"Дети мои, дети... Как же вам дать понять... Вам придется выпасть отсюда в смерть..."

Они опустились на скамью. Он парил над ними, неслышимый и невидимый.

За деревьями, совсем близко, зависла горячая золотая боль.

Закат, остановись!.. Опять пожар, и мчится зверь на миг, смертельно сладкий, артерию сопернику зажать в последней схватке.

Вот вспыхнул шерсти обагренный клок...

Узнай же, инок: себе подобных вызывает Бог на поединок.

"Слушайте, любящие... Вы равновелики Вселенной, вы это знаете. Но как вам объяснить, что мгновение любви не принадлежит вам, а уходит в вечность, чтобы стать жизнью всех? Голоса ушедших и нерожденных, сквозь вас звучащие, - как услышать вам? Как постигнуть единство мира, раздираемого безумием?

Вы живете миг, только миг, в пылинке Пространства, в брызге Времени, в высыхающих капельках своих тел - всего миг, чтобы исчезнуть. Вечность смоет ваши следы, растворит без остатка. Слепая причинность произвела эти комочки, плоть вашу, и пронизывает каждый волосок, движет каждой клеточкой. Причинность - среда ваша и вы сами, она ваш язык, чувства и мысли, ваши поступки и ваши произведения. Но вы свободны от всего, дети обреченности, - вы свободны, узнайте это. Прошлое над вами не властно, если вы его понимаете. Будущее не властно, если предвидите. Причинность вас создала, чтобы вы пересоздали ее самое, - вы и представить себе не можете, как она себе надоела. Телу не вырваться, но искра бессмертия, рожденная соединением душ, не погаснет - огонь вселенского Духа примет ее в себя..."

Не успел вас предупредить, читатель. Мы уже в другой части книги.

Когда-нибудь расскажу, как шли навстречу друг другу двое слепых.

Они встретились в пустыне.

Шли вместе.

И разошлись.

Палило ночное солнце. Шуршали ящерицы.

Каждый думал: не я упустил, нет, не мог я его упустить, это он бросил меня, одинокого и беспомощного, он обманывал, играя, он зрячий, он видел, как я клонюсь, спотыкаюсь - следит - он, он! - следит, ловит, ловит душу мою, ведь это вода и пища, человечья душа в пустыне - вода и пища!

Уйти от него, уйти!..

Палило ночное солнце.

Изредка попадались им тени путников, еще живыми себя считавших, обнимали шуршащими голосами, обещали, прощались...

Чудился голос каждому - тот, во тьме зазвучавший светом, кипение листьев они в нем услышали, когда руки сомкнулись - это пел запах солнца...

Что сотворить могут двое слепых?

Одиночество, еще одно одиночество.

Расскажу, долго буду рассказывать, как брели они, не угадывая, что давно стали тенями, одной общей тенью, бесконечно буду рассказывать, ты не слушай...

Ничего не случится

(Эпизод из войны ролей)

Если бы не сосед, которому срочно понадобилось что-то из запчастей...

Летним вечером в воскресенье тридцатисемилетний инженер К. вошел в гараж, где стояла его "Лада".

Дверь изнутри не запер.

Сосед нашел его висящим на ламповом крюке. Вызвал "скорую".

Через некоторое время после реанимации, в соответствующей палате соответствующего учреждения мне, консультанту, надлежало рекомендовать, переводить ли К. в еще более соответствующее учреждение, подождать, полечить здесь или...

Он уже ходил, общался с соседями, помогал медбрату и сестрам. Интересовался деликатно - кто, как, почему... Вошел в контакт с симулянтом, несколько переигравшим; пытался даже перевоспитать юного наркомана. Все это было бегло отражено в дневнике наблюдения, так что я уже знал, что встречусь с личностью не созерцательной.

Крупный и крепкий, светлоглазый, пепельно-русый. Лицо мягко мужественное, с чуть виноватой улыбкой. Вокруг мощной шеи желтеющий кровоподтек (мускулы самортизировали).

- Спортсмен?..

- Несостоявшийся. (Голос сиплый, с меняющейся высотой: поврежден кадык).

- Какой вид?

- Многоборье. На кандидате в мастера спекся.

- Чего так?

- Дальше уже образ жизни... Фанатиком нужно быть.

- Не в натуре?

- Не знаю.

Психически здоров. Не алкоголик. На работе все хорошо. В семье все в порядке. Депрессии не заметно.

- ...с женой?.. Перед... Нет. Ссоры не было.

- А что?

- Ничего.

- А... Почему?

- Кх... кх... (Закашлялся). Надоело.

- Что?

- Все.

С ясным, открытым взглядом. Спрашивать больше не о чем.

- Побудете еще?..

- Как подскажете. Я бы домой...

- Повторять эксперимент?

- Пока хватит. (Улыбается хорошо, можно верить). Только я бы просил... Жена...

- Не беспокойтесь. Лампочку вкручивал, шнур мотал? Поскользнулся нечаянно?..

Существует неофициальное право на смерть. Существует также право, а для некоторых и обязанность, - препятствовать желающим пользоваться этим правом.

Перед его выпиской еще раз поговорили, ни во что не углубляясь. После выписки встретились. Побывал и у него дома под видом приятеля по запчастям.

Достаток, уют, чистота. Весь вечер пытался вспомнить, на кого похожа его супруга. Всплыло потом: на нашу школьную учительницу физики Е. А., еще не пожилую, но опытную, обладавшую талантом укрощать нас одним лишь своим присутствием. Это она первая с шестого класса начала называть нас на "вы". Превосходно вела предмет. На уроках царили организованность и сосредоточенная тишина. Но на переменах, хорошо помню, драки и чрезвычайные происшествия чаще всего случались именно после уроков физики, подтверждая законы сохранения энергии. Однажды отличился и я. Несясь за кем-то по коридору, как полоумный, налетел на Е. А., чуть не сшиб с ног. Сбил очки, стекла вдребезги. Очень выпуклые, в мощной оправе, очки эти, казалось нам, и давали ей магическую власть... Любопытствующая толкучка; запахло скандалом. Встал столбиком, опустив долу очи. "Так, - сказала Е. А. бесстрастно, выдержав паузу (она всегда начинала урок этим "так"). - Отдохните. Поздравляю вас. Теперь я не смогу проверять контрольные. Соберите это. И застегнитесь".

Толпишка рассеялась в восторженном разочаровании. А я, краснея, смотрел на Е. А. - и вдруг в первый раз увидел, что она женщина, что у нее мягкие волосы цвета ветра, а глаза волнистые, как у мамы, волнистые и беспомощные.

...Чуть усталая ирония, ровность тона, упорядоченность движений. Инженер, как и К. Угощала нас прекрасным обедом, иногда делая К. нежные замечания: "Славик, ты, кажется, хотел принести тарелки. И хлеб нарезать... По-моему, мужская обязанность, как вы считаете?.. Ножи Славик обещал наточить месяц назад". - "Ничего. Тупые безопаснее", - ляпнул я.

Пятнадцатилетний сын смотрел на нас покровительственно (ростом выше отца), тринадцатилетняя дочь - без особого любопытства. Все пятеро, после слабых попыток завязать общую беседу, углубились в "Клуб кинопутешествий".

- Глава семьи, - улыбнулся К., указывая на телевизор.

Этого визита и всего вместе взятого было, в общем, достаточно, чтобы понять, что именно надоело К. Но чтобы кое-что прояснилось в деталях, пришлось вместе посидеть в кафе "Три ступеньки". Сюда я одно время любил захаживать. Скромно, без музыки; то ли цвет стен, то ли некий дух делал людей симпатичными.

Я уже знал, что на работе К. приходится за многое отвечать, что подчиненные его уважают, сотрудники ценят, начальство благоприятствует; что есть перспектива роста, но ему не хочется покидать своих, хотя работа не самая интересная и зарплата могла быть повыше.

Здесь, за едва тронутой бутылкой сухого, К. рассказал, что его часто навещает мать, живущая неподалеку; что мать он любит и что она и жена, которую он тоже любит, не ладят, но не в открытую. Прилично и вежливо. Поведал и о том, что имеет любовницу, которую тоже любит...

Звучало все это, конечно, иначе. Смеялись, закусывали.

Подтвердилось, что:

- с женой К. пребывает в положении младшего - точнее, Ребенка, Который Обязан Быть Взрослым Мужчиной;