Ворота были открыты. Жан де Вьен и шестеро его спутников вышли из города, и ворота за ними захлопнулись.

Тогда Жан де Вьен сказал Готье де Мони, ждавшему его на насыпном валу:

— Мессир, будучи капитаном Кале, я выдаю вам с согласия несчастного населения этого города шесть горожан, и даю вам слово, что это самые почтенные и известные люди города; умоляю вас, милостивый государь, соблаговолить заступиться за них перед королем Англии, дабы эти добрые люди остались живы.

— Я не знаю, как поступит его величество, — ответил Готье, — но могу дать гарантию, что употреблю все свое влияние на короля, чтобы добиться помилования тех, кого я к нему веду и кто так благородно и быстро исполнил свой долг.

После этого были открыты наружные ворота замка и шестеро горожан пошли вперед.

В тот момент, когда они пришли к Эдуарду, король находился в своей комнате в обществе многих графов, баронов и рыцарей.

Узнав, что прибыли шесть горожан, выдачи которых он требовал, король в сопровождении всех сеньоров, находившихся с ним, вышел на площадь перед дворцом.

В одно мгновение площадь заполнилась людьми, жаждущими узнать, чем завершится эта неожиданная драма, и даже королева Англии, хотя она была на сносях и должна была скоро родить, сопровождала супруга.

— Ваше величество, — сказал Готье де Мони, — вот граждане города Кале, явившиеся по вашему приказу.

Торжествующая улыбка скользнула по губам короля, потому что он люто ненавидел жителей Кале за тот урон, который в прошлом они наносили ему на море. Шестеро горожан опустились перед королем на колени и сказали:

— Милостивый государь, мы, все шестеро, принадлежим к старым и богатым торговым семьям Кале. Мы несем вам ключи от города и отдаем себя на милость вашу в том состоянии, в каком вы видите нас, ради того, чтобы вы пощадили остальных наших земляков, претерпевших много страданий из-за вашей осады.

Конечно, в эти минуты на всей площади не нашлось ни одного сердечного человека, сумевшего сдержать слезы жалости.

Король, наоборот, смотрел на этих людей с гневом, был сильно раздражен и молчал.

Наконец ему удалось справиться с собой и он приказал:

— Прекрасно. Уведите этих людей, пусть им отрубят головы.

Все бароны, что находились на площади, бросились к ногам короля, плача и умоляя явить милость к этим несчастным, но король был непреклонен.

Тогда взял слово Готье де Мони, знавший, что он любим королем, и сказал:

— Ах, государь, соблаговолите смягчить гнев ваш и вспомнить о вашей славе благородного и милосердного человека; она и в сем случае не должна быть запятнана. Все сочтут бесполезной жестокостью, государь, если вы казните беззащитных людей, пожертвовавших собой ради спасения сограждан.

— Благодарю вас за совет, мессир, — сухо ответил король, — но все будет сделано так, как сказал я. Жители Кале загубили так много моих людей, что сами тоже должны погибнуть. Призовите сюда палача! — прибавил король.

В тот миг, когда уже собрались исполнить приказ короля, к нему подошла королева.

— Ваше величество, — сказала она, — когда я приехала из Англии, вы обещали мне исполнить все, о чем я вас попрошу, дабы вознаградить меня за опасности, коим я подвергалась, торопясь к вам. Я еще ни о чем вас не просила, ваше величество, но сегодня, во исполнение вашего слова, я умоляю помиловать этих людей.

Эдуард ненадолго задумался.

Было заметно, что в душе короля идет великое борение между его ненавистью и необходимостью исполнить данное им обещание.

Наконец он, проведя ладонью по лбу, с усилием произнес:

— Вы правы, госпожа моя. Берите себе этих людей и поступайте с ними так, как вам будет угодно.

Спустя год после событий, о которых мы рассказали, то есть в ночь с 31 декабря 1349 года на 1 января года 1350, в замке Кале шел праздник.

Был накрыт огромный стол, и ожидали только гостей, чьи разговоры доносились из соседних залов. Среди приглашенных находился Эсташ де Рибомон, а давал ужин король Англии.

Потом мы расскажем, благодаря каким обстоятельствам этот ужин состоялся.

Отдав королеве Филиппе шестерых граждан Кале, Эдуард сказал Готье де Мони:

— Мессир, вы вступите во владение этим городом. Вы возьмете в плен всех сеньоров и рыцарей, которых там найдете, и приведете ко мне, чтобы я назначил за них выкуп, если только они не дадут слово сдаться, и тогда вы оставите их на свободе, ибо все они дворяне и не могут нарушить слова. Что касается наемников и всех тех, кто сражался ради денег, то вы отпустите их, — пусть они свободно отправляются куда захотят, — и так же поступите с женщинами, мужчинами и детьми, ведь я желаю заселить этот город чистокровными англичанами.

Все было исполнено так, как повелел король, и Готье де Мони вместе с двумя маршалами — их сопровождала сотня рыцарей — вступили во владение Кале и захватили в плен мессира Жана де Вьена, Бодуэна де Бельбурна и других.

Маршалы приказали снести на крытый рынок вооружение наемников, собрали их вместе и отпустили на все четыре стороны эту мелкую сошку.

Когда лучшие особняки были освобождены, а замок подготовлен к приему Эдуарда, королевы и всей королевской свиты, Готье сообщил об этом своему повелителю, и Эдуард III наконец-то вступил в город под звуки барабанов, труб, волынок и прославляющих его победу песен менестрелей.

Королева счастливо разрешилась от бремени девочкой, нареченной Маргаритой де Кале (впоследствии она вышла замуж за графа Пемброка).

Король подарил особняки своим рыцарям: Готье де Мони, барону Стэнфорту, сэру де Кобхэму, мессиру Бартеле-ми Бриджу и другим.

Кроме того, по возвращении в Лондон он намеревался послать из своей столицы в Кале тридцать шесть богатых буржуа и нотаблей.

Город же, выстроенный королем у стен Кале, был снесен. Пленных отправили в Лондон, где они пробыли примерно полгода, потом, заплатив выкуп, разъехались.

Горестное это было зрелище — видеть, как покидают свой родной город все эти люди, обнищавшие и полумертвые от голода, некогда владевшие здесь домами и богатствами; они буквально не знали, где им голову преклонить.

Тут-то Филипп де Валуа, не сумевший прийти на помощь жителям Кале во время осады, вспомнил о них. Он сделал все, что было в его власти, чтобы вознаградить мужество и преданность этих несчастных. Он издал ордонанс, в котором предоставлял все свободные должности тем из них, кто пожелал бы их занять.

Этому предшествовал другой ордонанс: изгнанным жителям Кале передается все имущество, в прошлом отнятое у них по какой-либо причине.

Этим он не ограничился и 10 сентября новым ордонансом даровал жителям Кале много привилегий, что были подтверждены и в последующие царствования.

Большая часть изгнанников нашла убежище в Сент-Омере; Филипп оставался в Амьене, а Эдуард — в Кале. Наконец между двумя королями было заключено перемирие; оно не распространялось на герцогство Бретонское, за которое продолжали вести борьбу герцогиня Бретонская и графиня Монфорская.

Король Англии отбыл с королевой в Лондон, оставив комендантом Кале Джона Монтгомери. Когда он возвратился в Лондон, его первой заботой было отправить в Кале тридцать шесть богатых буржуа с женами и детьми, а также более трехсот менее состоятельных людей.

Карл Бретонский был привезен в Англию и посажен в тюрьму вместе с королем Шотландии и графом Мурреем; но благодаря заступничеству королевы ему была дана свобода совершать прогулки верхом в окрестностях Лондона, и иногда он мог проводить ночь вне тюремного замка.

Граф д'Э и де Гинь тоже находился в плену в Англии; но он был столь очаровательным кавалером, что был принят повсюду: у короля и королевы, у баронов, дам и девиц Англии.

Между двумя королями было заключено перемирие; король Шотландии был пленен, но это не мешало сэру Дугласу, отважному шотландскому рыцарю, и шотландцам, что укрывались в лесах Джедура, вести войну с англичанами всюду, где только сталкивались с ними, и не обращать никакого внимания на договоренности короля Франции и короля Англии.