Обыкновенно не довольствовавшись двумя, тремя степенями пытки; пытали вплоть до получения сознания. В 1591 году в немецком городе Нордлингене одну девушку пытали двадцать два раза. Только при двадцать третьем разе она созналась. В Баден-Бадене одну женщину пытали 12 раз и оставили ее сидеть после последней пытки в продолжение 52 часов на так называемом «стуле ведьм» (особом пыточном кресле)..

Как это ни удивительно, но были и такие, кто геройски выдерживали все пытки и судьям не удавалось вырвать от них признания. Это объясняется как невероятной силой воли, так и общим состоянием организма, который «отказывался» чувствовать боль.

Значительное число пытаемых умирало под пыткой или непосредственно после пытки. Это являлось только подтверждением подозрения: было ясно, что дьявол их умертвил, чтобы помешать им сознаться, — и их закапывают под виселицей.

В тех редких случаях, когда заключенные, выдержавшие всевозможные мучения, не сознавшись, были выпускаемы на свободу, они должны были присягать, что они не будут мстить членам и слугам суда за вытерпленные муки.

Конечною целью всех допросов, угроз и пыток было признание. Суду нужно было во что бы то ни стало добиться от подсудимых сознания во всех возведенных на них обвинениях. К этому сводилось все судебное следствие и в этом заключалась главная задача суда.

Содержанием этих признаний служили ответы на вопрпосы инквизиторов.

«Молот ведьм» рекомендует, чтобы в первую очередь спросили у подозреваемой, верит ли она в то, что существуют ведьмы? Если она, отвечает отрицательно, то это уже высшая ересь и она должна быть осуждена. После этого общего вопроса приступали к другим вопросам, касающимся отдельных пунктов обвинения.

Вот содержание первых шести вопросов:

1) Почему заключенная отрицает, что она ведьма?

2) Как давно она находится под проклятой властью колдовства?

3) Что ее к этому побудило?

4) Под каким образом явился к ней впервые дьявол и в какое время — утром, днем, вечером или ночью?

5) Что он с нею говорил, делал и о чем уговорился?

6) Чего он от нее затем требовал и почему она согласилась? Потом следует длинный ряд вопросов об осквернении церкви, о полетах на шабаш, о вырывания детей из могил, о плотской связи с дьяволом, и т. д.

Эти вопросы в виде общей схемы должны были касаться всех видов колдовства, которые знали за ведьмами и составляли вопросный лист генеральной инквизиции, который потом с ответами подсудимой на каждый вопрос («да» или «нет») приобщался к протоколу судебного заседания и давал материал для обвинительного акта и основанного на нем мотивированного приговора. Так как при первом допросе обвиняемые отвечали большею частью на прелагаемые вопросы отрицательно, а лишь потом под пыткой признавали свою вину, то ответы в вопросном листе менялись и отрицательные ответы постепенно заменялись положительными — до тех пор, пока весь лист не заполнялся соответственно желанию судей.

Часто пытаемые признавались в таких фактах, которые тут же на суде с очевидностью оказывались ложными, нелепыми, плодом фантазии. Так, одна женщина из города Фульд призналась, что убила колдовством своих детей и также одного чужого ребенка. Между тем, оказалось, что все трое живы. Но суд такими нелепицами не смущался и принимал самые невероятные факты как истину, объясняя, что признание очевиднее, чем сама очевидность.

Часто случалось, что признавшаяся при вторичном допросе отрицала свою вину и отказывалась от вырванного пытками признания. Тогда следовали новые мучения и новое признание. Признание было единственным исходом для этих несчастных. Оно, по крайней мере, сокращало страдания и приближало к тому, что было неизбежно, — к костру.

Недели, месяцы, а часто и годы заключения в отвратительнейших тюрьмах, страшные муки, жестокое и унизительное обращение с несчастными и полностью деморализованными жертвами обращение судей и палачей часто доводили заключенных до умопомрачения — иногда временного, а иногда и настоящего. От боли и потрясения заключенные были готовы признать все, что угодно, а потом и сами начинали верить в совершенные преступления. Они рассказывали о себе удивительные вещи с такими подробностями, точно все это происходило в действительности. Они действительно думали, что они виновны в возводимых на них обвинениях, и искренно обвиняли себя и других, умоляли спасти их души, признавали себя недостойными жить, просили скорее сжечь их на костре, чтобы освободиться от власти дьявола и возвратиться к Богу. Многие из них в этом состоянии решались на самоубийство.

Суд легко добивался от заключенных нужных ответов, заставляя повторять их вновь и вновь — в результате обвиняемые могли рассказывать только то, что служило утвердительным ответом на поставленные им вопросы. У них вырабатывался своего рода рефлекс — только так затуманенный болью разум мог прекратить мучения тела.

Процессы над ведьмами позволяют оценить по достоинству суеверие и невежество инквизиторов. И нет ничего удивительного в том, что инквизиторы обвиняли в чародействе людей, намного превышавших их ученостью и глубокими знаниями.

Очень часто нам кажется, что мы можем преодолеть боль, но как выстоять против невероятных мучений и воистину адской боли, которым подвергали свои жертвы инквизиторы? Пытки были самые разнообразные и рассчитанные на различные степени физической боли — от тупой ноющей до острой и нестерпимой. Приходится поражаться и удивляться изобретательности святых отцов, с которой были придуманы эти страшные орудия пытки и с которою они умели разнообразить причиняемые ими муки.

Пытки начинались с самых простых и затем постепенно усложнялись. Часто различные пытки «комбинировались», образуя целую систему пыток — категории, разряды, степени. Это была настоящая адская гамма мучительных терзаний. Ведьма переходила от одной степени мучений к другой, от одного разряда пыток к другому, пока не исторгалось у нее признание.

Совершенно здоровые и очень мужественные люди уверяли его после пытки, что невозможно вообразить более сильной, более нестерпимой боли, чем та, которую они испытали, что они тотчас же признались бы в самых страшных преступлениях, о которых они не имеют отдаленнейшего понятия, если бы им снова угрожали пыткой, и что они согласились бы охотнее десять раз умереть, если бы это было возможно, чем дать себя еще раз пытать.

Перед непосредственными пытками в застенках инквизиции подозреваемую подвергали некоторым испытаниям, чтобы убедиться в ее виновности.

Одним из таких испытаний было «испытание водой». Женщину раздевали, что само по себе уже невероятно унизительно и может лишить остатков мужества, связывали «крестообразно», так что правая рука привязывалась к большому пальцу левой ноги, а левая рука — к пальцу правой ноги. Естественно, что любой человек в таком положении шевелиться не может. Палач опускал связанную жертву на веревке три раза в пруд или реку. Если предполагаемая ведьма тонула, ее вытаскивали, и подозрение считалось недоказанным. Если же жертве удавалось тем или иным способом сохранить в себе жизнь и не утонуть, то ее виновность считалась несомненной и ее подвергали допросу и пытке, чтобы заставить ее признаться, в чем же именно заключалась вина. Это испытание водою мотивировалось или тем, что дьявол придает телу ведьм особенную легкость, не дающую им тонуть, или тем, что вода не принимает в свое лоно людей, которые заключением союза с дьяволом стряхнули от себя святую воду крещения.

Испытание водою объяснялось также легкостью тела ведьмы. Вес ведьмы представлял весьма важное указание виновности. Существовало даже убеждение, что ведьмы имеют очень легкий вес. Что тут можно сказать? Только то, что все нынешние хрупкие девушки — не говоря уже о манекенщицах, наверняка ведьмы!

Пробой виновности служило также то, что заподозренную заставляли произносить «Отче Наш», и если она в каком либо месте запиналась и не могла дальше продолжать, она признавалась ведьмой.