– Я никого не предавал, но не собираюсь обсуждать с тобой свое прошлое.

– Так ты понял, наконец, что имеешь дело отнюдь не с легковерной дурочкой? Ошибочка вышла, да?

– Я и в самом деле в тебе ошибся.

В голосе Дика прозвучал окончательный приговор, и Мелли впервые ощутила всю горечь потери. Впрочем, терять-то нечего! Она влюбилась в фантом, в эффектную маску. А теперь маска сброшена, и притворщику это не по вкусу – так оно всегда и бывает!

– Вот и славно, что дальше случайной интрижки дело не пошло. Даже вспомнить не о чем, верно? Сущие пустяки – ты сам так говорил! – Мелли вызывающе скрестила руки на груди: а ну-ка, пусть попробует опровергнуть ее слова!

Дик пожал плечами и открыл дверь, за которой ждала съемочная группа, давая понять, что аудиенция окончена.

– Может, я и вижусь с сыном не так часто, как хотелось бы, – отчеканил он, холодно глядя на Мелли, – но, по крайней мере, я знаю: воспитывает его не жестокая, самовлюбленная лицемерка! – Дик глухо рассмеялся. – Что именно тебе не понравилось: «самовлюбленная» или «лицемерка»? – осведомился он, наблюдая за реакцией собеседницы. – Может, и в твоем прошлом есть позорные тайны? Вижу: есть. – Похоже, он от души наслаждался горем жертвы. – Не тревожьтесь, доктор, я не настолько любопытен, чтобы выяснять подробности.

Дверь оглушительно хлопнула: Мелли так и не дослушала фразы.

Когда Кзрол столкнулась с сестрой двумя часами позже, на побледневшем личике Мелли не осталось и следов слез. Но внутренний свет, озарявший все ее существо, безвозвратно угас. В глазах застыло обреченное безразличие. Кэрол захотелось разрыдаться: прошлое снова подчинило себе Мелли.

– Вы поссорились. – Это прозвучало как констатация факта. – Дик только что оставил рожки да ножки от одного идиота, у которого не хватило ума придерживаться отрепетированной мизансцены. А как сыграл – мороз по коже, хоть «Оскара» присуждай! По мне, так Дик никогда не выкладывается до конца, – размышляла Кэрол вслух, шагая к машине рядом с сестрой, – но сегодня злодей-доктор превзошел самого себя…

– Рада, что помогла, – с горечью отозвалась Мелли. Боже, эти киношники – сущие маньяки! Скорее бы вернуться к нормальной жизни!

– Ой! Прости, сестренка, я не хотела. Уверена, что вы помиритесь. Уилл даже пари заключает, а он никогда не проигрывает!

– На этот раз Уилл банкрот. Дика Грейсона я ненавижу и презираю, видеть его не хочу – ныне, и впредь, и в загробной жизни!

Кэрол непроизвольно поежилась.

– Не похоже на тебя. Однако увидишься ты с ним очень даже скоро: тебе с Диком работать еще три недели.

– О Боже! – простонала Мелли. – Я об этом и не подумала. Нет, не могу! – Она закрыла лицо руками. Еще три недели?!

– Хочешь, я поговорю с Диком? Расскажу, как ты расстроена, и все такое? Думаю, он не станет настаивать на формальном соблюдении договора.

Мелли вскинула голову.

– Расстроена? – вознегодовала она. – Я нисколько не расстроена и не допущу, чтобы этот гад так думал. Я докажу, что мне плевать!

Жаль, что камеры нет, мысленно посетовала Кэрол. За такое исполнение трех «Оскаров» дай – и все мало.

Слуги с подносами заполонили и дом, и сад. Мелли предусмотрительно укрылась в маленьком кабинете Рекса. Гостеприимство хозяина не ведало границ, и былая неприязнь Мелли мало-помалу сменилась искренней симпатией. Она по-прежнему считала, что Рекс злоупотребляет добротой ее сестры, но, в конце концов, это дело Кэрол.

Мелли отчаянно скучала по прелестному коттеджу в Чаячьей бухте, по неумолчному шуму волн. Как дорог стал ей живописный особнячок! Впрочем, о прошлом лучше не думать. По крайней мере, эта роскошная обстановка не будит горьких воспоминаний. Мелли твердо вознамерилась не впадать в депрессию – насколько это возможно.

В доме Рекса все было поставлено на широкую ногу. Именно в такой обстановке – среди показного блеска и экзотической роскоши – Мелли некогда рисовала себе Дика Грейсона. В памяти воскресла сверкающая чистотой, спартанского вида каюта. Мелли крепко зажмурилась, гоня навязчивое видение.

С точки зрения логики нетрудно увидеть в Дике ограниченного, самовлюбленного эгоиста, однако чувства, переполняющие сердце, подсказаны отнюдь не разумом, отнюдь не здравым смыслом! Ежедневные встречи причиняют немалую боль, но жить в разлуке куда тяжелее. А ведь спустя неделю ей придется уехать!

Надо бы взять себя в руки. Вот Дику, например, это удалось! Если сплетники не врут, в течение последних двух недель несравненная Диана Хардкасл ни на шаг от него не отходит. Мелли своими глазами видела пресловутую парочку на съемочной площадке: весьма сговорчивая леди эта Диана Хардкасл, а Дик ни капельки не возражал, когда девица вешалась ему на шею при любой возможности! Нет, Дик даром времени не теряет!

Мелли взглянула на часы: не пора ли возвращаться к себе, в спальню? Ну, ни дать ни взять – Золушка… Только в отличие от героини сказки она убежит до бала, да и платья у нее нет… Хмуро улыбнувшись, Мелли оглядела ванильного цвета шелковую блузку, заправленную в бежевые льняные брючки. В доме царила суматоха: Рекс устроил вечеринку. Отличная возможность завязать полезные связи и разрекламировать фильм, как пояснял сам организатор, неусыпно радея о пользе дела. Пригласили и Дика.

Мелли ничуть не погрешила против истины, сказав Рексу, что шумные компании – не в ее стиле. Кэрол, напротив, ощущала себя на любом празднике, словно рыба в воде.

Мелли ужаснулась: неужели и ей пришлось бы сопровождать Дика на такие вечеринки? Что за тяжкая повинность! Как хорошо, что она вовремя обнаружила истинное лицо негодяя!

Нужно только взглянуть на ситуацию под правильным углом зрения, и сразу станет ясно: нет худа без добра! А Дику куда больше подходит безмозглая куколка, не способная думать ни о ком, кроме себя!

Дик умело рассчитал время: ухода его никто не заметил. Актер затворил за собою дверь, и шум вечеринки понизился до приглушенного гула. В баре нашлась бутылка шотландского виски. Дик плеснул в массивный хрустальный бокал прозрачной жидкости и, ослабив галстук, залпом осушил содержимое. Раздраженно взглянул на экран телевизора: транслировали одно из многочисленных бестолковых шоу. Надо бы выключить, да возиться неохота. Как, впрочем, и жить.

На сегодня он честно исполнил свой долг. А теперь еще эта вечеринка… Дик высказал Рексу все, что о нем думает, когда тот поставил его перед свершившимся фактом. Следующий раз продюсер, чего доброго, заставит его говорить речи по поводу открытия нового супермаркета и вручать призы на выставке кошек! Дик иронически рассмеялся: пожалуй, придется согласиться и на это! Уйти с головой в работу не так уж плохо. Проблема в том, что за пределами работы жизнь утратила смысл.

В отличие от Рекса рекламную шумиху он терпеть не мог, предпочитая творческую работу. Как говорится, кесарю кесарево. Господи, хоть что-то удалось в этой жизни! Мрачно стиснув зубы, Дик с размаху водрузил бокал на стол. Стопка бумаг соскользнула на пол. Глухо выругавшись, он нагнулся поднять их. Что-то привлекло его внимание… мягкий кожаный ботиночек на стройной, изящной ножке! Выронив бумаги, Дик шагнул к дивану. Дыхание у него перехватило, хотя он уже отчасти догадался, кто здесь.

Мелли лежала, свернувшись калачиком, подложив одну руку под голову и вытянув другую в трогательно-беспомощном жесте. Одна ножка поджата, другая свешивается на пол. Вздымается и опадает шелк блузки – в такт с неровным дыханием; с уст срываются слабые, невнятные стоны. Лоб прорезала глубокая морщинка. Губы беззвучно двигаются.

Наверное, она чувствует мое присутствие, мрачно размышлял Дик. Такой отпетый злодей, как я, отравляет ее сладкие сны. Он горько усмехнулся: вот и к лучшему, нечего мечтать о других парнях, даже во сне! Мелли забормотала нечто неразборчивое, снова и снова повторяя одно и то же. Дик опустился на колени и напряг слух, пытаясь разобрать слова.