Один офицер американской разведки, в ходе войны помогавший британским спецслужбам, собственными глазами видел отчеты о резне евреев, в том числе о грузовиках смерти с красным крестом на борту. В такие грузовики сажали евреев, накрепко запирали и вводили внутрь диоксид углерода. Грузовик отправлялся в короткую поездку, в ходе которой все его пассажиры умирали, после чего возвращался за новым «грузом».

Немцы старались держать массовые убийства в тайне, но в реализации Окончательного решения участвовали тысячи людей, поэтому в Германии об этом было известно довольно хорошо. Союзники внимательно читали прессу Германии и ее союзников, в которую периодически просачивалась информация о Холокосте, подтверждавшая правоту других источников. Время от времени шведские газеты публиковали рассказы людей, бежавших с оккупированных нацистами территорий, – их рассказы были полны ужасающих подробностей. Стокгольм также нередко посещали немецкие бизнесмены и специалисты, работавшие на германское правительство. Так, 22 октября 1942 года шведская газета Socialdemokraten даже назвала Эйхмана «осознанным массовым убийцей». Незадолго до этого стокгольмский корреспондент лондонской газеты Ивнинг Стэндарт сообщил о том, что только в Вильне, столице Литвы, было убито 60 тысяч евреев.

25 июня 1942 года, почти за три года до окончания Второй мировой войны, респектабельная газета Дэйли телеграф написала: «Немцы убили более 700 тысяч польских евреев – это самая крупная массовая резня за всю мировую историю». В статье упоминался отравляющий газ и ряд других подробностей.

Несколько дней спустя, 30 июня, эта же газета снова сообщает: «В Европе убито более миллиона евреев».

В июне 1942 года газета Нью-Йорк Таймс слово в слово перепечатала статьи Дэйли Телеграф, хотя вторая статья была размещена в неприметном месте глубоко внутри газеты.

Итак, знал ли мир? Однозначно да. Чем больше мы изучаем архивные данные, тем яснее понимаем, что правительства Союзников знали не только общие факты, но и зловещие подробности нацистских зверств. Общественность также понимала, что простое преследование давно перешло в истребление. Публиковались конкретные цифры. Несмотря на это, подобным сообщениям не уделялось достаточно внимания, особенно в Соединенных Штатах. В отсутствие спонсоров, которые могли бы возглавить общественное возмущение, большинство людей предпочло отмахнуться от неудобных знаний.

Наконец, Холокост уникален тем, о чем мы снова и снова говорим в этой книге: так называемый цивилизованный мир не просто знал о нем, но активно в нем участвовал.

Поскольку исторические документы не оставляют сомнений в том, что без активного соучастия других стран большинству евреев удалось бы спастись, возникает резонный вопрос: не закрыло ли Правосудие один глаз, когда на скамью подсудимых международного военного трибунала в Нюрнберге сели только нацистские лидеры? Не следовало ли организовать аналогичный процесс и для тех лидеров Союзников и нейтральных стран, которые осознанно и намеренно сотрудничали с немцами в реализации планов истребления?

Конечно, подобный суд был невозможен по политическим причинам. Но разве это обстоятельство смягчает их вину?

26 марта 1938 года евреи Австрии и Германии пребывали в приподнятом настроении. Две недели назад германские войска вошли в Австрию, и хотя преследования с каждым днем только усиливались, появилась надежда на их скорое завершение. Те, кому удавалось тайком слушать иностранное радио, сообщали радостную весть: вчера президент Рузвельт объявил о созыве международной конференции для решения проблем обездоленных жертв нацистов. Европа всегда считала Соединенные Штаты Америки эталоном свободы, и евреи ожидали, что по ее примеру другие страны тоже помогут им спастись. Спасение и новая жизнь казались столь близкими.

Слухи о предстоящей конференции ходили не только среди евреев. В США иммиграция регулировалась Актом об иммиграции от 1917 года с поправками 1924 г., так что этот документ считался полностью устаревшим. Он был основан на системе квот для разных национальностей[18], которые соответствовали ситуации своего времени и к 1930-м годам уже совершенно не отражали реальность. Общая ежегодная квота составляла 152 744 иммигранта, основная часть которой была у Великобритании (65 000), а вместе с Ирландией составляла 83 574. Однако после прихода к власти Гитлера британцы и ирландцы совокупно ни разу не превысили отметку в 4 300 иммигрантов. Следовательно, иммигранты из Германии и Австрии (их квота составляла 27 370) вполне могли бы рассчитывать на неиспользованную британо-ирландскую квоту в 79 000. Таким образом, до 106 000 беженцев из Германии и Австрии могли бы отправиться в США, не нарушая американское иммиграционное законодательство.

Поскольку президент Рузвельт созвал специальную конференцию, некоторые питали еще более оптимистичные надежды. Представитель Нью-Йорка Сэмюэль Дикстейн, председатель Комитета по иммиграции и натурализации Конгресса США, предложил законопроект, по которому начиная с 1 июля 1938 года все неиспользованные квоты всех стран должны отходить беженцам. Представитель Нью-Йорка Эмануэль Селлер предложил законопроект, дающий президенту право увеличивать квоту по мере необходимости.

Слушания по этим законопроектам были запланированы на апрель, однако они так и не состоялись. Президентская администрация настояла, что президента не следует «ограничивать», потому как он сам сделает все необходимое на предстоящей конференции. Выдвигался аргумент, что если слушания по законопроектам состоятся, это позволит мобилизоваться их многочисленным оппонентам.

В Германии и Австрии около 600 тысяч заключенных евреев с нетерпением ждали начала конференции. Уже было известно, что из всех приглашенных стран отказалась только Италия, так как она дружила с Германией. Тридцать две страны собирались ответить на этот сложный вызов и решить иммиграционный кризис.

Большинство еврейских семей относилось к среднему классу, и потому у них был атлас. Многие просиживали целые вечера с друзьями и родственниками, рассматривая карту мира и решая, где они начнут новую жизнь.

Первоначально конференцию планировалось провести в Швейцарии, но правительство этой страны ответило отказом. Его беспокоила антигерманская окраска мероприятия, и оно решило сохранить «нейтралитет». Тогда свои услуги предложила Франция, и конференция была организована в городе Эвиан-ле-Бен, роскошном курорте на берегу Женевского озера. Конференция должна была пройти с 6 по 16 июля.

На первом заседании Большой бальный зал отеля «Рояль» был битком набит делегатами. Бoльшая часть делегаций состояла из нескольких человек. Кроме того, присутствовали журналисты со всего мира, жаждущие узнать, чем мир ответит на чудовищное попрание нацистами прав людей. Были и журналисты, представлявшие страны, не участвовавшие в конференции, в том числе из Германии. Наконец, присутствовали представители еврейских организаций и благотворительных групп, а также гости.

Со вступительным словом к присутствующим обратился руководитель американской делегации Майрон К. Тэйлор. Многие уже знали, о чем он будет говорить, однако конкретное содержание его речи повергло многих в шок. Он говорил прямо и резко, без малейших попыток облечь мысли в обтекаемые дипломатические термины. Правда, он адресовал евреям пару комплиментов, назвав их «политическими эмигрантами», «несчастными человеческими существами» и «лицами в сфере интересов этой конференции», – при этом слово «еврей» тщательно заменялось синонимами. Если не считать этих слабых слов утешения, суть выступления сводилась к следующему: