Владимир Романовский

ВАЛЮТА ДЛЯ НАДЕЖДЫ

Роман

Глава 1. ОТЧАЯНИЕ

Елена не помнила, как сошла по лестнице, накинула плащ, открыла тяжелую дверь и оказалась на улице. Теперь она не представляла, что делать, куда идти, к кому обратиться; одна - со своим отчаянием и беспомощностью. Равнодушный, холодный мир окружал её. Он казался бесцветным, словно кто-то прошелся по нему огромной серой кистью: мертвенно-бледное небо, черные тени на асфальте, серая толпа и темные стволы деревьев. Она спустилась в переход. У стены стояла с протянутой рукой маленькая старушка: сморщенная ладошка, сухая, пергаментная кожа. Елена остановилась. В кармане плаща оказалась смятая десятка, она поспешно сунула её в эту сухую ладошку, чувствуя, как глаза наливаются жгучей влагой.

- Храни тебя Бог, - поблагодарила старушка.

Елена вышла в сквер, после слез все вокруг посветлело, прокрасилось и деревья, и небо над головой, и только на душе оставалось все так же безрадостно. Она опустилась на свободную скамейку, достала косметичку и привела себя в порядок.

Как она вернется домой, как посмотрит в глаза своей Наде? Чем утешит? Что скажет отцу и матери? Что они никому не нужны и каждый теперь выживает в одиночку? Внучка для них - единственный свет в окне. Надежда, так они её и назвали пять лет назад. Ее надо оперировать срочно, она тает на глазах, не шалит, не играет, и выражение лица у неё стало серьезным и обреченным. Маленький печальный человечек... Нет, просто так отсюда уходить нельзя, надо успокоиться, подумать, может быть, ещё не все потеряно... Может быть, эта важная дама из главного управления, с которой она рассталась десять минут назад, чего-то недоговаривает, может быть, существуют какие-то варианты?

- Число врожденных заболеваний растет, мы не в состоянии оказать помощь всем. Десятки тысяч больных, государство не может посылать всех на операцию за границу. Это очень дорого, вы же образованный человек и должны понимать, - важно вещала дама. В вытянутым вперед подбородком, глазами навыкате и гладкой прической с пышным хвостом на затылке; она напоминала диковинную говорящую рыбу, равнодушную и холодную.

- У меня особый случай... В заявлении все написано... Ни у меня, ни у мужа не было наследственных болезней. Муж участвовал в ликвидации атомной аварии в Чернобыле. Он был пилотом, вертолетчиком, - терпеливо объясняла Елена, догадываясь, что дама вряд ли вчитывалась во все её бумаги. - Они целый месяц засыпали этот аварийный блок, понимаете? Конечно, он облучился, разве не ясно? Могли быть генетические последствия, ведь дочь родилась через несколько лет.

- В ваших бумагах нет данных, что он переоблучился, - прервала её дама.

- Он спасал людей и не думал о справках... Его туда посылало государство. А теперь государству надо спасать его дочь, разве не ясно? Долг платежом красен...

- Того государства уже нет, - дама развела руками.

- Ну да, чиновники остались, деньги получают, а государства нет. Ловко придумано.

- Даже если вы докажете, что заболевание вашей дочери связано с чернобыльской аварией, это дела не меняет... У них в комитете тоже нет денег. Пятьдесят тысяч марок - не шутка, милая Надо искать спонсоров банкиров, предпринимателей. Может быть, они помогут...

- Это я и без вас знаю... Только где они, спонсоры? Одни разговоры...

- Еще год назад Горовец оперировал таких детей здесь. Почему вы не позаботились вовремя? А теперь перекладываете ответственность на нас - на государство. Горовец уехал в Германию вместе со всей бригадой, у них контракт на два года. Где вы были раньше? - Дама хладнокровно посмотрела на часы, давая понять, что их беседа чересчур затянулась.

- Откуда я могла знать, что он уедет? Ведь он сам говорил: пусть малышка подрастет. Он сам поставил её на очередь, можете проверить. Он предупредил: если наступит декомпенсация, приходите немедленно. Вот я и пришла.

- В этом году они бы уже не смогли её оперировать здесь, милая. Клиника давно не получает ни нужных материалов, ни аппаратуры, ни препаратов, все это стало невероятно дорого. Потому и уехали, не сидеть же без дела. Валюты хватает только на самое необходимое... Сейчас не до мутантов... - Дама выпучила глаза.

Елена вскочила со стула.

- Сами вы мутанты! Мутантское племя! Это ваше наследство! Ваше проклятых, бессердечных чиновников! Ваше, а не мое!..

Дама отшатнулась, а Елена бросала в её холодные глаза отчаянные, бесполезные слова. Отвела душу, говорить она умела - филолог. Почему, почему она не сдержалась, может быть, эта дама ещё пригодилась бы...

Впрочем, нашелся в этом ведомстве один, кто проявил к ней непритворный интерес, - неопределенного возраста мужчина в строгом сером костюме и с глазами мартовского кота

- Оставьте свой телефончик... Как только что-то прояснится, я позвоню... Возможны варианты... Я буду вас информировать... Готов помогать, - мурлыкал он.

Елена поднялась и, грохнув дверью, выбежала вон.

С кем воевать, с кем драться за Надьку? Врагов нет, кругом вежливые, хитрые чиновники. Ах, Паша, Паша, знаменитый пилот... Всем помогал, а их оставил. Мало ему было Чернобыля, полетел на это проклятое землетрясение. Скольких он спас там... А сам погиб. Неужели она когда-то была счастливой, даже не верится. А может быть, счастье - всего лишь ощущение, не больше, такое же, как боль, жажда или отвращение, и только беда по-настоящему реальна.

Она встала и прошла к будке телефона-автомата.

Никита, аккуратный, педантичный, был, как всегда, на месте.

- "Поли-банк", - услышала Елена знакомый осторожный голос.

- Никита, это я. Что-нибудь удалось выяснить?

- А как у тебя дела? - спросил он.

- Плохо. Бюджетники, нет денег... Никаких надежд, одни советы: ищите спонсоров. Ты говорил с директором?

- Это не так просто...

- Что не так просто? - вдруг взорвалась Елена. - Сколько можно тянуть?

- Я ведь знаю наш баланс. Честно говоря, сейчас просто не время, деньги в обороте...

- Так попроси изъять из оборота! Разве для них это много? Попроси как следует, потребуй наконец.

- Елена, как может обыкновенный клерк потребовать что-то у босса? Ты ж понимаешь...

- Ну да, одна я должна всех понимать. Только меня никто понять не хочет. У Нади декомпенсация, и если её запустить, никто потом даже оперировать не возьмется, ты это представляешь?

- Представляю... И стоит ли операция таких денег, вот в чем вопрос... За успех ведь, насколько я понимаю, они не ручаются... Стоит ли вообще... Он замолчал, почувствовав напряженное ожидание Елены.

- Ну, договаривай... Вот что я тебе скажу. Если ты не поставишь вопрос ребром, считай, что мы незнакомы. Пусть не все, но хоть сколько-то он мог бы выделить. Ведь ты сам говорил, что он ворочает миллиардами.

Услышав его тяжкий вздох, Елена повесила трубку. Никита никогда не был ей другом, его никогда по-настоящему не волновали её дела. Они встречались раз в неделю в квартире его товарища, гасили свет... А потом он становился холодным и чужим, начинал томиться, посматривать на часы. Сперва это её удивляло, а потом она заметила, как ей нестерпимо скучно с ним. Сейчас появился хороший повод расстаться, с некоторым даже облегчением подумала Елена.

Она разыскала в записной книжке ещё один телефон и набрала номер.

- Дежурный слушает, - ответил ей официальный голос.

- Мне нужен генерал Бурмистров.

- Как о вас доложить?

- Скажите, Елена Васильевна Козина... Вдова капитана Козина. - Ей вдруг стало трудно дышать, и на глаза снова навернулись слезы.

- Лена, здравствуй, - услышала она знакомый голос и разрыдалась. - Ты где? Тебе плохо? Вот что, давай-ка приезжай сейчас же ко мне. Ты поняла? Может, прислать машину?

- Нет, нет, я сама.

- Зайдешь в бюро пропусков, а потом ко мне.