Большая тень ползет слева и заволакивает землю. Наступают вечерние сумерки. Если поглядеть направо, то сквозь кусты и стволы деревьев видны багровые пятна зари. Тихо и сыро…
– Не слыхать, – шепчет Слюнка, пожимаясь от холода и всхлипывая своим озябшим носиком.
Но, испугавшись своего шёпота, он грозит кому-то пальцем, делает большие глаза и сжимает губы. Слышится легкий треск. Охотники значительно переглядываются и взглядами сообщают друг другу, что это пустяки, трещит сухая веточка или кора. Вечерняя тень всё растет и растет, багряные пятна мало-помалу тускнеют, и сырость становится неприятною. Долго стоят охотники, но ничего они не слышат и не видят. Каждое мгновение ждут они, что вот-вот пронесется в воздухе тонкий свист, послышится торопливое карканье, похожее на кашель осипшего детского горла, хлопанье крыльев.
– Нет, не слыхать! – говорит вслух Слюнка, опуская руки и начиная мигать глазами. – Знать, но прилетали еще.
– Рано!
– То-то, что рано…
Охотники не видят лиц друг друга. Воздух темнеет быстро.
– Деньков пять еще подождать, – говорит Слюнка, выходя с Рябовым из-за куста. – Рано!
Оба идут домой и молчат всю дорогу.