— Ты видел там кого-нибудь еще?

— Да, лейтенант. Я видел этого джентльмена, — Уилли кивнул на Нокса, — который поднялся по боковому проходу. Я также видел, как вы, лейтенант, крались за ним, словно тайком.

— Сэр, — спросил доктор Фелл, поблескивая стеклами очков, — вы уверены, что тогда больше никого не видели?

— Да, сэр, уверен. Я чувствовал, что поблизости есть люди, — я всегда это чувствую, — но не видел никого, пока не прошел за кулисы. И никто не видел меня. Потом на сцену вышли Меркуцио и Бенволио, — Уилли посмотрел на Бэрри Планкетта, — вы и еще один человек в этих забавных костюмах — и начали обмениваться репликами. После этого с противоположной стороны появились Тибальт и его спутники, а затем, с той же стороны, Ромео. Не скажу, что я боялся, — от страха меня спасала выпивка. Но я ощущал напряжение, так как спектакль приближался к тому месту, где Эдам Кейли свалился замертво. Прекрасный был человек, только не всегда разбирался в людях в те годы, когда бедный старый Уилли был всеми уважаемым мистером Истабруком. — Уилли сделал паузу, поднял с пола стакан и мигом выпил почти половину того, что в нем оставалось. Окурок сигареты едва не обжег ему пальцы — он погасил его о рваный башмак и бросил на линолеум. — Интересно, мог бы я вспомнить текст? Память у старого Уилли уже не та, что прежде. «Как, крысолов Тибальт, ты отступаешь?» — сказал Меркуцио. Я посмотрел наверх и увидел Мардж Вейн, которая наблюдала за сценой из ложи «В». Какой же она была хорошенькой в молодые годы! Впрочем, ничуть не более, чем молодая леди, которая сидит на диване рядом с вами, сэр.

— Благодарю вас, — отозвалась Энн Уинфилд. — А что вы видели потом?

— Ну, мисс, Меркуцио стал драться с Тибальтом, и Тибальт заколол его. Меркуцио — то есть вы, — Уилли снова посмотрел на Бэрри Планкетта, — произнес свои последние слова: «Чума возьми семейства ваши оба!» Я хорошо их слышал, так как стоял очень близко. Бенволио подхватил вас и увел со сцены в кулисы, неподалеку от меня. А вы сказали ему: «Не возвращайся на сиену слишком быстро — дай мне время умереть». Верно?

— Верно, — согласился Бэрри Планкетт. — Это надежный свидетель, лейтенант.

— Ну, Бенволио все равно вернулся достаточно быстро — не более чем через двадцать секунд. Он сообщил, что Меркуцио мертв, а Ромео сказал…

— Погоди, Уилли! — прервал лейтенант Спинелли. — Мы знаем, что происходило на сцене. Что сделал мистер Планкетт?

— Повернулся, пошел в свою уборную и закрыл дверь.

— И ты бы повторил это в суде под присягой?

— Я бы поклялся в этом даже на дюжине Библий!

— Ты видел его потом?

— Нет, лейтенант — во всяком случае, не обратил внимания. На сцене Тибальт и Ромео начали драться. «Ну, — подумал я, — вроде мы проскочили то место, где помер Эдам Кейли». Я ведь не знал, что случится потом.

— А я играла в крап! — заявила Кейт Хэмилтон. — И даже выиграла, помоги бог моим баптистским предкам!

— Пожалуйста, продолжайте, мистер Истабрук, — попросил доктор Фелл.

Уилли взял стакан, допил его до дна и снова поставил на пол. Бэрри Планкетт снабдил его очередной сигаретой и зажег ее.

— Не знаю, что заставило меня посмотреть в коридор, — заговорил Уилли, — но я посмотрел туда и увидел, как по нему шел человек с арбалетом в руке.

— Кто это был? — осведомился лейтенант Спинелли.

— Откуда я знаю, лейтенант? Я уже говорил вам, что он был в маске — одной из тех, которые многие актеры носили в сцене бала у Капулетти. И на нем был такой чудной костюм — кажется, этот фасон называется елизаветинским.[136] Но вся одежда была черной.

— Уилли! — решительно возразил Бэрри Планкетт. — Единственный из актеров, носивший черное вчера и сегодня, был Ли Хаксли в роли Тибальта. А Тибальт тогда находился на сцене.

— У вас ведь имеется гардероб, не так ли? В прошлом здесь были не только гардероб, но и гардеробщица!

— Да, гардероб у нас имеется. Мы работаем над несколькими пьесами Шекспира и не можем использовать одни и те же костюмы. Думаю, кто-то мог…

— С вашего позволения, — прервал лейтенант, — было бы неплохо избегать слова «мог» и придерживаться глагола «сделал». Что сделал этот таинственный незнакомец и что сделал ты, Уилли?

— Старый Уилли словно окаменел — не мог сдвинуться с места. Арбалет был натянут — на нем не было ремня, как на других, — а в желобке торчала стрела. Если бы этот человек заметил меня — а он вряд ли заметил, так как был занят своими мыслями, — то благодаря моей одежде принял бы за одного из рабочих сцены и обратил бы на меня не больше внимания, чем на кусок декорации. Потом он прошел мимо меня на сцену…

— Прошел на сцену? — переспросил Спинелли. — На глазах у актеров и зрителей?

— Вот именно, лейтенант! Когда вы той же ночью допрашивали свидетелей, я подслушал много разговоров на эту тему. Кто видел этого человека, кроме меня? Все наблюдали за дуэлью на другой стороне сцены. Кроме того, он едва вышел из-за той части кулис, которая была разрисована, как край дома. Но я забежал вперед. Перед тем как этот человек шагнул на сцену, я посмотрел на ложу «В» и увидел, что Мардж Вейн…

— Ну? Что с ней произошло? — резко произнес доктор Фелл.

— Сэр, она уже не так сильно интересовалась пьесой. Свет не позволял разглядеть детали, но я видел достаточно. Мардж беспокоилась, словно чего-то ожидала. Потом она оглянулась через плечо, и теперь я понимаю, что это означало. Говорят, что старый Уилли плохо соображает, но у меня котелок еще варит. Кто-то, кого она ждала, постучал в дверь или окликнул ее снаружи. Мардж встала, повернулась спиной к сцене и двинулась к двери. Человек в маске поднял арбалет. Хлоп! — Уилли громко хлопнул в ладоши, заставив остальных подпрыгнуть. Вынув изо рта сигарету, он бросил ее на пол и наступил на нее. — Это случилось как раз в тот момент, когда падал Тибальт. Арбалет выстрелил, тетива лопнула, но стрела угодила бедной Мардж под левую лопатку, и она свалилась, как будто ее сшиб поезд. Человек в маске…

— Полагаю, — с тяжеловесной иронией заметил лейтенант Спинелли, — человек в маске повернулся, поклонился тебе и, насвистывая, зашагал прочь с арбалетом на плече.

— Ничего подобного, лейтенант! Он сделал шаг вперед и спустился вниз через автоматический люк, уже приготовленный для него, если это тот самый люк, который я помню по прежним временам. А теперь кто-нибудь даст немного выпить бедному старому Уилли?

— Я! — предложила Кейт Хэмилтон.

Подняв пустой стакан, она налила в него щедрую порцию скотча и протянула Уилли стакан и бутылку.

— Не делайте этого! — крикнул лейтенант. — Скотч после ржаного виски, да еще целая бутылка! А впрочем, — он махнул рукой, — этот тип выглядит не более пьяным, чем раньше. Ладно, бери, только держи бутылку в кармане! Скажите, маэстро, слышали ли вы когда-нибудь более дикую историю? Люди в масках, механические люки…

— Она не более дикая, чем вся ситуация, — заметил Бэрри Планкетт. — Все это вполне могло произойти.

— И вы туда же?

— На сцене имеется весьма своеобразный механический люк как раз в том месте, где говорил Уилли. Спросите Филипа Нокса — я рассказывал ему об этом незадолго до начала третьего акта. Как вы сами говорили прошлой ночью, — добавил актер, — когда были более чем наполовину убеждены в моей виновности, я не утверждаю, что это произошло, а просто говорю, что это могло произойти.

— Это произошло, лейтенант! — в отчаянии крикнул Уилли. — Да, я пьянчуга, как вы меня назвали! Но я ведь не наркоман, и у меня не бывает галлюцинаций! Да и зачем мне лгать? Что мне это даст? Я надеялся, что меня снова возьмут в театр, хотя бы ночным сторожем. А из-за этой истории я попаду в тюрьму.

— Еще как попадешь! Но мне все-таки хотелось бы знать, что думает об этом маэстро.

Доктор Фелл вынул изо рта потухшую сигару и обследовал ее.

— История весьма интересная…

— Интересная? Судя по словам Уилли…