– Но разве сам факт нашего присутствия в прошлом, – спросила мисс Чамберс, – не является причиной изменения этого прошлого?

– Вот как раз к этому вопросу я и хотел подойти в своих объяснениях, – явно недовольным тоном произнес Дайани. – Если мы допускаем, что прошлое и настоящее образуют нерасторжимый континуум, становится очевидным, что посетители из двадцать первого столетия фактически присутствовали при всех великих событиях прошлого, притом невмешательство их было таково, что даже упоминания об этом не проскользнуло на страницы истории, которая была зафиксирована. Поэтому мы прибегаем к искусной маскировке каждого, кто отправляется вверх по линии, следим за тем, чтобы его одежда строго соответствовала той эпохе, в которой он появится. Наблюдать прошлое приходится, совершенно ни во что не вмешиваясь, в роли молчаливых, случайных прохожих, насколько это возможно, не вызывая ни малейших подозрений у окружающих. Это правило, соблюдения которого патруль времени требует с абсолютной непреклонностью. Вкратце я сейчас объясню вам природу таких превентивных мер.

Вчера я уже упомянул про парадокс кумуляции аудитории – все более увеличивающееся число зрителей того или иного события. Он представляет очень запутанную философскую проблему, которая до сих пор не разрешена и которую я представлю вам в виде чисто теоретического упражнения, чтобы вы могли понять сложности, сопутствующие нашему роду деятельности.

Рассмотрим такой пример: первым путешественником во времени, отправившимся вверх по линии обозревать Распятие Христа, был экспериментатор Верни Наварре, произошло это в 2012 году. На протяжении последующих двух десятилетий точно такое же путешествие совершили еще пятнадцать-двадцать разведчиков. С 2041 года начались коммерческие путешествия туристских групп в район Голгофы, примерно по одной группе в месяц, в результате чего около ста туристов в год наблюдает за этим событием.

Следовательно, на день сегодняшний примерно тысяча восемьсот обитателей двадцать первого столетия стали свидетелями Распятия Христа. А теперь посудите сами: каждая из этих групп оставляет нынешнее время в различные месяцы, но каждая из них обязательно встречается с любой другой в один и тот же день! Если туристы будут продолжать посещать Распятие Христа по той же квоте – сто человек за год, – то к середине двадцать второго столетия толпа у подножия Голгофы будет состоять по меньше мере из десяти тысяч путешественников во времени, и, даже если допустить, что не будет разрешено увеличить квоту, то к началу тридцатого столетия такое путешествие проделают около ста тысяч человек, и все они непременно будут скопляться в самом, так сказать, эпицентре Страстей Господних. Если проследить действие парадокса кумуляции аудитории, то, в конце концов, путешественников во времени достигнет миллиардов, наводнивших прошлое для того, чтобы стать свидетелями Распятия, заполонивших всю Святую Землю и в избытке ринувшихся в Турцию, в Аравию, и даже в Индию и Иран.

Подобное рассуждение можно применить и к любому другому значительному событию мировой истории: по мере расширения коммерческого туризма, любое событие в прошлом со всей неизбежностью будет просто захлестнуто нахлынувшими ордами праздных наблюдателей. Тем не менее, во всех изначальных версиях этих событий такие орды не зафиксированы – их там попросту не было! Каким образом можно разрешить этот парадокс?

У мисс Далессандро на сей счет не оказалось каких-либо предположений.

Она просто была ошарашена этим. Так же, как и все остальные. В том числе и сам Дайани.

Даже самые проницательные умы нашей эпохи не в состоянии разрешить этот парадокс, а тем временем прошлое все больше наполняется путешествующими во времени любителями острых ощущений!

Напоследок Дайани подбросил нам еще одну кость прежде, чем отпустить нас с миром.

– Ко всему этому могу еще добавить, – сказал он, – что я сам в качестве курьера проделал маршрут «Распятие» двадцать два раза с двадцатью двумя различными группами. Если вам посчастливится посетить завтра Распятие, вы там обнаружите двадцать два Наджиба Дайани одновременно у подножья горы Голгофы, причем каждый из моих двойников занимает различное положение в пространстве, давая пояснения своим слушателям, что происходит перед их глазами. Разве не стоит хорошенько поразмыслить над этим интригующим размножением Наджибов Дайани? Почему не гуляют на свободе двадцать два Дайани в нынешнем времени? Интеллект очень обострится решать подобные задачи. А теперь вы все свободны, дорогие мои леди и джентльмены, до следующей встречи.

Меня очень встревожил факт существования лишних Дайани, однако «головастики» из нашего класса быстренько догадались, почему все они не напихались гуртом в наше нынешнее время. Вся штука была в фундаментальных ограничениях, которые накладывал эффект Бенчли на перемещение вниз по линии или, если уйти от жаргона сотрудников Службы Времени, на путешествие во времени в будущее.

Мой одноклассник мистер Берлингем объяснил мне все это после занятий.

Таким весьма эксцентричным способом он пытался соблазнить меня. У него ничего из этого не вышло, зато я несколько пополнил свои теоретические знания в отношении времени.

Когда перемещаешься вниз по линии, сказал он мне, можно продвинуться вперед, в будущее, только на тот промежуток времени, который составляет момент, когда ты покинул настоящее, переместившись вверх по линии, плюс величина абсолютного времени, которая истекла за период твоего пребывания в прошлом. Таким образом, если совершаешь прыжок во времени из 20 марта 2059 года ну, скажем, в весну 1801 года, и проводишь в этом 1801 году три месяца, то в будущее можешь переместиться не далее, как в 20 июня 2059 года. И никак нельзя прыгнуть вниз по линии до августа 2059 года, не говоря уже о более поздних годах.

Не существует абсолютно ни малейшей возможности попасть в свое собственное будущее!

Не знаю, почему это так, а не иначе. Мистер Берлингем положил свою бледную руку мне на колено и стал излагать свои теоретические выкладки на сей счет, но я был слишком занят тем, что предотвращал одновременное с разглагольствованиями о перемещении вверх по линии перемещение вверх по моему бедру его ладони.

Хотя Дайани позже провел еще три занятия, простыми словами рассказывая нам о механике осуществления эффекта Бенчли, я все равно не в состоянии твердо сказать, что уразумел, как все это работает на самом деле, почему происходит все так, а не иначе, и даже каковы исходные условия. Временами же мне вообще кажется, что все это мне просто приснилось. Как бы то ни было, но в нынешнем времени нет двадцати двух Дайани, так как всякий раз, когда Дайани сопровождал маршрут «Распятие», он всегда прыгал назад, в нынешнее время, в точку, абсолютное время которой чуть предшествовало времени следующего его отправления в прошлое.

И здесь сам он ничего с не мог поделать – если отправляешься вверх по линии в январе, проводишь пару неделек в одной из прошлых эпох, а затем возвращаешься, то в нынешнем времени появляешься никак не позже января, либо в самом крайнем случае, февраля того же года, из какого ушел вверх по линии. А если следующий прыжок по графику назначен на март, то, естественно, нет никакой возможности перекрыть время своего пребывания в нынешнем времени.

Вот поэтому-то Дайани, сопровождавший туристов на Голгофу, всегда оказывается «одним и тем же» с точки зрения людей, живущих в нынешнем времени. А вот на другом конце «прыжка» нагромождается насколько дюжин Дайани, поскольку он продолжает производить прыжки из различных точек нынешнего времени в одно и то же «тогдашнее». Аналогичное происходит и со всяким другим, кто производит повторные прыжки в одну и ту же временную точку вверх по линии. Вот в этом-то и заключается парадокс темпоральной аккумуляции. Можете сами поразмыслить над его разрешением.

А когда ум мой не бился над разрешением таких парадоксов, я проводил время весьма приятно, предаваясь, как и обычно, различным наслаждениям.