Валентин пересек речку-переплюйку и пошел по льду вдоль правого берега. До первого залома, потом повернет на юг, к железной дороге.

Долго идти не пришлось, когда из-подо льда показались бревна. В одном из них Валентин увидел свежий трапециевидный сруб со сколотой окраиной плот не выдержал удара, скрепляющие поперечины вылетели. Не трудно представить, что произошло дальше. Однако он решил убедиться, выбрался Перекосов из воды или нет, хотя был почти уверен - не выбрался. И каково было его удивление, когда невдалеке за кустом тальника увидел сидящего на бревне человека. Судя по меховому костюму, это был не кто иной, как прокурор.

Валентин поднялся на берег и с неприятным осадком в груди и отяжелевшими вдруг ногами подошел к окоченевшему трупу. Да, это был Перекосов, прокурор Генпрокуратуры. Жестокий, мстительный человек. И все-таки его было жаль. С ним Иванкин поступил не менее жестоко. А что от этого изменилось? Лучше мир стал? Черта с два. На место Перекосова придет другой, в охрану прииска наймутся новые нечестные на руку люди. А он, Валентин Иванкин, честный? Завладел шестьюдесятью килограммами золота и решил их присвоить. Зачем? Разве не может прокормить себя собственными руками?.. Теперь не может. А хлебать тюремную баланду ни за что ни про что... лучше умереть. Да и кому попадет это золото, если он вернет его? Другим жуликам. Разворовывают страну кто как может, и чем выше чин, тем хапает больше. И пусть не мучает его совесть и за золото, и за этого подонка Перекосова, и за Чукчу с Кукушкиным, если последнего постигла та же участь.

Прокурор сидел заледенелый, словно живой - уснул да и только, - если бы не восковое с нетающими снежинками лицо; ни звери, ни даже мыши пока не тронули его. У ног лежали давно остывшие угли - значит, ему удалось развести костер. Видимо, настолько выбился из сил, что идти дальше не мог. А у костра уснул и замерз.

Валентин сунул руку прокурору за пазуху и извлек оттуда пистолет. Из кармана пиджака достал документы - удостоверение работника прокуратуры, деньги, записную книжку. Все было в целлофановом пакете и хорошо сохранилось...

Как же до сих пор не добрались до трупа звери, хищные птицы и мелкие грызуны? Видно, отпугивал их ещё не выветрившийся окончательно запах костра, сидячее положение человека, а возможно, что-то другое.

Оставлять так труп было не по-христиански, да и властям лучше не знать всей правды, тем более что на первое время удостоверение Перекосова может пригодиться Иванкину.

Земля уже достаточно промерзла, и Валентину потребовался не один час, чтобы саперной лопаткой вырыть могилу. Так, в сидячем положении и похоронил труп. Разровнял могилку, присыпал снегом. Здесь же невдалеке и заночевал.

Несмотря на усталость, спальный мешок в эту ночь казался ему тесным, он ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть; в голову лезли всякие неприятные воспоминания.

Нет, золото этой банде он не вернет, пусть лучше сгинет оно навеки под тем деревом, где он спрятал его, чем достанется жуликам, убийцам, клятвопреступникам. И пусть душа не болит по окоченевшему Перекосову, бывшему верному слуге кучке негодяев и предателей и неверному правозащитнику, упрятавшему свою жену за колючую проволоку только за то, что она не смогла жить с ним, решила уйти к любимому человеку. Валентин мог сам покарать Перекосова, но не стал этого делать, перепоручив его судьбу воле Божьей. И хотя чувство вины тревожило сознание, он противопоставлял ему прочитанное ещё в детстве и застрявшее в памяти навсегда: "Жалость к палачам становится жестокостью по отношению к жертвам".

14

Анатолий установил надежную слежку за Кувалдиным и Кукушкиным, за их явочными квартирами, местами посещения. Сообщников у них оказалось не менее, чем у Русанова помощников из уголовного розыска. Правда, среди них было немало мелкой шушеры, которой Куваддин пользовался временно, но в данной ситуации и она представляла интерес, выводя на новых пособников.

Чтобы не засветиться на вокзале при встрече Иванкина, Кувалдин и Кукушкин стали посылать туда своих подручных. Но время шло, а тот не появлялся.

Неожиданно установившийся ритм работы нарушился срочным вызовом Щербакова. Прилетев в Златоустовск и добравшись оттуда до золотого прииска, Анатолий застал своего непосредственного начальника обескураженным и расстроенным: сумел уйти из-под наблюдения Семен Семенович Фриднин и как в воду канул, а вчера, можно сказать на глазах у следователя по особо важным делам, застрелили председателя приисковой артели. Щербаков беседовал с ним в его рабочем кабинете, если считать деревянную перегородку в бревенчатом доме кабинетом, вышел по малой нужде, а вернулся - председатель лежал с простреленной головой, залитый кровью. И на прииске-то оставалось всего двадцать человек - остальные сорок разъехались по домам ввиду окончания рабочего сезона. Правда, кто-то мог и вернуться. Но Щербаков при тщательном анализе похищения золота склонялся к версии, что председатель артели в деле не замешан. И вдруг - убийство! Значит, либо Щербаков чего-то не учел председатель знает больше, чем рассказал, - либо похитители хотят туже завязать узел преступления.

Выслушав подробный доклад Анатолия о проделанной работе его группы и планах на дальнейшее, Щербаков попросил его заехать ещё раз на аэродром в Комсомольск-на-Амуре и более тщательно расследовать маршруты поиска вертолета.

- Вертолет не мог исчезнуть бесследно, - сказал в раздумье Щербаков. Либо его преднамеренно плохо искали, либо кто-то рассчитывает им воспользоваться. И главное, постарайся узнать: не встречался ли последнее время командир авиаотряда с Фридниным. Установи наблюдение за Звягинцевым, связь его с Фридниным несомненна.

В авиаотряде Анатолию обнаружить что-нибудь стоящее не удалось: маршруты полетов, будь он командиром отряда, выбирал бы именно эти и летчики, судя по их донесениям, действовали старательно и добросовестно, искали не просто человека, а их коллегу, друга. Что же касается взаимоотношений Звягинцева и Фриднина, да, они были ближе чем деловые, но усмотреть в этом какие-то преступления не представлялось возможным: Фриднину нужны были вертолеты для доставки грузов в разные места, а летчикам нужны были деньги - государство не выплачивало им денежное довольство по нескольку месяцев. А Фриднин находил не только деньги, но и продукты.

В общем, Русанов улетал из Комсомольска-на-Амуре ещё более озадаченным: да, летчики частенько нарушали не только наставление по производству полетов, но и закон; точнее, были поставлены в такие условия, что вынуждены были нарушать. А Иванкин? Анатолий был уверен, что по собственной инициативе или даже при возможности избежать правонарушение он никогда бы не стал на преступный путь. Где он, что с ним? Почему Кувалдин и Кукушкин ждут его в Уссурийске? Только ли по интуиции или к тому есть более весомые основания?

За время отсутствия Анатолия в Уссурийске оперативным работникам удалось установить ещё одну очень важную деталь: Кувалдин и Кукушкин интересуются ювелирными изделиями из золота местного производства. Не покупают, просто интересуются. Ищут золото с их прииска. Что ж, метод верный. Но преждевременный. Хотя всякое может быть.

15

Иванкин добрался до станции Семеновка в шестом часу вечера. Поезд на Комсомольск-на-Амуре проходил здесь в семь двадцать, словно по заказу. Проблем с билетом не было, и, взяв в купейный вагон до Владивостока, Валентин зашел в парикмахерскую - волосы так отрасли, что он стал похож на бродягу или хиппи, хотя в землянке он не раз подстригал ножницами черную щетину усов и густую, чуть курчавую бородку.

Парикмахерская, маленькая, плохо освещенная каморка на одно рабочее кресло, с пожилым седым евреем, неизвестно каким ветром занесенным сюда, после землянки показалась Валентину раем, кусочком чего-то родного, долгожданного.

- Ви, похоже, прямо из тайги, - приветливой улыбкой встретил парикмахер посетителя, кивнув на его рюкзак.