— Пиджак, — пробормотал он себе под нос и огляделся, словно надеясь найти его в комнате. — Где, черт возьми, я отыщу этот проклятый пиджак?

Не найдя ответа на этот вопрос, Энгель допил коктейль и направился к бару, чтобы снова наполнить стакан, но на полпути его остановил дверной звонок. Энгель поставил стакан на стол, вышел в прихожую и открыл дверь.

За порогом стояла таинственная дама в черном — Мистер Энгель? — с милой улыбкой проговорила она.Можно мне войти? Кажется, я должна дать вам кое-какие разъяснения.

Сколько же ей? Двадцать? Тридцать пять? Больше? Меньше?

Непонятно.

Сумасшедшая ли она? Или просто дура? Или и то, и другое разом? Пока тоже непонятно.

Энгель впустил даму, закрыл дверь и провел ее в гостиную. Гостья с восхищенной улыбкой оглядела комнату.

— До чего занятно! Как мило! Как самобытно! — воскликнула она. — Какой у вас необычный, всеобъемлющий вкус!

Жизнь научила Энгеля не торопить события, поэтому он сказал:

— Выпьете?

— Шотландского с лимоном?

— Можно и шотландского с лимоном.

Энгель наполнил стаканы виски и отнес один девице, которая стояла возле белого кожаного дивана, разглядывая канделябр с толстыми красными свечами, доставшийся Энгелю от одного из предыдущих жильцов квартиры, оранжевые деревянные резные фигурки с Востока, унаследованные им от другого, и старый номер «Нью-Йорк тайме», собственность самого Энгеля.

— Ваше шотландское, — объявил он — О! — девица улыбнулась, будто школьница, и Энгель увидел ямочки у нее на щеках. Но рука, принявшая у него бокал, была бледной и худой, почти костлявой. Впрочем, худоба ее не производила неприятного впечатления.

— Благодарю вас, — гостья подняла бокал и, хлопая ресницами, посмотрела на Энгеля. Глаза ее совсем не были похожи на глаза школьницы. А голос? То с хрипотцой, то визгливый. Весьма забавный.

— Присядем? — предложил Энгель, указывая на диван.

— Пожалуй, — девица тотчас подошла к креслу викторианской эпохи, с деревянными подлокотниками и багровым суконным сиденьем. Она устроилась в нем, шурша нейлоном, прикрыла колени подолом черного платья и сказала: — Теперь можно и поговорить.

— Слава богу, — ответил Энгель, присаживаясь на диван.

— Не понимаю, как человек может быть настолько эклектичен, — заявила девица.

Энгель тоже этого не понимал. Главным образом потому, что она употребила неведомое ему словечко. Поэтому он спросил:

— Как вы меня нашли?

— О! Я услышала, как полицейский произнес ваше имя, навела справки, и вот я здесь.

— Где вы их навели?

— В управлении полиции, разумеется. Я прямиком оттуда. Энгель невольно покосился на дверь. Если чутье не обманывает его, меньше чем через полчаса в нее будут ломиться легавые. Каллагэн и компания какое-то время просидят в заточении в проулке, еще несколько минут понадобится, чтобы разобраться с путаницей в салоне скорби. Но рано или поздно Каллагэн соберет своих людей и двинет их в поход. Как только это случится, сюда явятся два пехотинца. Вряд ли они надеются застать его тут, но для порядка заглянут: им нравится считать себя дотошными работниками. Поэтому, когда призрак в женском обличье упомянул о полицейском управлении, Энгель невольно посмотрел на... Откуда?!

— Откуда? — вслух спросил он. — Из управления полиции?

— Ну разумеется, — ответила девица, отнимая от губ стакан и улыбаясь Энгелю так же фальшиво и натянуто, как улыбаются красотки, рекламирующие зубную пасту. — Не могла же я оставить все как есть.

— О, конечно, — согласился Энгель. — Конечно, не могли!

Улыбка исчезла с лица гостьи.

— Неужели в мире и без того не хватает тревог, грусти и неизвестности? — спросила девица с дрожью в голосе.

— Разделяю ваше мнение, — ответил Энгель.

— Поэтому, когда я пришла в себя и осознала, что натворила, я отправилась прямо в управление полиции. Там еще ничего не знали, им понадобилось чертовски много времени, чтобы разыскать полицейских, гнавшихся за вами. Но я все объяснила, и вас больше не будут преследовать. Они мне обещали.

— Они вам обещали...

— Да! — Девица опять просияла-будто включился прожектор.Полицейские — милые люди, надо только узнать их получше.

— Это уж кому как.

— Разумеется, они не могли понять, почему вы побежали, если не сделали ничего плохого, но я-то сразу все поняла. Еще бы не побежать, когда кто-то ни с того ни с сего обвиняет вас в ужасном преступлении, а вокруг — целая когорта полицейских. Я бы и сама побежала.

— Но вы все объяснили, — сказал Энгель. — Пошли в полицию и все рассказали, так что меня больше не будут преследовать. — Я считала это своим долгом, — она сделала глоток, включила улыбку, бросила взгляд и обронила замечание: — А у вас хорошее виски.

— Я тоже хотел бы получить объяснения, — сказал Энгель.Объясните мне, что вы объяснили полицейским.

— Для этого я и пришла. Понимаете, когда мой... э... а можно я сперва еще выпью?

— Конечно, — Энгель встал, взял у нее стакан и пошел к бару. Таинственная женщина направилась за ним и села на табурет. Она передвигалась, будто под водой.

— Вы и впрямь очень интересный человек. Даже выразить не могу, как мне жаль, что я причинила вам столько неудобств. — Да ладно, пустяки. Коль скоро все кончится хорошо...

— Мне просто не верится, что вы гангстер. Ой! Я сказала что-то ужасное?

— Это вас в управлении полиции просветили?

— Мне сказали, что вы — отпетый тип, — ответила девица.Говорят, вы состоите в мафии, коза-ностре, синдикате и еще бог знает где.

— В клубе гурманов. Они упоминали клуб гурманов или масонскую ложу?

Девица засмеялась.

— Нет. Полагаю, они описали вас весьма однобоко.

— Они не беспристрастны.

— По-моему, никакой вы не гангстер.

— Нет?

— Я нахожу вас очаровательным.

— Да?

— Да. Как Аким Тамиров из ночной телепрограммы. Только повыше и без усов. И без акцента. И лицо у вас уже. Но общее впечатление такое же.

— Правда?

— Я так и не назвала свое имя.

— Не назвали.

— Марго, — объявила девица. — Марго Кейн.

— Энгель, — в свою очередь представился он. — Ало... Эл Энгель.

— Я знаю. Как поживаете? — она протянула ему руку, держа ее очень высоко, как истинная леди. Такая худая рука, и вдруг такая теплая.

— А вы как поживаете?

— Прекрасно, благодарю вас. То есть насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах, если вспомнить о постигшем меня горе.

Энгель поставил перед ней полный стакан.

— Горе? Какое горе?

— Ну... я собиралась рассказать вам о Нем. — Вас постигло горе?

— Да, — глаза ее сделались печальными. — Вчера мой муж скоропостижно скончался.

— О, как жаль.

— Я была потрясена. Такая внезапная, такая страшная, такая безвременная смерть.

— Безвременная?

— Он был далеко не старик. Пятьдесят два года. Мог бы еще жить да жить... Извините, сейчас я успокоюсь.

Она достала маленький кружевной платочек и промокнула уголки глаз.

— Все это так ужасно.

Энгель быстро произвел подсчеты. Мужу было пятьдесят два. Вдове, очевидно, лет двадцать семь — двадцать восемь. Вряд ли больше. Временами она выглядела старше, но лишь из-за сочетания черной ткани и белой кожи.

— Что стряслось? — спросил он. — Сердечный приступ?

— Нет, глупейший несчастный случай... Ну, да хватит мусолить эту тему. Что случилось, то случилось, и дело с концом.

— В бюро вы сказали, что это я его убил, и тем самым натравили на меня полицейских.

— Не знаю, что на меня нашло, — растерянно ответила девица и поднесла ладонь к глазам. — Я хотела встретиться с мистером Мерриуэзером, — продолжала она таким тоном, будто рассказывала о событии, происшедшем в далеком туманном прошлом, — чтобы условиться о погребении. Разумеется, голова была полна мыслей о муже, о том, как глупо и безвременно он скончался. В одночасье... Это все равно как убийство, совершенное Роком, Судьбой... Как знать, что уготовила нам жизнь за ближайшим поворотом...