— Это так запутано, Лорен. То есть, как это вообще случилось? Разве тогда ты не сказала мне, что тоже была на таблетках? — Мак ходит туда-сюда перед диваном. Я протягиваю руку, и он смотрит вниз, будто я держу неизвестную еду.

— Пожалуйста, Мак, сядь со мной, — умоляю я.

Он смотрит на меня и хватает руку. От надежды моё сердце трепещет, словно крылья колибри.

— Ладно.

Он садится назад на диван и смотрит на меня. Я вижу, как подозрение струится по его венам, по крайней мере, он даёт мне шанс высказаться.

— Спасибо, — я делаю глубокий вдох, чувствую себя, будто делаю первый вдох после смерти. — Ты прав, я была на таблетках. То есть, ты помнишь, как щепетильно я относилась к их приёму, и даже выставляла напоминание в телефоне.

— Помню, — он сжимает челюсти.

— Я не знаю, помнишь ли ты, что за неделю до выпускного я подхватила ушную инфекцию? — я заглядываю в его глаза, но не вижу ни вспышки воспоминания. — Не важно. Доктор прописал мне ряд антибиотиков, и тогда я не понимала, что противозачаточные не будут работать так, как обычно. По крайней мере, не со мной. Так что, да, Крис случился. Но я бы не променяла его ни на что в этом мире, — мои материнские инстинкты берут верх. От всего этого разговора о том, что мой сын — ошибка, я чувствую укол прямо в сердце.

— Блядь, это нелегко осмыслить, — Мак смотрит вниз на свои ладони, будто пытается их прочесть. Если я прослежу по его линии любви, найду ли я там себя? Или моё место отныне будет в его прошлом?

— Я знаю. Просто, чтобы ты знал, когда умер Джоел, я начала искать тебя, чтобы рассказать. Нашла старых школьных друзей, чтобы узнать у них, что с тобой случилось. А потом однажды я смотрела вечерние новости, и увидела репортаж о тебе. Это было безумием. Я так отчаянно пыталась найти тебя везде, где могла, а ты появляешься на экране телевизора.

Я помню, как безудержно рыдала, когда увидела Мака, покрытого кровью. Во время сьёмки оператор приблизил кадр с его ногой, и по тому, что её не было, я поняла, что случилось.

— Дерьмо. Ты видела это, да? — он смотрит на меня и придвигается ко мне ближе, нежно касаясь ладонью моей ступни.

— Все в Америке видели это, Мак. Президент видел это. Так что, да, я тоже видела. Зная, что тебе придётся проходить реабилитацию и всё такое, это будто был знак для меня оставить тебя в покое. Тебе бы и так не сладко досталось, знаешь? Как пить дать, это было не подходящее время для сообщения о Крисе, — я опускаю руку поверх его, и тепло его кожи меня успокаивает.

— Я это понимаю. В этом есть смысл, — он смотрит на меня, заглядывая в душу. — Он знает?

— Что ты его отец? Нет. Не знает. Крис знает, что Джоел не был его биологическим отцом, и что он его усыновил. Я имею в виду, он смышлёный ребенок, и догадался об этом так же, как и ты, — я машу рукой в сторону фотографий на камине. — Я никогда не говорила ему, кто его настоящий отец.

Между нами повисает тишина, которая прорезает воздух, словно крик. Вообще-то, лучше бы это был крик. Мою кожу начинает покалывать, пока я жду, когда Мак хоть что-то скажет. Что угодно. Он ненавидит меня? Хочет ли он, нашего присутствия в его жизни?

— Мне жаль, — голос Мака прорывается сквозь мои мысли.

— Что? О чем ты сожалеешь?

— Мне жаль, что я никогда не возвращался. Я тоже был слишком молод. Мне было больно, что ты даже не попыталась остановить меня, когда я ушёл, так что я пытался стереть тебя из своей памяти. Я не понимал, что это невозможно. Ты держалась за мою душу. Когда я потерял ногу… своих людей… — его голос дрожит, пока эмоции одна за другой сменяют друг друга на его лице. Он откашливается, и его взгляд снова фокусируются на моих глазах: — Ты была там.

— Ты имеешь в виду, ты думал обо мне? — я пытаюсь уловить смысл в его словах.

— Нет, ты была там. Я тебя видел. Чувствовал твой запах. Твой вкус. Я ощущал твою руку в своей. Я знал, что если бы я тогда умер, моё сердце было бы полно сожалений о том, что я вообще оставил тебя. Я знал, что не смогу быть счастливым, пока снова не найду тебя.

Слёзы щиплют уголки глаз, и ком в горле становится ещё больше, пока я пытаюсь сдержать их.

— Я никогда не думала, что снова увижу тебя, — признаюсь я. — Я чувствовала, что часть меня умерла в тот день, когда ты ушёл в Вест Поинт.

Он подвигается ближе по дивану, и притягивает меня в свои объятья. Я кладу голову ему на грудь и позволяю его сердцебиению успокоить меня.

— Теперь мы снова вместе, — Мак начинает укачивать меня, пробегая пальцами по волосам. — Мы трое. У нас всё получится. Ладно? — он хватает меня за плечи и удерживает в миллиметрах от своего лица. Я теряюсь в его глазах, растворяясь в них.

— Да.

— Привет, мисс секси.

Я прокрадываюсь к Лорен и обнимаю её руками, притягивая полную попку к своему члену. Я видел, как сегодня утром она вошла в здание. Волосы идеально уложены, а униформа — выглажена и накрахмалена. Просто космическая разница между той дикой кошечкой, которая ещё несколько часов назад давилась моим членом.

— Мак, ты не можешь вот так подкрадываться ко мне, — она спускает мои руки вниз со своих бёдер и поворачивается. Её губы сжаты в тонкую линию, а её маленький носик морщится, пока она на меня смотрит.

— Нууу, давай. Разве тебе не хочется быстренького секса в кладовке? Где та непослушная девочка, которая не давала мне покоя все выходные, а? — я притягиваю Лорен плотнее к себе, и вижу, как ускоряется пульс на её шее. Я позволяю рукам скользнуть вниз по её идеальной заднице и обхватываю её, притягивая к своему твердеющему члену.

Лорен бросает взгляд через моё плечо на дверь кладовой, о которой ей не стоит волноваться. Я закрыл её за собой.

— Быстренько секса? Ты с ума сошёл? Я здесь работаю, Мак. Это плохо, что ты провёл выходные в моём доме, — она сильнее прижимает руки к моей груди и отходит назад, — из-за тебя меня уволят.

— Я не проводил выходные у тебя. Я ездил к своей тётушке Милдред, помнишь? — ухмыляюсь я, но она не сдвигается. И не разжимает губ.

— Нет, я не могу, — шипит она.

Мне хочется смахнуть рукой всю эту медицинскую срань с этого металлического стола, развернув её нагнуть над ним. Мне хочется удерживать её одной рукой, пока второй я сорву с неё трусики, и буду дико трахать до тех пор, пока моя сперма не будет вытекать из неё. От этой идеи мой член болезненно пульсирует, и я поправляю себя, потому что чувствительная кожа прижимается к ширинке.

Я, может, и хочу сделать это, но не сделаю. Я настойчивый парень, но я знаю границу, которую не стоит переходить.

— Хорошо, — я поднимаю руки, сдаваясь. — Я просто подумал, что сегодня утром ты выглядела чертовски сексуально, и хотел показать, каким безумцем ты меня делаешь. Хотя я понимаю — никакого быстренького секса на работе, — я отхожу назад, давая ей пространство.

Лорен нервно поглядывает через моё плечо.

— Ничего не будет на работе, Мак. Я не могу потерять эту работу, и особенно вступать в отношения с пациентом. Я никогда не найду другую больницу, которая возьмёт меня на работу. Послушай, — она сокращает расстояние между нами и пробегает костяшками пальцев вверх и вниз по моей щеке. — Я хочу тебя, ладно? Поверь мне, ты и понятия не имеешь как сильно, — блеск в её глазах усиливается. — Мы разберёмся с этим, я обещаю. А теперь, пожалуйста, убирайся отсюда прежде, чем кому-то понадобится что-то здесь взять, — настаивает она, но не отходит от меня. Лорен стоит на своём, а её грудь слегка прижимается к моей.

Я удерживаю её подборок большим и указательным пальцами, и накрываю её губы своими — жёсткий поцелуй за то, каким жёстким она меня сделала. Лорен расслабляется и приоткрывает губы, приглашая меня углубить поцелуй. Когда наши языки сталкивается, я медленно наступаю вперёд, шаг за шагом, пока её спина не прикасается к стене. Я прижимаю её бёдрами и даю почувствовать свой твёрдый член, пока мы продолжаем целоваться. Как я и сказал, я настойчивый.