Алина опустила ноги на пушистый ковер и посмотрела на гору постельного белья, которое она постирала еще два дня назад. Вернее, постирала стиральная машина, а высушила — сушильная. Ее функция ограничилась рассортировкой и загрузкой белья сначала в стиралку, а потом — в сушилку. Когда процесс был завершен, она собрала сухое мятое белье вперемежку с носильными вещами и вывалила все в одну кучу.

«Если так будет продолжаться дальше, то хозяйство придет в полный упадок! Как только некоторые женщины умудряются совмещать семью с работой и хозяйством? Я вот всего на три дня отстранилась от домашних дел, и уже начинаются необратимые процессы. То есть, они, конечно, обратимые, но с приложением гораздо больших усилий, чем, если постоянно поддерживать „статус кво“…

Что за ерунда в голову лезет? Дом не развалится, а беспорядок… Маркус вообще не заметит — пылесосила я дом вчера или неделю назад. Главное, чтобы ему на работу было что надеть…»

Алина, мягко ступая по ковру, прошла в смежную со спальней комнату, которая выполняла у них роль гардеробной. До появления Алины в этом доме комната представляла собой… игровую. Может, кому-то покажется странным, но самое распространенное в Германии мужское хобби — собирание разного рода масштабных моделей. Чаще всего — связанных с железной дорогой и ее атрибутами.

Так вот, в комнате по всей площади был расположен макет ландшафта, как мы бы увидели его с самолета при небольшой высоте, по извилистому и бугристому пластику которого проходят железнодорожные пути. Вокруг стоят дома, деревья, по маленьким улицам ездят автомобили и по крошечным тротуарам шествуют человечки. На железнодорожных станциях ждут своих поездов пассажирики. В общем, маленький кусочек немецкой жизни, по которому время от времени — по пожеланию хозяина — проходит поезд с разными вагончиками и паровозиками. Количество и разнообразие последних зависит от вкусов и — в немалой степени — от кошелька владельца такой игрушки для взрослых.

Хобби это, мягко говоря, не из дешевых. А чтобы изготовить самому такое чудо электротехники, надо сочетать в себе инженерный ум, художественно-пространственное воображение и руки умельца-«левши». Комплект достоинств, встречающийся в реальной немецкой жизни, избалованной благами цивилизации, все реже и реже.

Алина подозревала, что до знакомства с ней эта самая штука заменяла Маркусу все в жизни и заполняла собой вакуум, остававшийся после любимой работы.

Кстати, и работа была любимой именно потому, что она выросла из поглотившей Маркуса целиком и полностью страсти к этим самым моделям. На небольшой фабрике, принадлежавшей Маркусу, выпускались в основном компоненты ландшафтов для макетов железных дорог и несколько видов моделей вагончиков и паровозиков. Зато в магазинах продавались не только изделия его собственные, но и образчики со всего мира.

Естественно, Алина не могла терпеть «соперницу» рядом со спальней. И постепенно, без нажима, она убедила Маркуса, что макет можно спустить в игровую комнату подвала, а в освободившемся помещении будет очень кстати устроить гардероб.

«Так, кажется, запаса поглаженных рубашек хватит еще как минимум на две недели. Еще дюжина новых в упаковках лежит вон на той полочке. Прекрасно! Месяц можно вообще не заниматься глажкой, а там посмотрим! Если во мне и дальше не угаснет трудовой энтузиазм, придется искать помощницу по дому… — Алина напряглась от ассоциативной связи, возникшей у нее при этой мысли. — Помощницу по дому… Валентина Кулик ведь тоже была „помощницей по дому“, как деликатные хозяева иногда называют своих уборщиц. Впрочем, обычно одной уборкой их деятельность не ограничивается, поэтому называть таких женщин „помощницами“ более справедливо. И звучит приятнее…»

Размышляя таким образом, Алина переместилась в ванную комнату, а потом, закончив гигиенические процедуры, спустилась на первый этаж. В последние годы ее безделья утренние дела у нее обычно затягивались часа на два. Хотя раньше, в своей деятельной московской жизни, она укладывалась максимум в полчаса.

«Но ведь в моей московской квартирке расстояние от ванной до кухни было два метра, а тут надо спускаться на целый этаж!..» — оправдывала она сама себя.

Оправдание с натяжкой проходило для успокоения собственной, изредка выглядывавшей наружу из уютного халата, совести. Впрочем, дело даже не в совести. Тысячи женщин с удовольствием проводят свою жизнь, сознательно ограничивая себя домашними застенками. При этом они своей жизнью очень довольны!

Алине просто физически не хватало в последнее время суеты, спешки, неразберихи и даже некоторой доли риска московского бытия.

Сегодня, приближаясь к показателям своих московских утренних сборов, она через сорок минут после пробуждения уже вставляла ключ в замок зажигания своего «гольфа». Дорогу к дому погибшей журналистки, в котором по случайному (или не случайному?) стечению обстоятельств жила еще одна женщина, имя которой появилось в полицейских сводках последних дней, Алина Вальд запомнила хорошо.

Косметический салон фрау Сидоренко в Бад Карлсдорфе, несмотря на свое не особо удачное расположение на самой окраине городка, пользовался успехом у клиентов. Причем, желающие стать красавцами или красавицами, а попутно омолодиться под нежными ручками волшебницы Аленушки, приезжали, большей частью, из других мест.

Конечно, в салон захаживали и приехавшие на карлсдорфские воды старушки. Но на центральной улице городка имелся еще один салон, к тому же процедуры в нем проводила косметичка с приличной немецкой фамилией Шмидт, а не какая-то там иностранка Сидоренко. Поэтому большинство клиентуры пользовалось услугами салона фрау Шмидт.

Похоже, что данное обстоятельство устраивало всех, поэтому дамы не ссорились, а наоборот иногда встречались на нейтральной территории — в маленьком итальянском кафе, владелец которого, Лео Росси, был большим фанатом и мастером приготовления настоящего кофе-эспрессо. Все вновь поступающие работники обучались этому искусству лично у него. Поэтому плохого кофе в кафе «У Лео» просто не бывало.

— Лео! Нам, как всегда, два эспрессо. Я еще, пожалуй, съем тирамису. А ты, Елена?

— Мне фруктовый салат, — отозвалась миниатюрная блондинка.

— Со сливками или без? — уточнил хозяин кафе Лео, который сегодня сам обслуживал посетителей — в несезонное время невыгодно постоянно держать дополнительных работников. И самому-то делать особенно нечего…

— Конечно, без! — удивленно подняла бровь над кукольными глазками Аленушка Сидоренко.

— Поражаюсь тебе и даже завидую! — отозвалась бывшая пловчиха Ута Шмидт, обладательница не только широких мужских плечей в качестве наследия от занятий плаванием, но и лишнего веса из-за неуемного аппетита, оставшегося после интенсивных занятий спортом. — А я вот никак не могу удержаться, чтобы не побаловать себя вкусненьким. Но ничего, доживешь до моих лет, увидишь. Наступает время, когда начинаешь поправляться, как говорят, «не от котлет, а от лет»…

— Извини, у нас в России считается неудобным спрашивать женщину о возрасте. Но мужчины нас не слышат, к тому же в Германии это считается вполне естественным — так сколько тебе?

— Ох! Мне тридцать семь! Наверное, я кажусь тебе старухой?

— Совсем даже нет! Тем более что мы с тобой почти ровесницы!

— Ты что, шутишь? Какие ровесницы? Ты же, небось, школу только лет пять назад закончила!

Алена рассмеялась, она знала, что выглядит гораздо моложе своих лет. Да и к этому было немало предпосылок — тут и наследственность, и тщательный уход за собой, и отсутствие лишнего веса, и опять же, — «маленькая собачка — до старости щенок», как говорит народная мудрость.

— Мне скоро тридцать четыре стукнет!

— Не может быть!

— Честно! Могу документы показать!

— Ну, ты молодец! Никогда бы тебе больше двадцати пяти не дала! Теперь я понимаю, почему в России не принято спрашивать женщин об их возрасте! Я бы тоже держала такое в тайне. А у наших гретхен все на лбу написано. Я о себе не говорю — сама виновата, что так расползлась, хоть и успокаиваю себя сказками про возрастные необратимые процессы. Ерунда все это.