Силоу знала о своей матери достаточно, чтобы не хотеть быть на нее похожей. Она избегала мужчин, ни с кем не флиртовала, пока ей не исполнилось восемнадцать и пока она незаметно для себя не влюбилась.

Влюбилась в Билли Боба Уокера.

Силоу зажмурила глаза, стараясь прогнать всплывший в памяти знакомый образ. Очень похожий на Майкла. Вначале внешнее сходство братьев привлекало ее к Майклу.

У Билли – копна лохматых, чересчур длинных волос, а у Майкла – аккуратная стрижка и волосы гораздо светлее. Лицо у Билли Боба более вытянутое, овальное; большие голубые глаза, красивый нос более правильной формы, чем у Майкла. Там, где у Майкла углы, там, у Билли – сглаженные линии. У Майкла – приземистая фигура, а Билли – высокий и длинноногий.

Как отец взъярился, когда узнал, что она встречается с простым фермером!

– Ты еще ребенок! Он старше тебя на пять лет, и у него нет и не предвидится никакого будущего! И ни гроша за душой! И, кроме того, он… – тут Сэм сам оборвал себя.

– Ну что «он», папа? Что «он»? – с мольбой спросила она. – Он – хороший! Я знаю! Он не сделал мне ничего плохого.

– Не сделал? – спросил Сэм. – Как далеко зашли ваши отношения?

Она покраснела и опустила голову.

– Ну что ты, папа. Я… то есть мы не будем… Я обещаю тебе…

Он облегченно вздохнул и взял ее за подбородок.

– Хорошо. Ты слишком молода. Окончи сначала колледж, не связывай себя ни с кем. А что касается Уокера… – продолжал отец, не щадя чувств дочери, – он тебе не пара. Он как родился на Семи Холмах, так и умрет там же, бедняком, оставив кучу детей.

– Он любит меня, – уверенно сказала Силоу.

– Ничего, найдет другую, более подходящую. Сразу же, как только ты уедешь, – мрачно отрезал Сэм Пеннингтон.

И оказался прав.

К Билли Бобу она не испытывала ненависти. Разве что досаду и неприязнь, когда он становился совершенно невыносимым, как сегодня утром, например. Но изрядно потускневшие воспоминания о проведенном с ним времени вызывали приятное чувство пополам с грустью сожаления.

А вот Майкла она вряд ли станет вспоминать с сожалением. Ее снова пробрала дрожь, и она скорей пошла одеваться.

Несмотря на модный покрой, черное платье, которое она выбрала на сегодняшний вечер, должно было понравиться Сэму и сгладить неприятное впечатление от утреннего наряда.

Силоу повертелась перед зеркалом, распустила волосы и пригладила их щеткой.

На кухне чудесно пахло цыплятами, над которыми колдовала Лора. Запах раздразнил аппетит Силоу, она вспомнила, что с утра ничего не ела. На кухонном столе уже стояло блюдо с огромным тортом.

– Я умираю с голода, – сказала Силоу. – А почему торт? Сегодня какой-то праздник?

Лора избегала ее взгляда.

– Хочешь попробовать? – предложила она. – Салат из цветной капусты.

Силоу престала, есть и уставилась на Лору.

– Салат из… Что это, Лора? Зачем так много? Мы не съедим всего!

– У нас будут гости, – многозначительно подняла брови Лора.

– Какие гости? Я-то думала, отец будет снова уговаривать меня. Но не при гостях же? – удивилась Силоу.

– Ты бы лучше вышла их встречать, – сказала Лора, выставляя на стол жаркое из духовки, – а то ничего от салата не останется. Судья любит салат, – добавила она и выжидательно посмотрела на девушку.

– Что? Судья?

– Да, судья Сьюэлл сегодня ужинает вместе с нами.

В конце концов, нервы девушки не выдержали, изумление на ее лице сменилось гневом.

– Ну, как так можно? Мы же еще не договорились между собой, а он уже принимает решительные меры. Но сегодня – сегодня у него ничего не получится, Лора.

Экономка посмотрела на девушку, готовую заплакать, и сухо сказала:

– Скажи ему об этом сама – вот тебе мой совет.

С судьей пришла его жена, Лидия. Изящная и миниатюрная, модно одетая, она стояла рядом со Сьюэллом, высоким, массивным, в скромном темно-синем костюме.

Силоу, глядя на родителей Майкла, пыталась собраться с мыслями и с духом перед трудными испытаниями предстоящего вечера.

Она поймала взгляд отца, оторвавшегося на секунду от беседы с гостями.

– Добрый вечер, судья Сьюэлл, здравствуйте, миссис Сьюэлл, – ровным голосом поприветствовала пришедших она.

И вдруг краем глаза она заметила какое-то движение. У нее перехватило дыхание, когда она догадалась, кто именно поднимается по ступенькам, за секунду до его появления.

– Здравствуй, Силоу.

Он приветствовал ее спокойно, лицо его не выражало никаких эмоций. Он тоже был одет для званого вечера: хорошо сшитый темно-синий костюм, накрахмаленная белая рубашка, полосатый галстук. Что и говорить, красавец.

Ее душила ненависть. Она не могла говорить. Перед ее глазами вновь вставала дикая сцена на ковре, здесь, как раз там, где находится Майкл сейчас.

– Красивое платье. Очень тебе идет, – вежливо похвалил он.

Его голос прозвучал хрипло, и ей на мгновение показалось, что перед ней стоит Билли Боб Уокер, потому что взгляд Майкла горел тем же внутренним огнем.

Она, наконец, смогла вздохнуть. Воздух чуть не разорвал ей легкие.

– Приятно было встретиться. Но, к сожалению, мне пора. Я спешу на свидание.

– Силоу! – изумленно воскликнул Сэм Пеннингтон. – Я же просил тебя быть вечером дома. И ты обещала. Поэтому, Даже если у тебя появились другие планы, – тут он хмыкнул, показывая, что не верит ни единому ее слову, – все равно ты должна остаться.

– Видишь ли, насколько я понимаю, всем здесь присутствующим уже известно, что я расстроила нашу с Майклом помолвку. Таким образом, остаются только две возможности: либо он покинет этот дом, либо – я.

Возглас досады, сорвавшийся с губ Сэма, был немногим громче стона Лидии Сьюэлл.

– Я так и знала, – сказала она.

– Позвольте мне поговорить с ней, сэр, – попросил Майкл. – Она должна выслушать меня. Пусть она объяснит, почему…

– Нет, – отрезала она, испугавшись, что их оставят наедине. – И если ты не отстанешь от меня, я всем расскажу, что произошло.

Он умоляюще улыбнулся.

– Силоу, послушай. Ведь я люблю тебя.

– Дочь, ты будешь слушать его, пока я не разрешу тебе уйти, ясно?

– А ты не разрешишь, пока я не дам согласия выйти за него замуж, не так ли? Никто не может помешать мне уйти, если я того хочу! А я хочу уйти!

Еще вчера она не смогла бы даже вообразить себе, что когда-нибудь будет говорить с отцом подобным тоном. Она повернулась и направилась к выходу. За спиной послышались шаги. Не стоило долго гадать, чьи. Майкл взял Силоу за плечо, и страх, только что развязавший ей язык, окатил ее холодным душем.

Она отчаянно рванулась.

– Не смей прикасаться ко мне!

Глаза Майкла горели голубым огнем, но он молчал, потому что сзади донесся голос Сэма.

– Силоу! Ты никуда не пойдешь. Вы с Майклом должны сесть и обо всем договориться.

Силоу отвернулась и распахнула дверь.

– Черт побери!.. Да что с тобой, девочка? – воскликнул Сэм. – Дьявол в тебя вселился, что ли? Но даже если это так, я все равно не позволю тебе спокойно гонять на четырехколесном чудовище! Я напущу на тебя Томми! Он приведет тебя обратно, даже если для этого потребуется применить физическую силу;

– Пусть попробует сначала поймать, – крикнула она на ходу, через плечо и умчалась в темноту.

В маленькой церквушке, расположенной совсем рядом с тюрьмой, началась служба. Проповедник говорил громко, длинно и не сказать, чтобы плохо, – Билли Боб уже притерпелся. Он каждый вечер слушал эти проповеди, доносившиеся до него сквозь открытые окна старой церкви и еще более старой городской тюрьмы, неся спасение единственному подопечному – Томми.

Уже одиннадцать дней Билли Боб киснул от безделья. И оставалось еще девятнадцать, если ничего не случится. Если он не разобьет с тоски голову о стенку. Для иных ничего не делать – высший кайф.

Но только не для Билли Боба.

Конечно, он не виноват, что стечение обстоятельств привело его к Роберту Сьюэллу. К его отцу, к судье.