В этот день кандидат техминических наук Зденек Пиштора ушел из института гораздо раньше обычного. Было четыре часа пополудни, когда служебная «Татра» подвезла его к дому.

На площадке второго этажа кандидат остановился перевести дух и вынул небольшой граненый флакончик с притертой стеклянной пробкой. Нетерпеливо откупорив его, он вытряхнул на ладонь какую-то черную крошку, формой и размерами напоминавшую три склеенных дробинки разных калибров.

— Цел, голубчик, цел! — восхищенно пробормотал он, но тут же, тревожно оглянувшись, упрятал свое сокровище обратно в стеклянный флакон.

После этого он уже поднимался медленнее и спокойнее. Но, добравшись до площадки своего этажа, Зденек Пиштора вдруг остановился как вкопанный. Перед дверью его квартиры стоял пожилой человек с бледным, квадратным лицом и большими черными усами. Это был профессор Крачмер, начальник его отдела.

«Неужели пронюхал?!» — вихрем пронеслось в голове Пишторы. Его длинное, тощее тело била дрожь.

— Не удивляйтесь моему приходу, дорогой коллега! Мне стало известно, что сегодня вы завершили работу над заказом ЧГИИГПа. Мне нужно поговорить с вами.

«Нет, не знает!..» — отлегло на сердце у бедного кандидата, и он шагнул к начальнику, с трудом владея все еще дрожащими от страха ногами.

— Простите, профессор! Это такая для меня неожиданность, что я даже растерялся немного… — смущенно лепетал Пиштора, доставая ключи и отпирая дверь.

— Ничего, ничего, — успокаивал его Крачмер и сочувственно вздохнул. — На вас лица нет. Совсем вы себя измотали с этим новым техмином!..

Пиштора выдавил из себя короткий смешок и, распахнув дверь, сказал с деланной бодростью:

— Ну что вы! Я здоров, как лошадь!.. Заходите, пожалуйста!

Они вошли в тесную переднюю, сняли плащи, и Пиштора пригласил гостя в свой рабочий кабинет.

— Может, угодно чашку кофе? — спросил он заискивающе, когда профессор уселся в кресло возле низкого круглого столика.

— Нет, спасибо. Я только на минутку. Садитесь и выслушайте, что я вам скажу.

Зденек сел и закурил сигарету. Пальцы его заметно дрожали.

Несколько мгновений Крачмер молча смотрел в одну точку прямо перед собой, славно собираясь с мыслями. Потом он высморкался, тщательно расправил усы и медленно заговорил:

— То, что я хочу сказать вам, дорогой коллега, не для посторонних ушей. Зная вашу абсолютную, кристальную честность, я даже не требую, чтобы вы дали мне слово…

У Пишторы вспыхнули уши при упоминании о его честности. Но Крачмер по-прежнему смотрел в сторону и не заметил его смущения.

— Вы, дорогой коллега, знаете мой взгляд на кибернетику, — продолжал скрипеть профессор. — Я уверен, что современное увлечение кибернетикой — увлечение вредное, чреватое опасными последствиями. Вы скажете, что мы принимаем всё меры предосторожности? Это верно. Но разве можно заранее все предугадать, когда и с чего начнется катастрофа? Мы бредем в тумане и каждую минуту можем угодить в волчью яму. А когда вспыхнет бунт созданных вами механизмов, когда проснутся таинственные злые силы, будет поздно. У нас не будет средств остановить это… Сегодня, дорогой коллега, вы закончили работу над кибероформиком. Мне ли не знать этот изумительный техмин и его ужасающие возможности! Это — опасное и страшное изобретение! Нетрудно себе представить, что он может натворить, если вырвется на волю…

Пиштора вздрогнул.

— Он не вырвется, товарищ профессор, — тихо сказал он. — Завтра мы передадим его ЧГИИГПу, а через неделю он улетит в космос выполнять задание ученых.

— Вот именно, в космос! — с горечью возразил Крачмер. — Там-то он и вырвется на волю!

— Я не понимаю вас…

— Не понимаете? А ведь все проще простого. Мы предоставим ему свободу действия. Он способен по собственной воле вернуться на Землю, и тогда… тогда это останется на вашей совести. Но, между нами, если завтра комиссия ЧГИИГПа найдет в кибероформике серьезные неполадки и не примет его, я не стану с вас взыскивать. Больше того, я постараюсь убедить и комиссию и наш ученый совет в том, что кибероформик по данному проекту осуществить нельзя…

— Но товарищ профессор!..

— У меня все, дорогой коллега. — С этими словами Крачмер встал и с церемонным поклоном удалился.

Пора сказать, что такое техмин. Это сокращенно — техническая миниатюра. Описываемое нами время было временем повального увлечения техническими миниатюрами. Ежедневно появлялись все новые и новые крохотные приборы, и конструкторы-миниатюристы из кожи лезли, стараясь перещеголять друг друга. Уже никого не удивляли радиоприемники величиной с булавочную головку, кинои фотокамеры, которые можно спрятать под ноготь, магнитофоны, помещающиеся в пуговичной дырке, и тому подобное.

Практическое применение миниатюр, или, как их стали называть, техминов, было связано с большими неудобствами. Их то и дело теряли.

Люди здравомыслящие разводили руками:

— Какой в этом смысл! Габариты человека требуют предметов вполне определенных размеров. Ну, скажите на милость, зачем делать сварочный аппарат, которым могут пользоваться разве что божьи коровки? Чепуха какая-то!..

Но создатели техминов отмахивались от всех возражений. Они находили тысячу оправданий для своих крохотных изделий.

Техминисты работали то на медицину, выпуская приборы, которые можно было глотать, в желатиновых облатках; то трудились на космонавтику, создавая миниатюрное оборудование для маленьких ракеток — разведчиц космического пространства; то на криминалистику. Да Мало ли чего не придумает изворотливый человеческий мозг!

И вот в одной пылкой голове зародился замысел: создать механическое насекомое, устроенное по принципу усовершенствованных кибернетических машин — самопрограммирующихся, самоуправляющихся, самосовершенствующихся, самозаряжающихся и само…, неведомо, что еще самоделающих. Выбор пал на муравья: семейство Форминомера, подсемейство Дарилина, вид Полиэргус. А честь воплощения этого гениального замысла выпала младшему научному сотруднику ПИТМа (Пражского института технических миниатюр), кандидату техминических наук Зденеку Пишторе.

Но чем же было вызвано столь странное волнение кандидата техминических наук Зденека Пишторы при виде своего начальника? Секрета тут нет. Создатель кибероформика был влюблен и решил похвастать перед своей невестой только что созданным техмином. Иными словами, он хотел показать ей, какой он, Зденек Пиштора, молодчина.

Говоря по правде, Данка была и без того твердо уверена в том, что ее долговязый, очкастый техминист — молодец из молодцов. Но Пишторе все казалось, что ее уверенность недостаточно крепка. Вот он и решил продемонстрировать свое чудесное микроскопическое создание.

Провести Дакку во внутренние святилища ПИТМа было абсолютно немыслимо. Неизмеримо проще было вынести из института на один вечер и одну ночь маленького кибероформика! Зденек Пиштора так и поступил. Никому не доложившись, он взял потихоньку кибернетического муравья, упаковал его в граненый стеклянный флакончик и увез к себе.

Он, однако, понимал, что совершает весьма и весьма неблаговидный поступок, граничащий с преступлением, и очень из-за этого страдал и волновался…

Проводив профессора Крачмера, Зденек еще долго не мог прийти в себя. Слишком уж его испугал и огорошил неожиданный визит начальника. Ведь надо же, такое несуразное совпадение! И, лишь уверившись, что опасность миновала, он овладел собой. Вновь приобретя способность соображать, он вспомнил всю свою короткую беседу с Крачмером. Смысл ее был более чем ясен: профессор Крачмер боится кибероформика и предлагает вывести его из строя.