— Давайте осмотрим весь дом!

— Пойдемте!

Первый этаж они прошли довольно быстро. Ничего подозрительного обнаружено не было.

«Она тут, оказывается, в мое отсутствие кофеек попивала!» — отметила про себя Инна, увидев на кухне включенную кофеварку с заполненной наполовину стеклянной чашей.

По лестнице, ведущей на второй этаж, расплылись бурые пятна.

«Опять кровь! — чуть не завыла Инна. — Не смогу я в этом доме больше жить!»

На площадке перед лестницей на втором этаже валялось перевернутое ведро со шваброй-тряпкой. Инна ступила на ковер и поняла, что вся вода из ведра впиталась в него.

«Сейчас промокнет пол в коридоре, и вода начнет капать с потолка на первом этаже…» — тоскливо отмечала она все новые и новые «открытия».

Они заглянули по очереди во все комнаты второго этажа и даже в обе ванные. Ничего интересного или подозрительного Инна там не увидела. Похоже, что на момент несчастного случая Валентина закончила гладить новые зеленые гардины, собиралась передохнуть, выпить кофе и продолжать отрабатывать свой заработок — тридцать евро, которые Инна накануне ее прихода оставляла на туалетном столике возле гардероба.

Как будто догадавшись о направлении мыслей хозяйки дома, полицейский спросил:

- А как вы рассчитывались с этой женщиной — раз в месяц, в неделю или за каждый приход отдельно?

— Она попросила, чтобы я рассчитывалась отдельно за каждый визит — ей так удобней. Она, кажется, живет одна с ребенком, получает социальную помощь, так что любая мелочь на счету. А мне какая разница?

«Наверняка, для этой бедной женщины тридцать евро не были мелочью…» — подумал про себя полицейский и спросил:

— А те деньги, что вы за сегодняшнюю уборку оставили, где они? Остались лежать на том же месте или нет?

— Я их оставляла возле гардероба на туалетном столике. Мы проходили мимо, когда осматривали коридор, но я не обратила внимания. Там кажется порядок, поэтому…

— Пойдемте, пойдемте!

Гардеробный отсек находился в дальнем углу прихожей, рядом с лестницей в подвал. Деньги так и остались лежать на туалетном столике, заваленном косметикой, расческами, коробочками.

— А это что? — брезгливо скривившись, Инна ткнула пальцем в сторону дешевенькой сумочки из кожзаменителя, скромненько приютившейся среди сборища ненужных мелочей. — Это не мое! У меня нет таких… вещей!

— Интересно, интересно! Вы в этом уверены?

— Абсолютно уверена! У меня такой сумки просто не-мо-жет быть! — выразительно выговорила она.

— Значит… это сумка пострадавшей?

— Значит — да!

— Ну и хорошо! Сейчас мы, по крайней мере, выясним ее фамилию и адрес!

Полицейский позвал одного из криминальных экспертов:

— Помоги нам, Генрих, мы тут обнаружили сумочку, предположительно принадлежащую пострадавшей!

Эксперт натянул перчатки и аккуратно приподнял сумочку. Сумочка оказалась открыта. Двумя пальцами эксперт Генрих вытаскивал из сумочки стандартный женский набор: пудреницу, помаду, расческу, флакончик дешевых лже-французских духов, старенькое портмоне. В портмоне они и обнаружили то, что искали — удостоверение личности, водительские права, документ на машину.

— У нее есть машина?

— Да, на улице стоит. Старый «опель-астра».

— Если бы вы вспомнили об этом раньше, мы бы уже полчаса назад знали все паспортные данные вашей Валентины!

— Во-первых, она не моя! — скривила губы Инна. — А во-вторых, это не мое дело — все знать и обо всем догадываться!

Инна, убедившись, что ей ничего больше не угрожает, приобрела свой обычный нагло-самоуверенный тон.

— Кто знает, кто знает!

— А что, я еще должна что-то сообщать по этому… случаю? Я ничего не знаю, разбирайтесь дальше без меня! Мне и так предстоит теперь ломать голову, где срочно найти уборщицу, чтобы убрать все это безобразие!

Они вышли на порог дома. Скорая помощь с пострадавшей уже давно уехала. Эксперты и два молодых полицейских ждали в машине своего начальника, который был явно обескуражен черствостью фрау Пащук. «А еще говорят, что русские женщины добрые и сердечные. Впрочем, стереотипов никогда и ни в чем существовать не может. Среди любых народов встречаются особи с совершенно разными моральными представлениями. Нельзя всех грести под одну гребенку…»

— А судьба Валентины вас не волнует? Или как там сейчас ее ребенок? Вы, кстати, не знает, кто у нее — мальчик, девочка? И какого возраста?

— Вы что, издеваетесь? Зачем мне это знать? Хотите играть в благородство — звоните, узнавайте, а у меня своих дел по горло. Вы еще долго тут будете со своей командой?

— Уже уходим. Все, что надо, мы уже собрали. Вас еще могут вызвать в полицию для дачи дополнительных показаний!

— Неужели, еще не все ясно?

— Не все. Кстати, хотел вас предупредить — не надо так разбрасывать ценные вещи. Люди иногда не задумываясь, сами провоцируют кражу ценных вещей, разбрасывая их лишь бы как, на видных местах. На столе бросают деньги, драгоценности, а полиции потом работа — воров разыскивать.

— Если вы имеете в виду тридцать евро на туалетном столике, то о их существовании я даже не вспомнила бы, если бы вы не спросили.

— Я имею в виду колье и браслет, которые лежали под сумочкой вашей уборщицы. Я конечно, не ювелир, но бижутерию от настоящих ювелирных изделий отличить могу.

— Какое колье, какой браслет? Мои драгоценности лежат в спальне. А бижутерию я не ношу вообще.

— Извините, но я не думаю, что изумруды с бриллиантами принадлежат уборщице, получающей социальную помощь! Тем более, вряд ли бы она все это надела, собираясь убирать чужой дом!

— Не знаю, о чем вы тут вообще говорите!.. — на повышенных тонах начала Инна.

- Не знаете? Пойдемте, посмотрим. В чем, в чем — а в невнимательности меня обвинить нельзя! — полицейский развернулся на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом пошел в сторону гардеробной. Инна побежала за ним.

— Вот это что, по-вашему? — взял он в руку переливающееся даже в полутемном отсеке коридора колье. — Хотите сказать, что это — китайская подделка?

Инна остановилась, как вкопанная, и не сводила глаз с колье. Ей приходилось уже видеть эти драгоценности. Более того — она мечтала их заполучить в свое владение, предлагала за них огромную сумму денег, но не вышло… А теперь, теперь… они валяются на ее туалетном столике среди всякого хлама.

— Чего молчите? Я что, не прав? — торжествующий голос полицейского привел Инну в себя:

— Это не мое… — тихо сказала она.

— Не ваше? Тогда чье же? Неужели, Валентины?

— Эти драгоценности принадлежат Полине Берг.

— Берг… Берг… Где-то я недавно слышал эту фамилию…

— Она была найдена мертвой три дня назад в своей квартире.

— Точно, я видел эту фамилию в полицейских сводках по городу… пару дней назад. А вы что, были знакомы?

— Да, она работала в принадлежащем мне издательстве!

— Даже так? Два таких случая в непосредственном вашем окружении за несколько дней… Что-то мне это не нравится! Боюсь, что вам придется проехаться вместе с нами в Комиссариат…