Майк в настоящий момент не был проблемой. Он вступил в лигу год назад и получал баллы максимум за минет. Я выследила нескольких девушек, которые одарили его этим прелестным подарком, и решила, что они в порядке. Ни одна из них не выглядела подавленной или разбитой. Парочка были полнейшими суками, так что мне было сложно жалеть их из-за их неведения. Аарон был новичком, игра №1 этого года была его первой. Я не имела понятия, вступил ли он исключительно ради невинного веселья — если это можно так назвать — или у него была другая мотивация. Все, что я могла сделать, это подождать, чтобы все выяснить.
Я проводила дополнительные исследования, используя старые ежегодники Бэт, когда наткнулась на снимок. У меня перехватило дыхание. Это была девушка из туалета — та, что безудержно рыдала. Я была уверена, что она кивнула, когда я спросила у нее, случилось ли с ней что-то плохое. Она была участницей игры №4 прошлого года. Той игры, что была как раз перед нынешней. Она была в команде Тима и классифицировалась как девственница, он получил максимальное количество баллов за то, что занялся с ней сексом. Я не искала ее специально, но по божественному провидению мы снова встретились. И снова в туалете, хотя на этот раз не в холле старшеклассников. Во вторник, прежде чем уйти из школы, я забежала в уборную в холле младшеклассников, и она была там, стояла над раковиной, поправляя блеск для губ. Она застыла, увидев меня.
— О, привет, — сказала я.
— Привет, — неуверенно ответила она.
— Как дела?
— Думаю, хорошо, — она включила воду, чтобы помыть руки.
Я предполагала, что она попытается сбежать как можно быстрее, но она задержалась. Выглядело это так, словно она безмолвно приглашала меня задавать ей вопросы. Я попыталась.
— Тот день пару месяцев назад...
Она вытерла руки и выбросила бумажное полотенце.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Да.
Я кивнула и улыбнулась.
— У меня просто был плохой день, — сказала она.
— Я тебя прекрасно понимаю. Просто быть в старшей школе — уже достаточно плохо, правда? Плюс к этому тебе приходится беспокоиться о том, чтобы вписаться, чтобы получить хорошие оценки, — я на секунду замолчала, прежде чем продолжить. — О парнях.
Она напряглась, и я это заметила.
— Парнях, — ухмыльнулась она.
— Ну, правда, — сказала я, пытаясь воодушевить ее, — почему они такие отстойные?
— Не спрашивай меня. Я их вообще не понимаю, — ответила она. Она повесила свою сумку на плечо. — Они отвратительны.
— Хуже всего, когда они злые, — сказала я. — В начале года, вообще-то, в мой первый день в школе, я ударилась головой об парту, и они смеялись. Как будто мы во втором классе. Какого черта?
Она пожала плечами:
— В начальной школе, по крайней мере, если они к тебе злы, это обычно означает, что ты им нравишься.
— Точно.
— Теперь же это означает только то, что они мудаки.
Я засмеялась. Она тоже.
— Кстати, я Брук, — представилась я.
— О, я знаю, — ответила она. — Я Амелия.
— Подожди, откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Ты — та девушка, которая упала в обморок в холле.
Супер. Люди знают меня как слабачку.
— А еще у тебя репутация не очень дружелюбной девушки, — призналась Амелия.
— Что?
— Ну, я просто слышала, что у тебя здесь нет друзей. А точнее, подруг. Что тебе вообще не нравятся девушки.
Я разозлилась. Я каждый день рвала задницу, чтобы казаться дружелюбной по отношению к этим сучкам, которые прогуливаются по холлу старшеклассников с таким видом, словно являются собственниками этого места. А они обо мне вот так. Какого хрена?
— Мне не следовало это говорить, — сказала Амелия.
Видимо, на моем лице отразилась злость.
— Нет, все нормально. Мне действительно нравится держаться в одиночку, — сказала я.
Я становилась рассеянной. Я хотела вернуть разговор назад к Амелии и к тому, почему она считает парней мудаками.
— Может, они просто завидуют, — предположила Амелия. — Возможно, они думают, что ты хочешь увести у них парней, потому что ты очень хорошенькая, — она застенчиво улыбнулась.
Я засмеялась.
— Вряд ли. Но спасибо за комплимент. Я не собираюсь встречаться с кем-либо из неудачников из этой школы, хотя, должна признать, тот парень Тим из моего класса довольно милый.
Я мысленно себе поаплодировала. Последняя фраза появилась из ниоткуда, и она была идеальна.
Поведение Амелии мгновенно изменилось. Она не выглядела испуганной. Она выглядела взбешенной.
— Я что-то не то сказала? — спросила я.
Она покачала головой:
— Ты говоришь о Тиме Шелтоне?
— Ага.
— Просто совет. Держись от него подальше.
Она двинулась к двери из туалета.
— Подожди! Почему? — спросила я.
— Он один из мудаков, — сказала она и открыла дверь.
Я догнала ее и прижала дверь рукой, снова закрывая ее.
— Скажи мне почему, — попросила я.
— А? — Амелия нервно перекидывала сумку с плеча на плечо, пытаясь удобно ее пристроить. — Мне нужно идти, — сказала она.
— Амелия, я... Мне на самом деле надо, чтобы ты мне сказала, почему Тим — мудак, — сказала я мягко.
— Мне нужно идти, — повторила она.
— Пожалуйста, — умоляла я. — Я не скажу ни одной живой душе.
— Убирайся с дороги.
— Он заставил тебя сделать что-то, чего ты не хотела?
Амелия попятилась к двери, как испуганный кролик.
— Что ты слышала? — прошептала она. — Они снова пустили этот слух?
— Какой слух?
— Не прикидывайся дурой! — закричала она. — Тот слух обо мне. Это неправда! Я не хотела делать это! Я сказала ему «нет».
Она уронила сумку и обхватила себя руками.
— Я не знаю ни о каких слухах, Амелия, — сказала я.
— Да, конечно! В конце лета, перед самым началом учебного года об этом все говорили.
— Я здесь новенькая. Я не слышала никакого слуха, — сказала я.
Я подошла к ней, и она отступила.
— Все нормально. Я хороший человек.
Я видела, как в ее глазах заблестели слезы, потом они полились, падая на ее белую кружевную блузку. Это был инстинкт. Не успев подумать, я обхватила ее руками. Обнимать кого-то, кого я едва знаю, вообще не казалось странным, потому что в каком-то смысле я ее знала. Она была Бэт. Как я и говорила Терри. Они все были Бэт.
— Думаю, он накачал меня наркотиками, — рыдала она мне в плечо. — Говорят, что я появилась на вечеринке топлес. Перед всеми, а он подстрекал меня. Я вообще-то не помню. То есть помню, но я не уверена. Я помню кровать. Я помню, что назавтра у меня текла кровь, хотя месячные еще не должны были начаться. По ощущениям, это были не месячные, и длилось это только один день.
Мне стало плохо. Я тяжело сглотнула, стараясь, чтобы меня не стошнило.
— Ты... ты рассказала родителям? — спросила я.
Амелия отстранилась. Она утерла лицо и покачала головой.
— Я не была уверена, что случилось. Я должна была сказать им, но я не была уверена, — сказала она, а затем добавила тише: — Мне было стыдно.
— Ты не сделала ничего плохого, — сказала я.
Она кивнула, словно хотела мне верить, но не могла.
— Амелия, ты действительно не сделала ничего плохого. Он тобой воспользовался. Как ты и сказала, он мудак.
Внезапно она посмотрела на меня очень обеспокоенно.
— Ты не должна никому говорить, — сказала она. — Пообещай мне.
Я вздохнула:
— Это не мое дело.
— Хорошо.
— Но я бы хотела, чтобы ты рассказала своим родителям, Амелия.
— Что теперь с этим сделаешь, Брук? Прошли месяцы. Я не обращалась в больницу после этого. Все равно невозможно доказать, что он что-то сделал, — сказала она.
— Есть твои слова, — сказала я.
— Ага, — усмехнулась она. — Они ничего не стоят.
ГЛАВА 15
— Бэт? Я подумала, мы могли бы сходить сегодня в торговый центр, — сказала я, задерживаясь в дверях ее спальни. Она лежала на кровати лицом к окну.
— Зачем? — равнодушно спросила она.