Все еще расчесывая пальцами влажные волосы, Тэйлор бросила полотенце, закрывающее ее тело, в корзину и остановилась посмотреть на картину, висящую на стене. Эта картина была единственной причиной, по которой она держала свою спальню закрытой, пока здесь жили Тори и Джес. Живопись была плодом воображения, желанием, которое она перевела на холст. Это была масляная картина с эротическим сюжетом, за который им с Тори так досталось в Женском обществе. Это ее они поместили в черно-белом варианте в газету общежития. Теперь здесь появилось одно отличие, здесь были нарисованы те же женщины, но в образе Тори и Тэйлор. Эти две женщины, сжимающие друг друга в любовных объятиях, были лучшими подругами.

Натянув потертые голубые джинсы, Тэйлор сняла с вешалки накрахмаленную белую рубашку. Она не смогла сдержать улыбку, глядя на дюжину таких же рубашек перед ней. Тори была одной из немногих людей, кто знал, что в гардеробе Тэйлор так много рубашек мужского стиля. В этом плане она была предсказуема. Она любила свежие рубашки и отсылала их в чистку каждую неделю, требуя немного накрахмалить их.

– Эй, пахнет здорово, – сказала Тэйлор, наклоняясь через плечо блондинки и глубоко вдыхая. Тори была на кухне в домашнем виде. Растянутая футболка и джинсы, которые, Тэйлор могла поклясться, принадлежали ей еще в колледже, такие они были потертые.

– Тебе понравилось то, что я делала раньше, так что я послала Джес на рыбный рынок, пока мы чистили перышки. Она проделала хорошую работу. Моллюски просто обворожительны, – ответила Тори.

– Ты просто сокровище, – сказала Тэйлор, подтверждая свои слова поцелуем в еще мокрую макушку Тори. – Хочешь кружку повторно разогретого кофе, сделанного четыре часа назад? – предложила Тэйлор.

– Конечно, только брось туда немного сливок, – добавила Тори.

Через пять минут женщины сидели в гостиной, наслаждаясь их кофе. Джессика вошла в комнату, на ее лице ясно читалось волнение.

– Что такое, детка? – спросила Тэйлор.

Девушка села на софу рядом с матерью, Тэйлор, подвернув под себя босые ноги, сидела с другой стороны.

– Вам ведь нравится Вэл, да? – спросила Джес.

Тори поняла, что это подготовка к более важному вопросу и обменялась усмешками с Тэйлор.

– Она замечательн6ая девушка. Мне она нравится.

– Достаточно, чтобы отпустить меня на свидание с ней?

– Ну, не знаю… длинная, а ты как думаешь?

– Ну, в нашем соглашении было шесть месяцев… – подыграла Тэйлор.

На Джессике лица не стало и Тори не смогла дольше продолжить пытку дочери.

– Конечно, милая, ты можешь идти. Надеюсь, ты вернешься не поздно.

– Насколько не поздно?

Тори посмотрела на Тэйлор и вопросительно подняла бровь.

– В полночь, – сказала художница.

– Подойдет, – усмехнулась Джей Ти. – Ахм, тут еще кое-что, – после паузы добавила она.

– Черт, а она настойчива, – Тэйлор посмотрела на Тори.

– Я…понимаю, что наглею…немного денег…и мне нужно позаимствовать машину.

Тори ухмыльнулась.

– Деньги я дам, – вставая, чтобы найти бумажник. – Но насчет машины – к ней, – закончила она, показывая большим пальцем в сторону подруги.

– Что скажешь, Тэй? – спросила Джес со слабой усмешкой.

Тэйлор залезла в карман и достала ключи, бросив их в сторону девушки.

– Эксплоэр, не Мерседес.

– Ты просто чудо, – воскликнула Джес, подпрыгивая на софе и оставляя быстрый поцелуй на щеке женщины.

– Вот, – сказала Тори, возвращаясь в комнату и протягивая деньги.

– Ух ты мам, спасибо. Побегу звонить Валери.

– А как насчет моих моллюсков? – прокричала Тори удаляющейся фигуре.

– Наслаждайтесь вдвоем, – был ответ.

– Ты выбрала не то призвание, коротышка. Тебе нужно было стать поваром, – заметила Тэйлор, когда женщины сидели на знакомых местах в гостиной.

– Я думала много об этом в последнее время, – ответила Тори.

Тэйлор поняла, что писательница имеет в виду ее затруднения с выражением мыслей на бумаге. Обе женщины сидели на большой кремовой кушетке посередине лицом друг к другу. Тори подперла голову рукой, облокотившись на спинку софы, Тэйлор сидела в идентичной позе.

– Я удивлена, что ты позволила Джес взять машину, – сказала Тори, меняя тему.

– Ну, она хорошо себя вела все это время, и я подумала, ей можно выказать немного доверия.

– И она назвала тебя Тэй. Признайся, Кент… ты сдаешься, когда она так тебя называет, – поддразнила Тори.

Застенчивая улыбка украсила губы художницы.

– Да, признаюсь.

– Прости, длинная.

– За что?

– Что забрала из твоей жизни Джессику. Ты была бы для нее отличным примером.

Тэйлор лениво улыбнулась женщине и ласково убрала волосы от ее глаз. Тори закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением темноволосой женщины.

Тысяча вопросов проснулись в голове Тэйлор от этого жеста. Ее разум подкидывал ей картины, как Тори целует другую женщину. Прошлое пронеслось перед ее глазами, она задавалась вопросом, какие еще секреты есть от нее у Тори.

Иногда в глазах Тори она ловила такое выражение, как будто женщине хотелось большего, нежели дружба. Когда они коснулись, разве ее реакция не говорила сама за себя? «Я все это придумала себе, или действительно это была страсть? Возможно ли, что я так хорошо прятала свои чувства, что ты никогда не видела шанса?» – думала Тэйлор.

– Почему ты уехала? – наконец спросила Тэйлор.

– Что? – зеленые глаза Тори расширились. Вопрос прозвучал так неожиданно. – Я… – Тэйлор быстро накрыла губы Тори кончиками пальцев.

– Пожалуйста, не говори, что ты встретила кого-то, потому что я не думаю, что это была правда, ведь так?

Тори почувствовала себя загнанной в угол. Тэйлор поняла чувства подруги и переместила пальцы на щеку Тори, нежно лаская кожу. Она положила свою руку на ладонь Тори, которая лежала у нее на коленях.

Тори посмотрела вниз на их руки и внезапно почувствовала себя такой усталой. Усталой от того, что ей приходилось скрывать свои чувства и обманывать Тэйлор. Это забирало так много энергии, придумывать отговорки, что она задалась вопросом, зачем она это делает. Тэйлор уже обещала ей, что они всегда будут подругами, несмотря ни на что. «Спорю, ты никогда не думала, во что это обернется, когда обещала, длинная», – подумала Тори.

После продолжительной паузы в глазах Тори начали собираться слезы, ее взгляд утонул в глубоких синих глазах Тэйлор. В этих глазах было так много любви и беспокойства, что Тори знала, она может сказать правду. Она тряхнула головой, откидывая волосы, и ответила на вопрос художницы.

– Да, это не было правдой, – сказала Тори.

Тэйлор подняла руку и задержала ее на щеке Тори.

– Тогда почему, Тори? Я сделала что-то не так?

– Нет, – быстро ответила Тори, ее слезы текли по руке Тэйлор. – Ты все сделала правильно, но было то, чего ты не сделала.

Смущенное выражение лица Тэйлор побудило Тори объяснить.

– Ты всегда делала все, что могла для нас с Джес. Ты проводила с нами все свое время. Но ты никогда не ходила на свидания, не пыталась устроить свою личную жизнь…

– Милая, ты и Джес были моей жизнью. Я думала, мы были семьей, – сказала Тэйлор, стирая слезы с лица Тори.

– Ты заслуживала свою собственную семью, отношений с женщиной, которая смогла бы составить тебе пару. Я знала, что не гожусь тебе для этого, но ты все равно осталась, чтобы просто заботиться о нас. Я не могла позволить тебе упустить эту часть жизни. Это было бы несправедливо. Я просто была эгоисткой, пытаясь удержать тебя.

Тэйлор была ошарашена честным признанием подруги. «Она не годилась мне в пару?» – прошептала она себе.

В голове Тэйлор всплыла фраза ее матери.

«В жизни есть вещи, ради которых стоит рисковать всем.»

Повторяя про себя эти слова, она поняла, почему ее отец хотел, чтобы она запомнила этот принцип. Он жил этими словами. Роберт Кент знал, что каждый раз садясь в самолет, назад он может не вернуться. Даже зная об этом риске, он все равно летал. Он любил летать. Не больше, чем любил своих жену и дочь, но это было частью его, как искусство Тэйлор было частью ее. Отец думал, что это важно, чтобы рисковать всем. Сделать меньше он не мог.