Правда, Абрасак готовится к войне с нами, намереваясь взять приступом наш город при помощи бесчисленных орд великанов и чудовищ, которых он выдрессировал для войны. Но ввиду того, что массы эти неспособны с пользой работать в начинающуюся эпоху, а их многочисленность даже опасна, то их надо истребить или во всяком случае настолько разредить, чтобы они оказались в меньшинстве, обреченном на окончательное вымирание. Космические силы, которыми мы умеем распоряжаться, сделают свое дело, и я надеюсь, ты будешь свидетелем уничтожения этой лавины чудовищ.

– Благодарю, учитель! Но какое величавое и страшное зрелище представит собой уничтожение космическими силами легионов этих великанов, словно куч муравьев, – вздрагивая, ответил Калитин.

– Уничтожены будут одни только тела, которые стали опасными и вредными, а потому и должны погибнуть. Прибавлю еще, что тот же основной закон действует во всех низших мирах; только не всегда пускаются в дело космические силы, как в настоящем случае, а истребительницей является война. Тут мы имеем дело с первобытными расами, исполинским порождением грубых сил преизобилующей природы. Но случается в течение веков, что и культурные нации впадают нередко в состояние атавизма и становятся поэтому опасными для всех прочих окружающих их народов; тогда и к ним применяется только что описанный мною закон.

Народы, обреченные на уничтожение, начинают с того, что утрачивают всякое религиозное чувство, а засим падает их нравственность, потому что душа не руководится уже божественными

законами. Понемногу происходит перерождение мозга. Все способности народа сосредоточиваются в одном определенном направлении, а именно – в сторону материальных интересов. Ум его работает только в сфере промышленной производительности, достигает изумительных успехов в механике, химии, торговле, создает удобства жизни и прочее, зато божественное восприятие понемногу сглаживается, иссякают излучения, вызываемые восторженной верой, а все искусства приобретают псевдореальное, упадочное направление. Под личиной мнимой «художественной правды» музыка становится шумной, беспорядочной и раздражающей, живопись и скульптура преподносят культ безобразия, литература искажается, идеализируя пороки и растление нравов. И долгое время никто не замечает, что под цветущей и «высококультурной» внешностью понемногу совершается нравственное и физическое вырождение.

Общество предается животным страстям, неслыханное высокомерие захватывает умы масс, а ее звериная жестокость становится такой же потребностью, как голод и жажда, и ждет только случая, чтобы проявить себя в виде опасного безумия.

Подобная нация, превращенная в первобытные орды, представляет опасность для всего окружающего; опасность тем большую, что нация эта страшна своим богатством, грубой дисциплиной, превосходством техники и свирепостью умственного состояния.

В такие моменты непреложная судьба выдвигает на свет дух истребления. Обстоятельства неизбежно приводят к великой войне, которая бывает особенно кровавой, а жертвы – бесчисленны, преимущественно среди опасных возмутителей общего мира. Они гибнут тысячами и всегда бывают побеждены.

Калитин живо интересовался обсуждавшимся предметом, поэтому разговор на эту тему затянулся. Со времени прибытия в новый мир молодой астроном сделал большие успехи, а Дахир был доволен его усердием и развивавшейся в нем наблюдательностью.

Наступило минутное молчание. Дахир рассматривал содержимое стоявшей перед ним шкатулки и достал из нее инструмент, употребление которого хотел объяснить ученику.

Вдруг Калитин, внимательно следивший за каждым его движением, порывисто нагнулся над лежавшей на столе рукой мага и не совсем уверенно спросил:

– Учитель, позволь мне осмотреть твою руку. Мне давно хочется это сделать, потому что она весьма удивительна и интересна!

– Сделай одолжение, смотри сколько угодно. Да что ты нашел такого любопытного в моей руке? На ней, как и у тебя, пять пальцев, и только разве более тонкой их формой она отличается от твоей руки, – добродушно сказал Дахир, предоставляя ему свою руку, белую, тонкую и холеную, как у женщины.

– О нет! Разница очень большая, и не в руке только, а и в наших телах вообще. Кожа твоя кажется иной, менее плотной, и я даже подмечал, что она порой слегка фосфоресцирует; но и на вес рука твоя легче. Смотри, она много легче моей, и сравнительно с нею моя рука напоминает грубую, рабочую мужицкую лапу рядом с породистой рукой аристократа.

Дахир рассмеялся и слегка ударил по свежей, крепкой руке своего ученика.

– Ты прав, конечно. Мне приятно, что ты нашел разницу, которая почти незаметна для невнимательного наблюдателя. Да, мое тело иного состава. За долгие века моего существования оно очень изменилось, но не смертью, как у обыкновенных смертных, а вследствие астральной работы всего моего существа; как желатин распускается в теплой воде, так постепенно таяла и моя грубая плоть. Совершенно незаметно для меня самого плотные и тяжелые частицы земного покрова разлетелись, как сметенные ветром хлопья, и на их месте появилась тонкая эфирная оболочка, которую, в свою очередь, заменило еще более тонкое и чистое тело.

Это превращение материи, достигнутое мною, как я только что сказал, путем астральной работы, сжигавшей грубые частицы плоти, получалось на нашей старой Земле у не посвященных в наши тайны людей путем перевоплощений или отшельнической жизни при неустанной горячей молитве.

Доказательством сказанного служит тот факт, что хищные звери ложились у ног святых и мучеников в цирке, а не терзали их. Язычники приписывали это «колдовству» христиан, а между тем причина самая простая: очищенные молитвой, подвижничеством мученики утрачивали животный запах, возбуждающий кровожадность диких зверей.

По этому поводу я считаю полезным сделать небольшое отступление, которое пригодится тебе при наставлении твоих собственных учеников; я хочу поговорить о влиянии пищи и о чистоте.

– Ах, как я благодарен тебе, учитель, и как это кстати. Всего несколько дней тому назад я едва не поссорился с двумя приятелями, которых поучаю. Они сердятся за мое запрещение есть мясо и за то, что я требую от них троекратного в день купания, как ты мне указал.

– Растолкуй им, что кровяное мясо пропитывает не только физическое, но и астральное тело прегадким запахом. Умирая, человек оставляет на земле одни физические останки; психическая же часть, его духовное тело, насыщенное и обременяемое этим зловонием, уносит в иной мир этот тяжелый пар с омерзительным запахом, который и приковывает его к низшим частям астрального плана. По этой-то причине мы и требуем от наших учеников строго растительного питания, которое поддерживает в астральном теле внутреннюю чистоту и легкость, необходимые для его скорейшей эволюции.

Только безусловная чистота, поддерживаемая частыми купаниями или обливаниями, облегчает обмен веществ и очищает ауру целительными токами. Пока люди жили на свежем воздухе и исполняли закон омовения, хотя бы в виде предписания религии, род людской гораздо менее подвергался различным заболеваниям. Пот всегда следует удалять, потому что он закрывает поры, способен к брожению и порождает яды или зловредные бациллы.

Поневоле приходится брать примеры из жизни нашей старой родины, ибо в новом мире все только еще в зачатке. Итак, ты должен помнить, что в древние времена люди ели всего помногу, пили очень крепкие вина, а тем не менее обладали вообще прекрасным здоровьем, и среди них редко встречались болезни, пожиравшие человечество впоследствии.

Причиной того были жизнь на чистом воздухе и частые омовения. Тебе известно, что в последние века вырождавшееся и тщедушное человечество законопачивалось в запертых помещениях и усиленно куталось в теплые одежды. И в такой-то тройной скорлупе из стен и платья проживали люди, не подозревая даже, в какой клоаке находятся, усердно производя все те миазмы, которые создаются нечистыми помыслами, разнузданными страстями, гневом, завистью, враждой, ревностью и бранью, а в особенности столь излюбленными людьми «посыланиями к черту» и вообще проклятиями. Ведь человек редко обращается к Богу при какой-либо неудаче; наоборот, в минуту раздражения он призывает лишь дьявола.