Ник стремительно ворвался в конференц-зал. Дан тут же пододвинул к нему свои записи.

– Скольких присяжных ты уже исключил? – поинтересовался прокурор, сразу переходя к делу.

– Пятерых, – ответила за коллегу Аделина. – У него осталось только пять отводов.

– Этих надо было убрать во что бы то ни стало, – вступилась Эмма. – Все – сторонники смертной казни.

– Умница, – похвалил Ник, желая поощрить начинающего юриста: Дану предстояло впервые испытать себя в серьезном деле. – Много ли нужных нам кандидатов?

– Те семеро, что я отобрал, меня вполне устраивают, – заверил его Дан Корбетт, вручая листок с именами.

– Из них по меньшей мере троих отклонит защита, – чирикнула Эмма.

– Почему?

– Две женщины дали понять, что уже решили в пользу обвинительного приговора Максу Саверо. А парень когда-то ухаживал за Стефанией Саверо, и девушка его отшила.

К шести часам отбор присяжных завершился: утвердили тех семерых, что отобрал Дан, и наметили еще шесть потенциальных кандидатов.

За дверью в конференц-зал послышался какой-то шорох, и Конни просунула голову в дверь.

– Вы там скоро?

Опять подслушивала? Или просто совпадение? Ник подумал и решил, что первое предположение ближе к истине.

– Уже закончили! – победно возвестил Дан. – И жаждем утопить нашу скорбь в небезызвестном напитке.

– Один момент!

– Холодильник в конце коридора, у входа в кафетерий, – пояснил Дан. – Там найдется бутылочка-другая.

– Право же, Конни, – пожурила Аделина, – сколько можно изображать из себя официантку?

– Простая учтивость, не более того!

Без труда отыскав кафетерий, девушка подошла к вместительному холодильнику. Внутри обнаружился богатый выбор воды, сандвичей, упаковка пива в жестянках и две бутылки вина. Конни повернула их этикетки к себе, решив, что принесет то, которое получше. В винах она разбиралась, а работяги-юристы заслужили награду! В первой оказалось дешевое шабли. Во второй – темно-бордовое, благородного оттенка, бургундское – то самое, что Джейн якобы распивала с Майклом!

Конни похолодела. Это редкая марка, так просто ее не купишь, надо заказывать. А Дан Корбетт упомянул о том, что в холодильнике есть вино. Значит, именно он принес в офис бутылку? Он как-то связан с Джейн?

Вечером, прежде чем подняться наверх, в свою роскошную спальню, Конни рассказала о бургундском Нику.

– Думаешь, совпадение? – спросила она.

– Надеюсь, что да. – Ник устало откинулся в плюшевом кресле и надолго замолчал. – Неужели я допустил ошибку? – пробормотал он наконец так тихо, словно разговаривал сам с собой. – Может быть, следовало взять в помощники кого-то другого?

– Дан выкладывается изо всех сил, – отозвалась Конни. Она уселась в кресло напротив и небрежно бросила сумочку на антикварный столик розового дерева. – И кажется мне, что присяжным он понравится. Дан – вылитый Гек Финн.

– На это я и рассчитываю, – улыбнулся Ник. – Если Стэнли примется задирать Дана или Эмму, присяжные им посочувствуют.

– А как насчет тебя?

– Ну, я должен проявить неумолимую твердость и агрессивность под стать Стэнли Корффу. Именно я схвачусь с этой хитрой старой лисой не на жизнь, на смерть!

– Редкостный гад, – согласилась Конни. – Отлично помню, как он впервые меня допрашивал.

– Я тоже помню. Когда Стэнли спросил тебя, как долго ты проработала в «Афродите» и чем занималась прежде, ты заявила, что это не его собачье дело, преподаешь ли ты высшую математику в колледже или работаешь вышибалой в пивном баре. Затем добавила, что со зрением у тебя все в порядке, – пусть не беспокоится! – и галлюцинациями ты не страдаешь.

Конни поморщилась. Проучившись год на юридическом отделении, девушка поняла, что на свидетельской трибуне вела себя не должным образом.

– Судье понадобилось минуты две, чтобы унять смех в зале, – продолжал Ник. – И дело было не в том, что ты сказала, а как ты это сказала. Встряхнула платиновыми волосами, подбоченилась и наставила груди прямехонько на Стэнли, словно пару гаубиц.

– Благодарю тебя за то, что напомнил об этом до крайности унизительном событии моей жизни.

– Ты была великолепна! Стэнли поставил под сомнение правдивость твоих слов, а ты показала ему – и присяжным тоже, – что род твоих занятий не имеет ни малейшего отношения к тому, что тебе довелось наблюдать.

– На мой взгляд, личная жизнь свидетеля нисколечко не касается присяжных и судей, – заметила девушка.

– Разве что адвокат сумеет доказать, что свидетель – патологический лгун. Именно так мы и намерены поступить с Карло Андриани. – Прокурор резко поднялся с кресла. – Мне надо позвонить в офис и узнать, как обстоит дело с письменными показаниями мерзавца. А потом мы с тобой исследуем то вино.

– И как же мы его исследуем?

– Придется прогуляться в самый дорогой винный погребок города, – усмехнулся Ник. – В «Пикник».

Конни непроизвольно сжалась от страха. Винным погребком вплоть до ареста владел не кто иной, как Макс Саверо, а теперь в магазине распоряжался его управляющий. Отправиться туда – не значит ли сунуть голову прямехонько в пасть льва? Но с Ником Роббинсом она готова была отправиться хоть к черту на рога.

Винный погребок «Пикник» располагался в самой романтической части города. Там, где старинные здания с балкончиками украшали прихотливые решетки, а испанский мох оплел вековые дубы.

Однако Роббинс сосредоточенно вел машину, не оглядываясь по сторонам. Красоты за окном, похоже, оставляли его равнодушным.

– Ник? – прозвучал неожиданный вопрос. – Ты веришь в талисманы?

– Несколько лет назад я вел дело об оскорблении действием. И познакомился с одной колдуньей. Скажу тебе, Конни, старуха оказалась примечательной. Лицо – сморщенная картофелина, а глаза – словно у юной девушки! Кажется, я ей понравился, потому что она подарила мне мохо – талисман на счастье. А с чего ты затеяла этот разговор?

– Мне так нужна удача! – вздохнула Конни. – Я подумала, если ты знаешь подходящее место, мы бы пошли и купили мне целую гору везения!.. Однажды я раздобыла амулет у одной негритянки. Как раз перед тем, как получила работу в «Афродите» – об этом месте я только мечтать могла!

– Разве не там ты стала свидетельницей убийства? – напомнил Ник.

– Должно быть, это часть моей судьбы. – Девушка тихонько вздохнула. – Я ношу амулет при себе, в сумочке.

Отправляясь в суд, Роббинс всегда клал мохо в карман, но об этом Конни он рассказывать не собирался. Равно как и никому другому. Ник Роббинс отчаянно стыдился собственной слабости.

В погребке царила утонченная роскошь: темное дерево, дорогой хрусталь, позолота – именно так Конни и представляла себе это элитное заведение, ведь до того, как Макс Саверо стал убийцей, он занимал высокое положение в обществе и отличался изысканным вкусом.

Вдоль стены протянулась длинная стойка. Позади громоздились бесконечные ряды бутылок. Сам бар оказался не из просторных; Конни и Ник выбрали столик у самой двери. В это время дня погребок не мог похвастаться наплывом посетителей.

Неслышно подоспел официант и вручил Роббинсу внушительную карту вин. Ник небрежно проглядел ее и объявил:

– Я передумал, сейчас мы, наверное, не станем здесь задерживаться, однако я не прочь заказать бутылочку-другую на вечер. Я слыхал много хорошего про... – И он назвал марку вина.

– Превосходный выбор!

– Это вино пользуется популярностью?

– Среди наших покупателей? Да. Среди широкой публики? Нет.

– Почему? – поинтересовалась девушка.

– Вино дорогое и не слишком известное. Виноградник невелик.

– Я возьму три бутылки, – решил Ник. – Отошлите их ко мне на дом.

Молодой прокурор назвал адрес, и официант воззрился на него с еще большим почтением. Теперь этот тип надышаться не мог на дорогого гостя: ах, не нужно ли ему еще чего-нибудь еще, ах, чем же ему услужить?