Значит, "он" не на пастбище... "Он"— снаружи...

Блестяще, старина! Ничего не скажешь!..

Дай закончить, идиот! У нас нет времени,— рассердился Даниель.— Вот что давай сделаем: пойдем вдоль проволоки, я в одну, ты — в другую сторону... Тогда мы его обязательно встретим... так?

Будем надеяться... Я пошел!

И кузены, пригнувшись, чтобы быть как можно менее заметными, двинулись вдоль изгороди в противоположные стороны.

Они ставили ноги с крайней осторожностью, чтобы их не выдал шорох травы. Тишина была полная; ее нарушало лишь звяканье цепей, которыми коровы были привязаны к колышкам... В какой-то момент Мишель уловил медленное, размеренное похрустывание... Он замер, дрожа от напряжения... И — едва не расхохотался, когда понял, что это всего лишь движение челюстей коровы, лежащей около изгороди и мирно жующей жвачку. Он снова пошел вперед — и вскоре достиг края луга. Внезапно в нескольких метрах от себя он увидел неподвижную фигуру... и невольно стиснул кулаки. Но тут услышал приглушенный голос Даниеля:

Это ты, Мишель?

Ну да! Что у тебя?—спросил Мишель, подходя.

Ничего! Просто непостижимо! Исчез, испарился... улетучился!

—А может, дематериализовался?.. Несколько минут они стояли, переводя дух и

приходя в себя после этого странного преследования.

Не хочешь, а поверишь в привидения! Верно, старина?—сказал Даниель.

Пока давай бросим взгляд на ту часть луга, которая еще не засеяна... Не мог же этот хмырь взять и вот так исчезнуть!

Ты уверен? По-твоему, это... человек?

Человек или кто другой... главное — узнать, куда он делся.

Ребята исходили вдоль и поперек остальную часть луга — все было тщетно! Встретившись около колючей проволоки, они вынуждены были признать, что потерпели поражение.

Остается один выход!— заявил Мишель.— Будем дежурить по очереди... У тебя часы есть?

Даниель показал светящийся циферблат своих ручных часов.

Хорошо. Давай их мне, я буду дежурить первым. Через час — твоя очередь. Иди ложись!

Даниель закутался в одно из одеял, которые они захватили с собой, и поверх него обернулся куском брезента — от холодной росы, лежавшей на траве.

Мишель устроился рядом, набросив второе одеяло себе на плечи.

Небо постепенно освобождалось от туч. В вышине замерцало несколько ярких звезд. На горизонте брезжило слабое сияние, предвещая скорый восход луны.

Час спустя, когда Мишель разбудил кузена, чтобы передать ему дежурство, луна светила вовсю, торжествуя победу над темнотой.

Счастливого дежурства, старина!— прошептал Мишель.— Пока никаких перемен...

Он прилег и сразу уснул.

Когда он проснулся, ему показалось, что свет луны что-то уж слишком ярок... Протирая опухшие со сна глаза, расправляя затекшие ноги, он с трудом сел, выпрямился... и обнаружил, что уже рассвело!

В затуманенном сознании мелькнула тревожная мысль: неужели Даниель забыл разбудить его вовремя?

Ну-ка, думай!..— прошептал он, стараясь привести в порядок мысли.— Если он не разбудил меня, значит, не мог...

Но такое простое умозаключение не удовлетворило его.

Или... или,— продолжал Мишель,— он что-то заметил, но у него не было возможности меня предупредить, и он бросился в погоню один...

Он вскочил на ноги и огляделся... Сердце его сжалось, он вскрикнул:

О Господи, Даниель!..

Кузен, все еще закутанный в одеяло и брезент, лежал в люцерне, в нескольких метрах от него... Одним прыжком Мишель оказался рядом и склонился над ним.

И почувствовал такое огромное облегчение, что засмеялся вслух. Потом сильно встряхнул... спящего Даниеля!

Вставай, сурок!— воскликнул он.— Пора домой!

Даниель пробормотал какие-то невнятные слова и перевернулся на другой бок — с явным намерением поспать еще.

Ну нет, старина!— закричал Мишель, энергично тряся его.— Ты оставил свой пост, несмотря на близость неприятеля... Так что теперь — трибунал... и расстрел!

А?.. Что?.. Расстрел кого? Ты его видел?.. Где он?—бормотал Даниель, постепенно приходя в чувство.

Он был так смешон, с красным пятном от травы на щеке, с недоуменно моргающими глазами, что Мишель опять рассмеялся.

До чего же ты ненадежный человек!— заметил он, перестав наконец смеяться.— Из-за тебя мы зря провели ночь под открытым небом.

А... коровы?— только и смог промолвить мальчик.

Мишель взглянул на коров. Лежа в траве, они по-прежнему мирно пережевывали жвачку.

Ничего страшного не случилось,— сказал он.— К счастью... Иначе было бы слишком уж глупо! Столько трудов — и все впустую!..

Даниель, совсем проснувшийся, поднял голову.

Ой-ой-ой!..— пораженно воскликнул он.— Я — в лесу!..

Но Мишель вдруг нахмурил брови.

Слушай, в самом деле пора уходить! Иначе нас застанут дядя Франсуа с Медаром! Давай поскорее смываться!

Эй, погоди!.. Надо же осмотреть тут все! Иначе мы так и не поймем, куда исчез наш призрак!

Хорошо, но быстро! Иначе мы рискуем, что дядя намылит нам шею, и будет прав!

Они покинули пастбище, стараясь хотя бы приблизительно определить место, где исчез великан.

На земле они никаких следов не обнаружили, во всяком случае человеческих. А значит, нельзя было определить, куда и как он пропал. Скалы, возвышающиеся по краям луга, были защищены непроходимыми зарослями кустарника, сквозь которые, по-видимому, пробраться было невозможно.

Печально, старина. Кажется, мы упустили прекрасный случай. Вряд ли нам представится еще одна такая возможность!

Это я во всем виноват!— признался Даниель.— Что поделаешь... Не спать так поздно выше моих сил. Я даже не заметил, как уснул.

Бежим теперь!— повторил Мишель.— И постараемся не встретиться с дядей Франсуа...

В это утро близнецы проснулись рано. Сегодня им предстояло многое сделать... Первым делом — сходить в ригу Фонтенов за сыром, который должен был оставить там Бурбаки.

И еще им надо было ухитриться сбегать на виллу к мсье Станисласу, чтобы забрать план, который они так неосмотрительно ему доверили.

Но сначала они решили рассмотреть карту, которую дал им хозяин виллы.

Смотри, вот здесь... точно, вот здесь должен находиться маленький прямоугольник, который есть на нашем плане!— показал Ив.

Хм... Это совсем рядом с участком двадцать шесть, то есть с пастбищем дяди... Но... ты же знаешь, там, возле скал, только деревья и заросли кустарника!

Знаешь, что мы сделаем?— предложил Ив.— На обратном пути осмотрим это место еще раз. Уже с планом в руках. Мы там наверняка что-нибудь найдем... Если там вообще что-то есть...

Мари-Франс была того же мнения. Они еще какое-то время рассматривали карту и условные обозначения, но неосведомленность в топографии не позволяла им сделать какой-нибудь разумный вывод.

После завтрака, когда Фанни убирала со стола, Мишель спросил ее:

Послушайте, Фанни, в этой истории с Мотэном есть какая-то доля правды? Вы с ним знакомы?

Служанка, краснолицая женщина с седыми волосами, перестала собирать чашки и положила руки на стол.

Даниель заметил, с каким интересом прислушивается к ним Медар.

Конечно, знакома,— ответила Фанни.— Как и все, кто живет в этих краях.

И некоторое время спустя добавила:

Это плохой человек. Таких никогда не было в Лошнэ, это точно!

—Вы думаете, он колдун?—спросил Ив. Фанни, которая, видимо, совсем не была

расположена говорить про Мотэна, ответила:

Колдун? Не думаю... Хотя, разумеется, они передают друг другу секреты всяких трав и снадобий. Эти секреты переходят от отца к сыну... и среди них есть, конечно, такие, которые идут не от христианства! Возможно, даже... яды!

Последнее слово служанка произнесла, понизив голос, словно Мотэн был за дверью и мог услышать ее.

Ты... ты в самом деле в это веришь?— проговорила, запинаясь, взволнованная Софи.