— Все ужасно! — со вздохом сообщила мне подруга. — Кстати, у тебя чудесная группа. Давно не видела столько красивых мальчиков.

— Давай выйдем в коридор, — предложила я.

По аудитории пронесся слабый стон. Боюсь, даже в дни зачетной недели, когда должники пытались убедить меня, что все знают, а я демонстрировала им объективную реальность, сильно отличающуюся от их ощущений, не вызывала я у своих учеников столь негативного отношения. Но сердце у меня из камня, и, невзирая на стоны, я все же вытащила Свету в коридор. Не люблю обсуждать личные дела при посторонних.

— Что случилось?

— Кажется, я выгнала мужа, — трагическим шепотом сообщила Света. — А теперь каждый думает, что женится другой.

— На ком? — глупо спросила я. Это единственное, что пришло мне в голову.

— На мне. Но никто. Представляешь?

Я попыталась представить, но не сумела. Вернее, сумела, но частично. Процесс выгоняния мужа я представила себе с легкостью. Будь у меня такой муж, я бы тоже его выгнала. Даже с удовольствием. А вот дальше пошли сложности. Каким образом каждый из них думает, что женится другой, — это моему представлению как-то не поддавалось.

— Объясни толком! Почему ты выгнала мужа?

— Его выгнала не я, а Виталик. Он сказал моему мужу, что мы решили пожениться. Муж обиделся и ушел. Ненормальный какой-то!

Ситуация стала проясняться. Виталика я слегка знала — в основном по Светиным рассказам, но в некоторой степени даже лично.

Я частным образом занималась математикой с его сыном. Вернее, уже не занималась. Виталик этот был из новых русских, владел сетью магазинов, но (или не но?) отличался страшной скупостью. Когда он задолжал мне деньги за целый месяц, я уведомила, что не стану больше заниматься, пока он не заплатит. С тех пор я его не видела — и, пожалуй, не жалею.

— Слушай, так ведь он женат!

— Обещал, что разведется.

— Мне казалось, он тебе не слишком нравится?

— В том-то и суть, — кивнула Света. — Одно дело — так, почему бы не погулять, тем более, очень уж он меня допек своими ухаживаниями, а другое — замуж. Я не знала, хочу ли. Но, с другой стороны, раз он прогнал моего мужа, надо ж мне хоть за кого-то выйти замуж! Не в девицах же куковать!

Мое мнение на сей счет было несколько иным, но навязывать его я никому не собиралась.

— Так ты решила за него выйти? — уточнила я.

— Я решила, а он ни в какую! — с искренней обидой ответила Света.

Я снова задумалась. Кажется, я тупею на глазах. Все оттого, что много работаю. Пора бы и отдохнуть. У моря. В Южном лагере. Но математическое мое образование дало-таки о себе знать, и я сделала строго логический вывод:

— Сперва хотел жениться, а теперь не хочет. Может, пьяный был?

— Когда?

— Не знаю, — честно призналась я. — Либо когда хотел, либо когда не хотел.

— Ну, пьяным-то он был оба раза, но дело не в этом. Он узнал о Сереже.

Сережей звали Светиного бывшего одноклассника, с которым у нее был роман еще в школьные годы. Потом они разошлись, Сережа кончил физфак, женился, а в тяжелые наши времена бросил науку и пошел работать директором магазина к Виталику, как раз Света его и пристроила. В отличие от Виталика, Сережа был воспитанным и приятным в общении молодым человеком, к тому же весьма щедрым. В щедрости его мне нередко приходилось убеждаться самолично — каждый раз, когда в гостях у Светы я пробовала какой-нибудь деликатес, мне на ушко сообщалось, что его принес Сережа, когда был здесь в прошлый раз. Поскольку я обожаю вкусно поесть, из всех Светиных поклонников Сережа был моим любимцем.

— Ну, в конце концов, — сказала я, — с Сережей у вас может быть просто старая дружба. Откуда твоему Виталику знать?

Света тяжко вздохнула:

— Я такая дура! Думала — а вдруг, раз уж Виталик прогнал моего мужа, теперь Сережа на мне женится? Сережа ведь гораздо лучше, правда? Он даже тебе нравится! Я и спросила у Сережи. И он почти согласился, обещал, что подумает, а потом…

Звенел звонок на занятия, но я не могла сойти с места.

— Пожалуйста, доскажи быстрее! Вон, студенты уже высунулись из аудитории в надежде, что можно слинять.

— Короче, Сережа вздумал посоветоваться с Виталиком. А Виталик ему все рассказал. И теперь оба не хотят жениться — каждый велит другому.

«Тогда скорее женится Сережа — ведь Виталик его начальник,» — промелькнуло у меня в голове, а бедная Света продолжила свои жалобы:

— Главное, мужа-то прогнали! Как мне теперь?

— Нового найдешь, гораздо лучше, — бодро заявила я.

— Где? — оживилась Света.

— В Южном лагере, — брякнула я. Что делать, если на уме у меня был только он.

— Там сплошные студенты. Хотя бывают и преподы. И инженеры всякие. Но рядом со студентами они такие старые — смотреть не хочется.

— Выбирай, не глядя, — порекомендовала я.

Света задумалась:

— А ты опять собираешься в Южный?

— Пока не собираюсь, а только хочу. И Настя тоже. А ты?

— Ну, не знаю. А куда девать ребенка?

Этот вопрос Света задавала каждое лето, и ответ я знала наизусть:

— Маме! Она будет только рада.

Итак, заявление с просьбой о путевке мы пошли подавать втроем. Традиционно. Зато результат, к сожалению, был не традиционен.

— В этом году на преподавателей выделено очень мало путевок — у профкома нет денег, — сообщили нам. — А претендентов больше, чем обычно, потому что у преподавателей тоже нет денег, и поехать в другое место они не могут. Раньше в таких некомфортабельных условиях соглашалась жить только молодежь, а теперь есть желающие с тридцатилетним стажем работы в институте. Естественно, им оказывается предпочтение. Так что вам надеяться не на что.

Был уже май, буйно цвела черемуха, пели птички, но нас это не утешало. Мы сидели на скамейке в институтом парке и мрачно смотрели вдаль. Первой пришла в себя Настя.

— Ну, что делать? А если купить не профсоюзную, а обычную путевку? Конечно, тогда денег хватит только на часть отпуска, но это же лучше, чем ничего.

— Да, конечно! — возмущенно фыркнула я. — Тебе-то хорошо, у тебя с твоим английским всегда есть приработок, сейчас на английском все помешались. Света подработала у Виталика в магазине. А у меня только зарплата. Единственный частный ученик, и тот недоплатил. Мне по полной стоимости не купить даже самой дешевой путевки. А ведь еще дорога! Придется все лето торчать в Ленинграде. А если все равно буду здесь торчать, то стану заниматься сизисом. Представляете себе, отдых?

— Ты с ума сошла! — бурно возразила Настя. — Летом заниматься сизисом! Только через мой труп! Почему, в конце концов, ты не могла, как Света, подработать в магазине?

— Почему, почему… Потому что тогда я б сидела не с вами на лавочке, а в тюрьме, и проблема летнего отдыха благополучно бы разрешилась. Вы же знаете мои взаимоотношения с деньгами. Наверняка бы вляпалась в какую-нибудь недостачу. Причем чужую.

Мои подруги вздохнули. Возразить им было нечего. Про мои денежные дела можно слагать саги. В принципе, я не считаю себя невезучим человеком, но вот в этом конкретном вопросе… Если я, сделав небольшие сбережения, вкладывала их в доллары, курс доллара тут же падал. У меня нередко возникала мысль, что, будь я побогаче, я бы таким образом запросто могла разрушить американскую экономику, быть может, даже довести ее до состояния нашей. Зато стоило мне доллары продать, как курс начинал расти. Ну, это еще ладно, со всяким случается. Бывало и поинтереснее. Я в компании со своими соратниками по науке выиграла грант Российской Академии наук. Деньги мы честно делили поровну. Преимущество этого гранта заключалось в том, что с течением времени соответственно инфляции мы должны были получать все больше и больше. Однако реально вышло наоборот. Денег с каждым разом приходило все меньше и меньше, словно инфляция вдруг заработала в обратную сторону. Было еще несколько проектов, в которые меня вписывали благородные собратья по науке, но те в результате не принесли и вовсе никакого дохода. Настя вообще считала, что меня надо из всех проектов исключить, а оставшиеся в них лица пусть выплачивают мне некоторый процент — за то, что я своими отрицательными флюидами не порчу их начинаний. Продолжать на эту тему можно бесконечно. В результате от работы, связанной с деньгами, я шарахалась, как черт от ладана.