Ретан достал из рундука черное одеяние, покрывающее тело с ног и до шеи, где заканчивалось плотно прилегающим стоячим воротником. Эти одеяния делались на острове Вьянко из многослойного паучьего шелка, с поблескивающими вкраплениями нитей травы панакс, которые отчасти защищали от излучения парализующей воли пауков. Почти невесомые, непромокаемые – практически невозможно ни прорвать, ни прожечь. Их носили все Вьянко во время «работы».

Натягивая одеяние, Ретан исподтишка поглядывал на своих двойников. Совсем как живые! Вот один из них поднял руку и задумчиво подергал себя за мочку уха, как это делал сам Ретан, оказываясь в затруднительном положении. Другой сидел глупо вытаращившись. А третий неожиданно подмигнул «настоящему» Ретану. Не выдержав, тот рассмеялся. И тут же фантомы исчезли, а к Ретану бросились и принялись ластиться три хамлика, как с его легкой руки называли эти удивительные создания.

С виду – абсолютно черные кошки с несколько необычными пропорциями тела. К тому же крылатые. Очень длинные тонкие шеи, торчащие в стороны треугольные уши, огромные ярко зеленые глаза – с блюдце. Хамлики были лишь чуть крупнее обычной кошки. Мягкие кожистые крылья, подобные крыльям летучей мыши, в сложенном виде были плотно прижаты к телу и потому не бросались в глаза. Полуразвернутые – существовал у хамликов такой «медленный» режим полета – они раскрывались сантиметров на десять, а полностью – больше чем на полметра каждое, придавая животным вид маленьких драконов. Впрочем, вполне миролюбивых и даже забавных.

Учитель Ретана Джер, старый и очень мудрый, рассказывал, что в прежние времена жили на Земле животные, которых называли хамелеонами. Они могли принимать окраску той поверхности, на которой сидели. Вот почему, когда в руки Ретана попали крылатые кошки и стало ясно, какими удивительными способностями они обладают, он решил, что это и есть хамелеоны, только в поразительной степени развившие свое умение «притворяться». Джер к тому времени уже умер, и оспорить мнение Ретана было некому, а в не слишком богатой пока библиотеке Вьянко он не нашел упоминания о них. Со временем хамелеоны постепенно превратились в хамликов.

Звали их Асса, Васса и Тротт, о чем они сами сообщили Ретану, как только он, используя свой талант Вьянко-Брата, научился их понимать. Троицу обнаружили на одном из освобожденных островов, и, похоже, эти хамлики были единственными его обитателями! Там нашли множество прекрасных, удивительных, хотя, к сожалению, полуразрушенных, скульптур, но – никаких следов ни пауков, ни прочей нечисти, ни людей.

Хамлики могли «прикинуться» любым живым существом, принять его доступный зрению и, главное, ментальный облик. Последнее обстоятельство оказалось в особенности ценным, учитывая телепатические способности пауков. Любой человек, войди он сейчас в каюту, ни на мгновение не усомнился бы в том, что перед ним четыре самых настоящих Ретана. Однако важнее всего, что то же самое впечатление сложилось бы и у любого Вьянко – и у всякого иного существа, способного воспринимать других на ментальном уровне. К примеру, у паука… Но это была лишь видимость: при попытке коснуться одного из трех сидящих за столом Ретанов любой ощутил бы, что рука сначала уходит в пустоту, а потом натыкается на бархатистое тело хамлика. И все же иллюзия выглядела очень убедительно.

Ретан присел на корточки и погладил ластившихся к нему крылатых кошек по мягким, бархатистым спинкам.

– Что, соскучились? Ничего-ничего, скоро вас ждет большая потеха. Молодцы, умницы, папа Ретан тоже любит вас. Ну, все, все, хватит! – Грубоватое, будто высеченное из камня лицо расплылось в улыбке. Теперь пора и за работу! – Он повесил на шею маску, прицепил к легким ошейникам хамликов длинные кожаные поводки и, зажав их под мышкой, натянул кожаные перчатки. Да смотрите не подведите на этот раз.

Тротт возмущенно замяукал, распахнув розовую пасть, полную острых зубов. Асса принялась подпрыгивать, норовя лизнуть Ретана в лицо. Только Васса спокойно сидела, опираясь на пол длинными передними лапами, обернув задние гибким хвостом и щуря зеленые глаза.

Ретан перехватил поводки левой рукой, вытянул в сторону правую и негромко позвал:

– Карлос, пора!

Сверху немедленно спланировал красивый филин – пепельно-серые, ржавые, черные перья отблескивали, будто металлические, на светлой грудке отчетливо проступал черный крест, уши заканчивались длинными кисточками, обведенные темными кругами золотистые глаза сияли. Сделав круг над головой Ретана, Карлос вцепился когтями в перчатку его правой руки и поерзал, устраиваясь поудобнее, распушив перья и одобрительно пощелкивая клювом. Карлос – прирожденный боец.

Задув свечу, Ретан вышел из каюты.

Прыгун Хуар спал, когда зазвонил судовой колокол. Не то чтобы спал, а так, дремал. Он вообще любил поесть и поспать, что не мешало ему выглядеть тощим, даже заморенным – на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении становилось ясно, что у него просто не было ни грамма лишнего жира. Только мышцы, которыми он владел в совершенстве: мог проткнуть пальцем грудь противника, а мог стать как бы бескостным, «текучим» и… мгновенно исчезнуть из поля зрения, чтобы тут же возникнуть в любой другой точке – например, за спиной…

Облачаясь, проверяя, на месте ли маска и перчатки, стягивая на талии пояс с топором, он не спеша сжевал приличный кусок мяса. Крепкие зубы, способные перемалывать даже кости, заметно выступали на узком смуглом, покрытом сеткой мелких морщин лице. Сделав несколько глотков ягодного настоя, Хуар высыпал в карман горсть очищенных орехов и, выйдя в коридор, неторопливо зашагал к трапу на палубу.

Теперь они все – за исключением рулевого, конечно, – собрались вокруг капитана.

Сам Ферн – высокий, массивный, круглолицый, курносый, с ежиком коротко остриженных светлых волос, – чем-то напоминал большого ребенка.

Мэл, матрос, крепкий как дуб – длинные жилистые руки, способные задушить паука; кривоватые ноги, твердо стоящие и на ровной земле, и на кренящейся палубе.

И у капитана, и у Мэла с пояса свисали массивные топоры – бритвенно-острое лезвие и тяжелый всесокрушающий обух. С одного удара череп паука разлетался вдребезги. Только Мэл, капитан и рулевой были на «Ундине» настоящими моряками, и только они трое не обладали способностями Вьянко.

Маленькая изящная Делина.

Ретан – с Карлосом, перебравшимся ему на плечо, и хамликами, чинно усевшимися у ног и почти неразличимыми в ночной мгле.

Высокая, худая, нескладная Байя.

Неприметный Хуар, способный затеряться в любой толпе.

И, наконец, Владыка Сонк, среднего роста, прекрасно сложенный, гибкий, темноволосый, черноглазый, с правильными чертами лица и отточенными, экономными движениями. Он мог как стремительно перемещаться с места на место, так и застывать совершенно неподвижным изваянием.

Все – в черных, отблескивающих в лунном свете одеяниях, с короткими мечами или боевыми топорами у пояса и темными масками-мешками с прорезями для глаз, плотно облегающими голову. Вьянко, правда, пользовались ими только в крайних случаях – паучье излучение даже средней силы они прекрасно экранировали и сами. Однако для обычных людей маски были жизненно необходимы.

В лицах, если не считать Байи, не было заметно напряжения, но оно, конечно, присутствовало, и все Вьянко ощущали его. И еще они ощущали некую свою внутреннюю слитность, благодаря которой каждый знал, что при необходимости силы и энергия всех остальных потекут в него – ровно в той степени, в какой это будет необходимо. Объединенные усилия пяти Вьянко могли творить чудеса. В особенности когда среди них – Владыка.

Дельфины, неотступно следовавшие за «Ундиной», теперь собрались за кормой. Они больше не выскакивали из воды, только изредка всплывали на поверхность, выставляя горбатые спины и с наслаждением втягивая воздух. Их тоже было пять.