Судно, стоявшее около моего острова, исчезло из поля зрения. Зато век водная поверхность была усеяна самыми разными судами, лодками, челноками, моторками, парусниками.

Среди зданий на материке я отыскал контору Клифтона. Это было нетрудно сделать. Правда, дома вокруг, особенно отели, были крупнее дома Клифтона, но его контора была выкрашена белой краской, а наверху вдобавок развевалось большое знамя.

Я представил себе Клифтона, как помнил его по последней нашей встрече: маленький элегантный человечек с широко расставленными острыми глазами. Он вечно был занят, весь в мыслях и планах. Насколько я знал, он не был женат, но по слухам, ходившим на побережье, считался настоящим Дон-Жуаном.

Теперь Клифтон хотел жениться на Бет. Он посоветовал ей развестись со мной и был готов пойти на то, чтобы купить остров. Я-то знал, почему. Бет была очаровательна и последние четыре года жила одна, Так что он желал полакомиться ею. И чем больше я над этим думал, тем сильнее росло во мне убеждение в том, что Бет сильно изменилась. Но зачем Клифтон хотел приобрести остров?

Я расстегнул габардиновую рубашку, чтобы вытереть кровь с разбитого в драке плеча. Как же я мог быть таким слепым? Ведь это наверняка Клифтон позвонил Кену.

Но Бет тоже допустила ошибку; она назвала его по имени и быстро поправилась. "Ты не прав по отношению к Джо... к мистеру Клифтону, Чарли, – так, кажется, сказала она при нашей встрече. – Он действительно порядочный человек. С таким же успехом ты мог бы сказать, что он – сеньор Пезо".

А почему бы и нет? Я сразу должен был бы подумать о нем. Такие, как он, всегда живут ради денег и никогда не считают, что имеют их достаточно. Чем больше я размышлял, тем больше понимал, что все было возможным. Он создал свое дело, подмяв конкурентов, и теперь в его магазинах было все, от духов и ручных часов до импортных сигарет и лучших сортов виски и вина. Его представитель сидел в Гаване, это я слышал от Бет. Кроме того, он имел серьезные деловые связи в Штатах, чтобы избавляться от всего, слишком рискованного.

Клифтон знал, как тяжело мне было расплачиваться за судно, и о том, что у Бет был выкидыш. Значит, ему было проще простого поднять трубку и позвонить мне.

"Говорит сеньор Пезо, капитан Уайт. Как вы смотрите на то, чтобы заработать две тысячи долларов?" А потом, решив, что Бет для него важнее, чем я, поднял трубку и намекнул кое о чем береговой полиции.

Насколько же слеп может быть человек! Нет, теперь мне обязательно нужно поговорить с Клифтоном – конечно, если до этого меня не схватит полиция и не посадит за решетку.

На чердаке нашлись сапоги, о которых я вспомнил. Там же я натянул свои рабочие штаны и одну из моих старых белых шапочек. Все это я надел на себя и почувствовал себя самим собой.

Потом прошел на кухню. О еде мы с Бет думали мало. В кладовке я нашел только банку бобов. Я захватил с собой ее наверх, в "капитанскую будку", и вскрыл ножом. Продолжая наблюдать за проливом, я с удовольствием поел бобов, орудуя ножиком, как ложкой.

Около одиннадцати часов лодочная гавань Билла оживилась. То же, кстати, произошло и на опорном пункте здешней береговой охраны. Несколькими минутами позже из гавани вышел катер и судно береговой охраны.

Я закрыл люк "капитанского мостика" и спустился на землю. Пустую банку я завернул в старую рубашку и штаны. На берегу, спрятавшись за группой мангровых деревьев, я наблюдал за приближающимися судами.

Катер вел Френчи Горман. Я часто с ним рыбачил. Судя по выражению лица Френчи, его судно было временно конфисковано для этой операции. Что касается его самого, то он наверняка желал, чтобы меня никогда не поймали. Он повернул к зарослям тростника, выключил мотор и бросил якорь. Потом уселся на ящик для наживки и свернул себе сигарету.

С покрасневшими от жары лицами, в пропитанных потом рубашках соскочили с катера Кен, сержант Стоун и еще с полдюжины полицейских из Пальмето-Сити и побрели по мелководью к берегу. Вода доходила им почти до колен. Энергичный молодой лейтенант последовал за ними с судна береговой охраны. За ним с убитым видом брели четверо солдат в рабочей одежде.

Кен начал стареть. Он не только пополнел, но стал какой-то бесформенный. Под глазами были темные мешки, которых четыре года назад я не замечал, свидетельствующие о том, что в жизни Кена произошли изменения. Я был даже рад, что не наведался к нему до разговора с Бет. Кен больше не был моим другом, он стал таким же легавым, как и другие полицейские. Легавый, который похож на священника и любит женщин и виски.

Мне стало немного нехорошо при виде его. Я вспомнил о прошлом, вспомнил о том, что он тоже был влюблен в Бет, и Бет сама сделала выбор. А я оставил Бет с раскрытыми от страха глазами и ушел на четыре года в тюрьму.

Был ли это Кен? Или Клифтон? Или кто-нибудь еще? Я не имел никакого права ревновать, но я ревновал. Пока я сидел в камере, кто-то научил Бет любовным трюкам, которые она мне продемонстрировала.

Кен, Стоун и лейтенант поднялись по ступенькам в дом. Полицейские и солдаты присели на песке. Френчи сделал себе новую самокрутку. А я стоял, не шевелясь. Прошло минут пять, пока все трое вышли из дома.

Молодой офицер констатировал факт, который не мог остаться незамеченным:

– Кто-то был здесь и пользовался чердаком. Не исключено, что это была молодежь. Но могли быть и другие. – Он посмотрел на Кена. – Кому принадлежит этот старый дом, лейтенант?

Кен ответил:

– Чарли Уайту, человеку, которого мы ищем.

Офицер протер потную фуражку.

– Хорошо. Мы осмотрим остров повнимательнее. Но, кроме кроватей на чердаке, я не вижу никаких признаков того, что дом использовался в контрабандных целях. А чтобы начать официальное расследование, нам нужно нечто большее, чем кровати... Что касается Уайта, то он нужен вам, а не мне. Нас он не интересует, пока не нарушит федеральных законов.

И лейтенант бодро отправился обратно к своему судну. Его люди облегченно последовали за ним.

Кен почесал толстый зад.

– Высокомерный выскочка! – Он пожал плечами. – Но, конечно, несколько кроватей на чердаке еще ничего не значат. Возможно, школьники организовывали тут свои вечеринки.

Один из полицейских хихикнул:

– Хотел бы я участвовать в такой вечеринке.

Кен бросил на него уничтожающий взгляд.

– Ладно, займемся делом. – Он без всякого воодушевления посмотрел на чащобу за домом и на берегу. – Давайте прочешем остров. Скотт, вы останетесь здесь, если Чарли еще на острове и попытается отсюда бежать.

Один из полицейских встал в тени веранды.

– Слушаюсь, – сказал он.

Кен разделил своих людей.

– Вы пойдете по левому флангу, Билл. Придерживайтесь берега. Пит, вы сделаете то же с правой стороны. Остальные будут прочесывать лежащую между ними местность. – Лицо Кена покраснело. – Но, по моему мнению, все это чепуха! Прочесать остров силами восьми человек – глупость. Но так велел шеф, и нам следует подчиниться.

Он вынул пистолет и снял его с предохранителя.

– Если увидите Уайта, не рискуйте, сразу стреляйте. Понятно?

Полицейские хором ответили:

– Понятно!

Я поглубже опустился в чащу мангровых деревьев. При этом я был очень осторожен, опасаясь, как бы не треснула ветка. Сильные летние дожди пошли мне на пользу. Но все-таки было не так легко, как я думал. Три или четыре моих убежища сейчас не подходили. Кен хотел иметь меня не живого, а мертвого. И ориентировался он на острове не хуже меня. Он ведь тоже тут родился, только на другой стороне, в семье скваттера.

Я стал осторожно пробираться сквозь чащу диких лимонов, усыпанных спелыми плодами – большими, как мячи. Заметив, что все еще несу с собой узелок с рубашкой, штанами и консервной банкой из-под бобов, засунул их глубоко в заросли и пошел дальше.

Посреди острова было болото, окруженное, насколько я помнил, высокой травой. Там поймать меня было невозможно.