Футбол обитает в нашем воображении, а оно требует, жаждет необычайного, редкостного, удивительного, заманчивых преувеличений. «Команда одного неукротимого, яростного бомбардира» – это звучит, в этом есть что-то богатырское, футбольная личность предстает перед нами всемогущей, исключительной. Ни в коем случае не намерен оспорить давно сложившийся вошедший и в память и в литературу образ. Что было, то было. И пусть таким остается.

Но футбол идет и дорогой познания, что-то отбирает, признает, берет на заметку, оставляет про запас, другое ставит под сомнение, откладывает в сторону. Эта невидимая, внутренняя жизнь игры не считается со вчерашними легендами, ей дороже истины, которые понадобятся завтра.

Оттого и неминуем бесстрастный, безжалостный вопрос: «Возможны ли повторения и желательны ли?»

Имея одного уникального бомбардира, «Торпедо» все же не сделалось командой равноценной ЦДКА и московскому «Динамо». Шесть чемпионатов – и лишь однажды призовое, третье, место. Если о строе игры тогдашних двух лидеров много рассуждали, да и позже отмечался их вклад в развитие футбольных идей, то игра «Торпедо» не признавалась заслуживающей пытливого учебного разбора. Симпатия, восхищение – да, пожалуйста. Сам Пономарев будоражил футбольный мир. Кого-то изумляли его немыслимые подвиги (один всех обыграл!), другие ломали голову, как себя обезопасить от его ударных прорывов. И все же вариант игры «на Пономарева» никого не соблазнял. Не только потому, что другого подобного ему не родилось. Законы высококлассного футбола не допускают столь откровенной зависимости от одного. Правда, в том «Торпедо» состояли хорошие игроки: А. Акимов, А. Гомес, В. Мошкаркин, Г. Жарков, Н. Морозов, но заряжено оно было Пономаревым, и все об этом знали наперед.

Как бы то ни было, невозможно забыть этого форварда, надвигающегося на защитников, словно их и нет. И внезапную силу его ударов не забыть. Вот он сошелся с противником, кажется, еще должно что-то последовать, а мяч ткнулся в сетку. И вратарь в сердцах срывает с себя кепку и швыряет ее вдогонку за мячом: «Эх, Пономарь!»

Отчетливо помню, как он, восемнадцатилетний, с русым чубчиком и коротко выстриженным затылком, уже тогда плотный и основательный, появился на краю линии нападения «Металлурга» с благословения дальновидного Бориса Аркадьева. И можно было бы продолжать рассказывать о Бескове-форварде. Однако так сложилась жизнь этого человека, что его имя – это имя тренера. И хочешь не хочешь начать полагается с его тренерской деятельности. Но я знаю, что мне не придется искусственно соединять два непохожих отрывка, он – цельная личность и свои команды вел точно так же, как играл сам.

Большой тренер отличается от остальных тем, что в его руки попадает не какая-то определенная команда, а футбол в целом. Руководя своей командой, желая ей добра, шагая с ней вверх по турнирной лестнице, он не довольствуется этим, как большинство его добросовестных коллег, а на ее примере, с ее помощью предлагает общему вниманию собственное истолкование игры, ее тактики, ее морали, нащупывает новое.

Тренерская квалификация Бескова всегда котировалась высоко, и все же оставалось ощущение, что его поиски Синей Птицы тщетны.

В свое время, возглавляя «Торпедо», ЦСКА, «Локомотив», «Зарю», московское «Динамо» и сборную страны, Бесков, как правило, интересно начинал, ему удавалось быстро переводить команды в разряд перспективных. И всякий раз ему не давали доводить начатое до конца. Тренеры окружены сверх меры нетерпеливыми работодателями, от них требуют призов раньше разумных сроков. Бескову доставалось чаще и больше, чем другим, потому что он принципиально отвергал любую иную работу, чем с дальним прицелом. Поскольку дипломатичность ему несвойственна, разрыв не заставлял себя ждать.

И вот в 1977 году его позвал на выручку оплошавший «Спартак». Внешне задача выглядела просто: вернуть именитый клуб в высшую лигу. Все было во вкусе Бескова: экстремальность ситуации, право начать с нуля, доверие, самостоятельность. В предельно короткий срок «Спартак» был реорганизован, омоложен, восстал из пепла. Большой неожиданностью это не выглядело, все знали, что у Бескова твердая рука.

Однако обстоятельства сложились таким образом, что работа Бескова приобрела куда большее значение.

Вспомним: в тот момент, когда «Спартак» вернулся в высшую лигу, наш футбол переживал лихую годину. Большинство команд погрязли в мелководной турнирной конъюнктуре, в большом ходу была игра на ничью, процветала «выездная модель». Никому не было дела до футбола, о его совершенствовании и развитии не помышляли. Он весь сжался вокруг борьбы за очки и места, стал вроде бы практичным и деловым, а по сути дела – бескрылым, корыстным и трусоватым.

И вдруг ближе к концу 1978 года пронесся слух, что «Спартак» играет. Нет, никакого экстра-класса у него не замечено, но играет. И слуха этого было достаточно, чтобы приунывший футбольный народ потянулся на матчи «Спартака».

В самом деле, к общему удовольствию, явилась команда, во главу угла поставившая атаку, стремящаяся разумно и весело комбинировать, не чуждая красот и тонкостей. Она установила контакт со зрителями благодаря тому, что приобретение очков поставила в прямую зависимость от достоинства своей игры.

В 1979 году «Спартак» выиграл чемпионское звание и после этого шесть раз подряд состоял в призерах. И в розыгрышах европейских кубков, которые признаны пробным камнем, выглядел пристойно, побеждал клубы Англии, Голландии, Бельгии, а в декабре 1983 года, в нашу нефутбольную пору, пробил окно в четвертьфинал Кубка УЕФА, расколдовав непреодолимый прежде рубеж.

Вовсе не намерен преподнести «Спартак» командой без сучка и задоринки. И в наших турнирах, и в европейских он изведал за эти годы немало горьких поражений, далеко не всегда добивался того, чего от него ждали.

И тем не менее он приобрел более ценное, чем медали, название «ведущей команды», которое молва присваивает тем, чья игра завладевает умами, находит последователей. В этом и проявилась более всего заслуга «Спартака», руководимого Бесковым. Пример оказался заразительным, многие тренеры стали пересматривать взгляды на футбол. Его игровая сущность в нашем чемпионате стала выходить на передний план. Открытие? Думаю, что нет. Скорее выпрямление перегиба.

Бесков – олицетворение правильного футбола. И как игрок и как тренер. Всю жизнь с последовательностью ему присущей, испытывая удары судьбы, не соглашаясь на полумеры, он отстаивал тот футбол, в который играл сам в молодые годы. Что же такое «правильный» футбол? Это не приверженность какой-либо системе игры. С того времени, когда Бесков был центрфорвардом в московском «Динамо», многое переменилось в облике игры, и эти перемены он принимал как должное, никогда не слыл консерватором. Напротив, и команда, в которой он играл, отходила от общепринятой схемы, нащупала вариант с четырьмя защитниками лет на десять раньше, чем его предъявили бразильцы – чемпионы мира 1958 года. И сам Бесков, по авторитетному свидетельству Б. Аркадьева, являлся «наиболее ярким представителем „центра“ новой формации».

Команда вышла на поле. Не важно, в 1945 или в 1985 году, следует ли она «дубль-ве» или системе 4 – 4 – 2, скромный ли это клуб или сборная, оспаривающая звание чемпиона мира, – она обязана играть правильно. Это значит, что во всех перемещениях по полю игроков и мяча должен чувствоваться разум, футболисты должны отдавать себе ясный отчет в том, чего они хотят, что делают. И этот разум полагается выразить на языке футбола – точными передачами, комбинациями, целесообразностью любого перемещения или приема, настойчивостью и увлеченностью. «Умный игрок» – это большая похвала в устах Бескова. «Без царя в голове» – это о том, кому не помогут ни быстрый бег, ни пушечный удар считаться «правильным» по Бескову футболистом.

«Динамо», когда в его рядах был Бесков, играло именно так, правильно, разумно, и если и уступало немного ЦДКА в их интереснейшем семилетнем соперничестве, то, как считали сами динамовцы и их тренер Михаил Якушин, лишь из-за разного рода привходящих обстоятельств и случайностей, а в классе игры превосходили своих более целеустремленных конкурентов. Дела давно минувших дней, и в то время трудно было что-то доказать, а сейчас и подавно. Существенно то, что динамовская игра послевоенных лет рассматривалась многими как, если угодно, наиболее культурная, задуманная и сложно и тонко. Ну а Бесков в линии нападения был первой скрипкой.