Как уже было сказано, невзирая на мрачные предсказания моих учителей, в 1966 году я сдал экзамен на бакалавра и поступил в духовную семинарию в Трире.

Семинария первых четырех студенческих семестров находилась в Рудольфинуме, сегодняшняя Католическая Академия на Маркусберге, а остальные студенческие занятия проходили в здании на улице Иезуитов, в центре города.

Перед преддипломной работой я прошел два семестра в Инсбруке, после чего снова вернулся в Трир, где как раз был восстановлен новый университет. Тогда я был единственным семинаристом, носившим бороду; этот «пережиток» моего путешествия в Сахару навлекал на меня немилость старших: в тогдашнем Трире, ношение бороды семинаристу было не разрешено.

– Если вы хотите быть рукоположены в священники, вы должны расстаться с бородой, – дал мне понять регент. – Или вы за нее так уж держитесь?

– Нет, – ответил я, – это она за меня держится.

Этим инцидент был исчерпан. Табу было снято. А ведь сегодня надо долго искать гладко выбритого семинариста!

Как и в гимназические времена, так и теперь, в последние годы учения я принимал активное участие во многих мероприятиях – как в семинарии, так и вне ее. Помимо работы в приходе церкви святого Павла и пения в хоре, который, совместно с оркестром радио, организовывал гастроли во Франции, мне предстояло осуществить еще одну блестящую идею.

Как-то вечером, сидя в трактире «У Черного быка», я вступил в разговор с редактором трирской областной газеты – после четвертой кружки пива у нас возникла идея устроить для близлежащих больниц и домов престарелых радиопередачу, которая передавала бы каждое воскресенье утром по громкоговорителю в каждую комнату музыку и посылаемые приветствия. Так началась наша хлопотливая, преимущественно ночная работа над созданием своего рода социальной службы; сегодня она превратилась в постоянный институт, в котором работают на общественных началах восемь человек, мужчины и женщины. На собственной студии выпускаются кассеты с музыкой по заявкам наших слушателей и с приветствиями от родных и друзей. Эти кассеты проигрывались на наших собственных аппаратах. Очень скоро нашу идею переняли и коллеги из Кельна и Гамбурга.

В первые годы – между 1969 и 1980 – у нас в гостях побывало много знаменитостей. Среди них – Цара Леандер, Лале Андерсон и Дитер Томас Хек. Маленькую студию мы назвали Radio Piccolo.

Ректор нашей семинарии настороженно следил за моей внешкольной деятельностью, подозревая за мной намерение ускользнуть от духовных обязанностей. Его опасения были не совсем беспочвенны. Как только диплом был у меня в руках, у меня начался страшный духовный кризис. Во мне всплыли такие вещи, которые поставили под сомнение как мое общее представление о Боге, так и всю мою прошлую духовную жизнь.

Тут мне вспомнились провидческие слова старого священника Н. Калмес из Прюма. Рухнуло все, что, как мне казалось, я так крепко держал в руках.Я сам пережил нервное потрясение, когда понял, как подвели меня определенные человеческие отношения…

Этот мой глубоко идущий кризис, который я открыто обсудил с ректором, был поводом усомниться в своем призвании, и я покинул семинарию. В этот трудный момент моей жизни ректор отнесся ко мне сочувственно и поддержал меня, чего я не могу сказать обо всех моих собратьях.

Подошло время задуматься о моем будущем. Я хорошо понимал, что путь к поприщу священника будет длинным и окольным. Поэтому я решил покинуть Трир и начать изучать психологию и психопатологию в Зальцбурге; между прочим, не в последнюю очередь и из-за того, что я надеялся таким образом получить более глубокое объяснение причин сложившейся конфликтной ситуации и найти пути ее преодоления.

Австрия – эта «империя карманного формата», по выражению Ханса Вейгеля (бывший министр финансов, - перев.), – притягивала меня своими величественными горами и своим уютом, навевающим атмосферу ностальгии и дремоты. Помимо ландшафта, мне нравились и здешние люди; однако, поселившись в этом «Северном Риме», я ни разу не посетил ни одного музыкального фестиваля, так как у меня не было богатого дядюшки в Америке, который обеспечил бы мне вожделенные билеты на концерты Караяна.

Пять долгих лет предстояло мне набирать в этом живописном и идиллическом ландшафте жизненный опыт – с Богом и без Него: сначала студентом, затем ассистентом Университета, школьным преподавателем и наконец – практикующим психотерапевтом в собственном кабинете.

Томас Бернхард назвал Зальцбург городом самоубийц, актер Герберт Фукс предупреждал о систематическом обезображивании этого последнего европейского оазиса, Курт Юргенс выбрал его своей третьей родиной, Роберт Юнгк вынашивал здесь свои идеи о будущем человечества; я же, Йорг Мюллер, намеревался провести тут весь остаток своей жизни.

Первые мои встречи с тамошними людьми произошли в семи различных городских конторах, которые следовало посетить, чтобы получить разрешение записаться на Факультет психологии. Все они были разбросаны в разных частях города – обстоятельство, обязывавшее каждого студента с первого же дня познать Зальцбург с его бюрократической стороны. Так я впервые столкнулся с непревзойденной способностью австрийцев расцентрализовывать бюрократическое делопроизводство и распределять различные функции по очень широкой, прозрачной сетке параграфов и законов.

Из Университетского Бюро регистрации я попал в Полицейское управление, где мне вручили «официальное удостоверение о разрешении на проживание», после того, как «бюро регистрации» утвердило договор, заключенный мною с хозяином квартиры…

«Пжалста, пройдите теперь в «Трафик» (маленький магазин, где продают сигареты и марки - перев.) и купите там гербовые марки, затем снова вернитесь в кассу, а потом пойдете в учебную часть. Остальное я разъясню вам после. Пжалста!"

Контора была закрыта – и так я впервые очутился в знаменитом кафе «Томазелли», славу которого составляли избранная клиентура и соответствующие цены. Мне в глаза бросилось множество молодых людей, прихлебывавших кофе самых разных сортов: большой «коричневый», «Меланж», капуччино; маленький черный, турецкий. Сбитый с толку всем этим разнообразием, я принял решение: как можно пристальнее изучить в ближайшем будущем австрийский словарь.

Два последующих года я прожил в доме «Миссионеров священной крови», посреди прекрасного парка в квартале Айген, бывшем ранее резиденцией знаменитого на весь мир семейства певцов по фамилии Трапп, эмигрировавшей после прихода к власти нацистов в Америку. В этом фешенебельном квартале мне предстояло пережить ставшее для меня решающим божественное откровение.

Несмотря на то, что работа мне давалась легко и все шло прекрасно, я стал все больше запускать свою религиозную деятельность, и казалось, что именно это благополучие и моя хорошо «работавшая» до тех пор вера оказались причинами моего постепенного отчуждения от Бога.

Во всяком случае, у меня заглох всякий интерес к религиозным упражнениям, вызванный духовной сухостью, которая напала на меня в первое время моей работы в Университете. Тут даже и жизнь в духовной общине больше не помогала. И, так как, будучи гостем, я им ничем не был обязан, в конце концов я предпочел махнуть на все рукой и устроить свою жизнь по собственному усмотрению – без Бога.

Кто думает, что за таким решением рано или поздно должна последовать кара Господня, – ошибается; ибо Бог дает солнцу всходить над праведными и над неправедными. Мне не на что было пожаловаться, и я зажил еще беспечнее, чем раньше.

В этот период религиозного воздержания моя жизнь протекала главным образом в дискотеках, ночных кафе и на вечеринках, куда меня часто приглашали в качестве фокусника и заводилы. Там я познакомился с массой интересных людей и с еще большим количеством скучных; с людьми знаменитыми и незнаменитыми, с кинозвездами и светилами театрального мира. Свет стал для меня чем-то вроде разноцветной карусели, которая мелькала вокруг меня все быстрее и соблазнительнее; я же искренне радовался радушным приемам и своему дару веселить и радовать людей. И лишь в немногочисленные минуты затишья, когда передо мной вдруг всплывали былые мечты, у меня начиналось сердцебиение и какое-то предчувствие охватывало меня, которое говорило мне: «Смотри, Иорг, долго так продолжаться не может!"