Гора или реактивный самолет, ребенок или солнечный луч, каменная глыба или роза — нам кажется, что возможны только два варианта: либо их создали мы, либо они возникли случайно. Мы не допускаем мысли, что возможен иной Творец, кроме нас самих. Не в этом ли наша проблема?

Восставшая планета хотела бы забыть своего Господа. Она отрицает Его существование, подвергает сомнению Его деяния и придирается к Его словам. Она то предает Его забвению, то снова возвращает к жизни, но, как ни странно, не способна выбросить Его из головы!

Чем вызвана эта всепоглощенность Богом? Чем вызваны все эти разговоры о Боге среди людей, которые в Него не верят? Не таится ли жажда веры даже в ненависти?

Эти сомневающиеся души напоминают одну советскую девушку, воспитанную в духе атеизма. Она только что написала экзаменационную работу и, как всякий студент, задумалась, правильные ли ответы она дала. Вопрос, вызывавший у нее наибольшее беспокойство, звучал так: «Какая надпись начертана на таком-то здании?» Она ответила: «Религия — это опиум для народа». Но полной уверенности не было, поэтому девушка прошла около десяти километров до указанного места и проверила. Там действительно было начертано: «Религия — это опиум для народа». Она вздохнула с облегчением и, забыв о своем атеизме, воскликнула: «Слава Богу! Я ответила правильно!»

Не верующие в Бога напоминают девушку, которая говорит о своем приятеле: «О, мы больше не разговариваем. Я потеряла к нему интерес. Мы не разговариваем уже три дня, шесть часов и двадцать три минуты!»

Они больше не разговаривают. Но она старается не отходить от телефона дальше чем на три метра!

Такова наша планета! Порвавшая со своим Богом, больше не разговаривающая с Ним, но постоянно ожидающая Его звонка!

Порвавшая с Ним? Пока еще нет. Не совсем!

Мне приходилось несколько раз бывать на Гавайях. Я бродил по песчаным пляжам, очарованный сказочной линией берега и неописуемой голубизной океана. Я пробовал местные экзотические фрукты и поражался несравненной красоте гавайских цветов.

Я ступал по еще не остывшей лаве. Стоял у края кратера, глядя на пламя, бушующее подо мной на глубине каких-нибудь тридцати метров. Ведь Гавайи — это острова вулканического происхождения. Я то и дело замечал там следы катаклизмов далекого прошлого и мог только восклицать: «Здесь что-то произошло!»

Вероятно, больше нигде в мире нет такого сочетания сил разрушения и созидания, неистовства и покоя, хаоса и экзотической красоты. Некоторые считают, что Гавайи — это результат многовекового господства случая. В конце концов, разве мог Благой Творец создать планету, столь уязвимую, опасную, извергающую из своих недр пламя, дым и реки расплавленных пород, и сказать, что «это хорошо»?

И все же за отметинами неистовства и разрушения проглядывают следы утраченного когда-то рая. Как будто Господь, не желая, чтобы Его забыли, собрал самые экзотические образцы Своего творчества и выставил их на обозрение. Не важно, были семена этой красоты местного происхождения, или их занесло ветром, — но чем они еще могут быть, как не творением разумного и любящего Бога?

Неудивительно, что первые жители Гавайских островов пытались как-то объяснить происхождение этой загадочной земли. Полинезийцы столкнулись на Гавайях с явлениями, которых никогда не встречали у себя на родине, — они не привыкли к рокоту огромных вулканов, выбрасывающих фонтаны раскаленной лавы.

Полинезийцы принесли с собой с южных островов множество богов — войны, плодородия, рыбаков и моряков, а также сотни всевозможных домашних божеств. Но здесь им потребовался бог огня.

Поэтому они начали верить, что Пеле, богиня их прародины Кахики, была ответственна за вулканическую деятельность. В одном сказании говорится, что на Кахики эта богиня недосмотрела за священной землей и сожгла ее; за это братья изгнали богиню. Она обосновалась на расположенном к северу острове Каула и пробуравила там глубокую скважину, но не нашла подходящего места, где можно было бы поддерживать огонь. Тогда она направилась на юг. На острове Мауи богиня выкопала огромный кратер Халеакала. Но и тут не добилась успеха. В конце концов она пересекла пролив и оказалась на Гавайях. Здесь богиня нашла Килауеа, и это ее удовлетворило. Поэтому считается, что Килауеа — котлообразный кратер вулкана, действующего постоянно или по крайней мере тлеющего, — это жилище богини огня.

Древние жители Гавайских островов верили, что если богиня приходит в ярость, то ее необходимо задабривать. Даже в наше время, когда происходит извержение, вы можете увидеть гавайцев, бросающих в жерло вулкана ветки охело и красные илатки, чтобы смягчить гнев древнего божества.

Но мой особый интерес вызывает другое предание. Оно касается упомянутого выше вулкана Халеакала, который последний раз извергался где-то после 1750 года. Халеакала означает буквально «дом солнца». В книге «Вечные Гавайи» Эдвард Джоестинг пишет: «Предание повествует о том, что Мауи — полинезийский полубог и обманщик — был недоволен тем, что солнце слишком быстро мчалось по небу. Его мать, Хина, не успевала высушивать паруса, или кала, которые она изготовляла. Светлое время суток было слишком коротким, и тепла не хватало. Поэтому Мауи разработал следующий план. Он знал, что золотые лучи света, видимые ранним утром, — это ноги солнца. По мере их появления из-за туч над ущельем Коолау он переловил все лучи один за другим и крепко привязал их к дереву охиа. Пойманное таким образом солнце взмолилось о пощаде, но Мауи смягчился только после того, как солнце пообещало медленнее ходить по небу».

И снова — заарканивание солнца! Гавайи, разумеется, не единственное место на нашей планете, чье прошлое настоятельно требует какого-то объяснения. Во всем мире существуют феномены, которые мы не вполне понимаем. Вертикальные обнажения пород, громадные валуны, наваленные беспорядочными грудами, остатки морской фауны высоко в горах — все это наводит на мысль, что здесь что-то произошло.

Невозможно стоять на краю Большого каньона и не задаваться вопросом о том, что это значит. А у нас в Калифорнии есть горная цепь Высокая Сьерра. Даже оказавшись здесь впервые, человек невольно чувствует, что здесь что-то произошло. Что-то страшное, катастрофическое и недоступное воображению. Кто-то из побывавших здесь выразил свое впечатление так: «Вся эта местность стоит дыбом!»

Что же заставило целую местность «стать на дыбы»? Какие силы создали этот величественный, дикий и прекрасный в своей неупорядоченности пейзаж? Мы стараемся найти этому объяснение. Но намного ли наши объяснения правдоподобнее объяснений древних гавайцев?

Не так давно лесничий Национального парка «Секвойя» столкнулся с группой из трехсот туристов, совершавших восхождение из долины Оуэнз на вершину горы Уитни. Один из скалолазов, пораженный зрелищем котловины, уходящей вглубь на три километра, задал лесничему вопрос о том, как Сьерра приобрела свой современный вид.

Лесничий, большой любитель геологии, ответил: «Это высокогорное плато — часть древнего ландшафта, располагавшегося здесь миллионы лет назад в виде холмистой низменности. А затем вся Сьерра изогнулась наподобие арки». К его рассказу прислушивалось все больше туристов, а он продолжал: «Но замковый камень обрушился, образовав это гигантское обнажение, спускающееся до самой долины Оуэнз и заканчивающееся на востоке Белыми горами, представляющими собой другую половину рухнувшей арки. В дальнейшем, под воздействием выветривания и оледенения эта местность с ее лугами, каньонами, вершинами и впадинами окончательно приобрела свой современный вид».

Лесничий умолк, дав слушателям время осмыслить полученную информацию. И тут один из туристов заявил: «Я не верю ни единому вашему слову. В Библии сказано, что Господь сотворил мир за шесть дней, поэтому все, что вы говорите, — неправда!»

После этих слов недоверчивый турист вполне логично мог бы перейти к тому, что геологические катаклизмы, происшедшие во времена Ноева потопа, — это гораздо лучшее объяснение, ибо обсуждавшийся вопрос состоял в том, как Сьерра приобрела свой современный вид, а не как она возникла.