– Все возможно, – ответила Аманда, размышляя, сколько ей придется пробыть в этом городе.

– Видите ли, – продолжил Коул, осваиваясь, – завтра состоится благотворительный ужин. Не хотите ли пойти со мной?

Девушка быстро взглянула на него.

– С вами? Ну… я не знаю…

– Пожалуйста, – Коул говорил уже совсем уверенно. – Сделайте одолжение. Есть несколько старых… Э-э-э… две дамы, кажется, прочат меня в мужья своим дочерям. Ваше появление заставит их отступить.

Аманда удивленно смотрела на Коула.

– Но, преподобный Стори, это должно вам льстить.

– Мне это ни к чему.

– Значит, я должна помочь вам с ними справиться?

– Ну, не совсем так. Мне просто хотелось пойти с вами. Я хочу узнать вас поближе, мисс Лэсситер.

Она обрадовалась и решила не обращать внимания на то, в какой форме было сделано приглашение.

– Я говорила, меня зовут Аманда.

– Аманда, – повторил он и улыбнулся. – А я – Коу… Кэбот.

– Кэбот. Хорошее имя.

Их взгляды встретились. И сразу что-то изменилось. Они чувствовали это. Будто обоих пронзило током. В комнате повисла напряженная тишина.

Коул кашлянул и отвел глаза, оглядывая царящий беспорядок.

– Здесь много работы. Вам нужны помощники.

– Я тоже так считаю, но сначала разберу все сама. Многое, как выяснилось, не надо выбрасывать. Вообще, здесь осталось достаточно лекарств, чтобы открыть аптеку.

– Надеюсь, вы не собираетесь этого делать?

Аманду, собравшуюся ответить, мол, конечно, нет, что-то остановило.

– Почему вы так говорите?

– Аптека – не место для женщины. Продавать лекарства… Это занятие не для вас.

– О, даже так! Вы считаете, что я не справлюсь?

– Возможно, и справитесь, но разве этим должна заниматься молодая красивая девушка? Вам ведь не всегда придется общаться только с хорошими людьми.

Аманда попробовала улыбнуться.

– Преподобный Стори, вы – один из тех, кто считает, что место женщины – на кухне?

– Не совсем. Я не вижу ничего плохого, например, в том, что миссис Пул содержит гостиницу, а сестры Уэйверли – ресторан…

– Вы считаете это вполне женским занятием?

Коул почувствовал неловкость.

– Думаю, да.

– А составлять порошки и мази – не для женщины?

– Нет.

Аманда встала и отряхнула передник.

– Пока я не знаю, что буду делать с аптечным магазином, но, уверяю, если решусь его оставить, сделаю лучшим в этих краях.

– Я уверен, вы справитесь, – ответил Коул, любуясь девушкой. Ее глаза, цвета меда, потемнели от гнева. Он подозревал в ней скрытый темперамент и был рад, что не ошибся. – Вы не слишком рассердились на меня? Не откажетесь от моего приглашения пойти на благотворительный ужин?

Аманда повернулась и увидела, что глаза пастора смеются. Раздражение ее исчезло.

– Вы меня дразните, да?

– Чуть-чуть. Но я, действительно, очень хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от назойливых свах.

Аманда прислонилась к прилавку и сложила руки на груди.

– Знаете, преподобный…

– Кэбот, – подсказал он.

– Кэбот, вы – не такой священник, как все. Вы… какой-то… совершенно другой.

Коул вскочил, как ужаленный, и взял шляпу.

– Все священники сделаны из одного теста, Аманда.

– Нет. Так же, как и женщины, – Она в упор посмотрела на Коула.

– Один-ноль, – рассмеялся он. – Можно зайти за вами в гостиницу около пяти?

– Около пяти… – девушка задумалась. – Надо подумать…

К удивлению Аманды, пастор вдруг подошел, взял ее за руку и крепко сжал. Она ощутила тепло и внутреннюю дрожь сильных мужских пальцев. Так они стояли некоторое время, пока Аманда не почувствовала, что краснеет.

– До завтра, – попрощался Коул и отпустил руку.

Аманда смотрела, как пастор пробирался к двери, долго надевал шляпу и, наконец, вышел. Она поднесла к лицу руку, еще сохранявшую его тепло, и улыбнулась. Почему она промолчала, не сказав, что не собирается оставлять магазин, а решила продать его и быстрее уехать? Наверное, потому, что разозлилась: пастор сомневался относительно ее способностей. Преподобный Стори держался чересчур самоуверенно, но Аманда знала, если захочет, добьется успеха, даже несмотря на недостаток знаний. Интересно, поможет ли Гудфеллоу, коль она решит остаться? А вообще, спор снял напряжение, возникшее между ними.

Девушку влекло к молодому священнику, она боялась этого и желала одновременно. Во всяком случае, решимость уехать из Тумстоуна внезапно поколебалась. Открывались некоторые перспективы, и можно было помечтать… Она еще раз стряхнула передник, словно отгоняя прочь ненужные мысли. Какая чепуха! Новый пастор, этот преподобный Кэбот Финиас Стори – мужчина, мыслящий, как большинство из них: удел женщины – кухня. Она скоро сядет в экипаж и забудет его. Тем не менее, Аманда стала считать часы до благотворительного ужина.

К четырем часам дня Аманда почти справилась со своими делами. Длинный стол был заставлен всевозможными баночками, ящичками, коробочками, а пол частично убран. Осталось только немного мусора, сметенного к стене. Она уже собиралась уходить, как услышала слабое покашливание у двери. Кто-то еще захотел навестить ее сегодня. Аманда увидела женщину, наблюдавшую за ней. Женщина молчаливо стояла, кутаясь в большую вязаную шаль. Небольшого роста, худенькая, в поношенном белом платье из хлопка она, казалось, сомневалась: войти или повернуть назад.

– Чем я могу вам помочь? – спросила Аманда.

– Если вы очень заняты, я зайду попозже.

– Нет-нет, я уже заканчиваю, – Аманда отложила метлу и протянула руку. – Меня зовут Аманда Лэсситер.

Женщина подошла, крепко сжимая шаль, но руки не подала. Аманда внимательнее всмотрелась в лицо незнакомки: перед ней стояла скорее девчонка, чем взрослая женщина – бледное, худое лицо, темные круги под усталыми, большими глазами – то ли от болезни, то ли от размазанной краски; черные волосы, заколотые сзади, открывали маленькие уши. Аманда вдруг поняла, что перед ней – одна из городских проституток, и инстинктивно отпрянула. Женщина же не увидела в этом ничего оскорбительного для себя.

– Меня зовут Нора. Я – одна из «девочек» Большой Джерты из «Птичьей клетки».

Кровь прилила к лицу Аманды. Никогда еще она не стояла рядом с женщиной дурного поведения. Хотелось отойти как можно дальше. Брезгливость и жалость боролись в ней.

– Я хочу купить лекарство, – потупилась Нора.

– Вы же видите, магазин закрыт.

– Мистер Лэсситер… Он всегда продавал мне. Его теперь нет… – сказала женщина низким, но довольно приятным голосом.

Аманда молитвенно сложила руки на груди, надеясь, что женщина уйдет.

– Джордж Лэсситер был моим дядей. Он умер, а магазин принадлежит мне. Но я лекарства не продаю.

Женщина отвернулась и закашлялась. Ее тонкая фигурка словно переломилась пополам.

– Мне очень нужно, – смогла она лишь прошептать, с трудом откашливаясь.

Аманда подумала, что лекарства ей, действительно, нужны.

– Извините… – ее бледная кожа стала прозрачной от кашля, – пожалуйста…

– Сожалею, но это невозможно. Большая часть лекарств украдена, а у меня нет опыта, чтобы сделать самой нужное вам лекарство. Почему вы не обратитесь к доктору Гудфеллоу или к кому-нибудь еще?

Женщина покачала головой.

– Нет, только не к доктору, они ничего хорошего не сделают.

– Простите, – повторила Аманда. Жалость к ней смягчила неприязнь. – В самом деле, я не могу, извините.

Женщина молча пошла к выходу, но через несколько шагов сильный приступ кашля снова согнул ее. Она схватилась за край стола, ударившись головой о стоявшие на нем банки. Женщина задыхалась, ловила ртом воздух. Аманда не смогла остаться равнодушной. Подбежав к женщине, она обхватила ее за плечи и помогла дойти до стула.

– Посидите, пока не пройдет кашель. Нора благодарно посмотрела на Аманду и опустилась на стул. Она достала грязный носовой платок и прикрыла им рот. Наконец кашель прекратился.

– Похоже на чахотку, – сказала Аманда и с ужасом заметила темные пятна крови на платке. – Вам от этого нужны лекарства?