймет. Скажет: разговаривай со мной, в конце концов мы родственницы! Пытаться что-то объяснить — значит обидеть Мадлен, а этого Мэриан всеми силами хотелось избежать — пусть даже она сгорает от желания снова встретиться с Полом.