Мы с мамой переехали на остров Якусима, где она также устроилась работать в гостиницу. Поначалу горничной, а после снова дослужилась до менеджера. После гибели отца она ещё сильнее погрузилась в работу. Когда мне исполнилось четырнадцать — я уехала к тётке по отцу, на остров Кюсю, в город Китакюсю. Тётя, одинокая, очень добрая женщина, работала там экскурсоводом в музее Масумото Сёите, что расположен на территории замка Кокура-дзё, известной во всём мире местной достопримечательности. Она знала много европейских языков, и смогла меня тоже увлечь их изучением. Английский, немецкий, итальянский, испанский, французский: через два года я уже могла понимать и немного говорить на пяти иностранных языках.

В шестнадцать лет я впервые влюбилась. Позже я много думала, какой бы была моя жизнь, если бы моей первой любовью стал какой-нибудь мой одноклассник. В нашем классе было несколько довольно симпатичных парней. Мне же не повезло с первого взгляда влюбиться в гайдзина. Испанского студента, приехавшего на практику на местный сталелитейный завод, для изучения новейшей производственной линии по прокату стали. Он был так похож на моего идола, Мацумото Дзюна, и даже родился как и тот, 30 августа. Это тогда произвело на меня неизгладимое впечатление. Я подумала — может так о себе даёт знать судьба? Наивная дура. Я действительно любила его, но ему просто было скучно. Лишних денег на проституток не было, а с местными девушками ему не давал возможности общаться языковой барьер. Поэтому я стала для него настоящей находкой, и он не пожалел усилий, чтобы затащить меня в постель. Наши встречи длились почти полгода. Не знаю как так получилось, что вскоре я была готова отдать ему всё. Но его интересовало только моё тело и, изредка, мои деньги. А затем его практика на заводе закончилась. Я узнала об этом только в последний день, сразу после проведённой вместе ночи. Он сказал, что вообще не верит в любовь. И показал своё эссе, где когда-то описал всё, что думает о любви вообще. Если вкратце — там говорилось, будто любви на самом деле не существует. И происходящее между мужчиной и женщиной — это всего лишь химические процессы организма[33].

Он говорил ещё долго, но я почти не слышала его. Меня охватило такое отчаяние, что не хотелось жить. Я бы наверное совершила самоубийство, но мне было жалко маму и, особенно, тётю, которые хоть как-то любили меня без всяких там гормонов. После этого я какое-то время ненавидела парней. Выбросила из своей комнаты все постеры с Дзюном, ни за что грубила парням-одноклассникам. Самым обидным было то, что моё тело жаждало плотской любви. Мне снились такие сюжеты, что узнай кто о них, я бы умерла со стыда. Чтобы сбросить лишнюю энергию даже записалась на каратэ. У нас в школе была очень хорошая секция стиля Мисма[34]. Это именно тот стиль, который применяет в бою Дзин Кадзама[35]. И постепенно жизнь вроде бы снова наладилась.

Тем не менее, тот случай очень сильно повлиял на моё мировосприятие. Во втором классе старшей школы я совсем замкнулась в себе. То было время, когда бумажные книги почти совсем уступили место электронным. Если мои одноклассники что-то и читали с бумаги, то это была манга. Даже заданные по программе произведения прочитывались ими с экранов различных электронных устройств. Я же терпеть не могла любую электронику, от компьютеров с планшетами до банальных мобильных телефонов. Мне гораздо милее был особый книжный запах нашей школьной библиотеки. Но, для языковой практики, тётя всё-же принесла домой компьютер. Я завела аккаунты в социальных сетях, и с тех пор виртуальное общение почти заменило для меня реальное.

А затем состоялась обычная на первый взгляд школьная поездка в преддверии нового учебного года. Утомлённая целым днём экскурсий, я заснула в автобусе, а открыв глаза — оказалась в другом теле и в другом мире.

Поначалу впала в ступор. Пошла по лесу куда глаза глядят, наткнулась на стаю волков. Они загнали меня на дерево и продержали там почти сутки. Когда я уже готова была свалиться вниз от слабости, меня спасла местная травница, Сагитта.

Сагитта оказалась доброй женщиной, чем-то похожей на мою тётю. Она научила меня травничеству и, немного, магии. Судя по словам её любовника, послушника магов огня Дарона, сама травница имела знания на уровне второго круга. Всё это она и передала мне. А затем Дарона перевели в монастырь на остров Хоринис, и Сагитта отправилась за ним, оставив мне в наследство свои старую пещеру у восточного побережья Варранта.

Времени прошло немного, но вскоре стало ясно, что я не сумела вписаться в этот новый мир. Местные жители смотрели на меня косо, за глаза обзывали ведьмой. В этих краях магия считалась мужским делом, а местом женщины — кухня или бордель. Однажды всё-же мне показалось, что я нашла себе друга. Им был сын местного владетельного сеньора. Мы случайно встретились в лесу, я собирала травы, он охотился. Разговорились о местных зверях и прочих опасностях, подстерегающих неосторожных путников в чаще. Так и пошло, время от времени мы встречались на заветной полянке. Не знаю, почему я тогда была столь слепа и беспечна. Видела же, что баронет явно проявляет ко мне не только платонический интерес. Даже иногда сама поддразнивала его. Мечтала о романтике, дура. Кончилось всё как и должно было — в один далеко не прекрасный день меня попытались изнасиловать. Причём, ладно бы мой вероломный «друг» Керт собирался бы сделать это в одиночку. Это бы меня, по крайней мере, возмутило бы не так сильно. Но он позвал себе на помощь трёх приятелей. Я до этого знала только одного из них — сына местного трактирщика. Жирного рыжего ублюдка, лет тридцати.

К счастью, подонки меня сильно недооценили. Они опасались только применения мною магии, не зная, что в прежнем мире я серьёзно занималась каратэ. Мага достаточно скрутить, чтобы он не смог пользоваться заклинаниями. С каратэкой же, пусть он даже меньше и легче противника, в близкий контакт вступать не желательно.

Мне удалось отбиться, и даже поджарить задницы пары убегающих подонков огненными стрелами. Как я узнала позже, сынок трактирщика пострадал серьёзнее других, хотя все они отделались всего лишь ушибами и ожогами. А затем в мою пещеру пришли стражники, и отволокли меня к местному мировому судье. Тот приговорил меня к изгнанию. Мягкое наказание. Если не учитывать того, что за воротами города уже собралась толпа, решившая забить меня камнями. Так и начался новый виток моей жизни.

Жизнь у меня раньше была такой обычной, даже вспомнить не о чем. Уютный дом, счастливая семья. Родители были известными фигуристами, мама — чемпион мира, отец — призёр Олимпийских игр. Оба сделали карьеру соло, затем встретились, поженились, и стали вместе выступать в шоу «Звёзды на льду». Жили они тогда в Москве. А там и я появилась.

Знаю, это была просто глупая случайность. Даже самые разрекламированные противозачаточные средства не дают стопроцентной гарантии. Тем не менее, родители меня любили, жаль что виделись мы редко. Они разъезжали по гастролям, а я училась в интернате. Элитном таком московском интернате, Ломоносовском. С углублённым изучением иностранных языков. С удовольствием учила английский и немецкий. Занималась горными лыжами и плаванием. На каникулах родители часто брали меня с собой на гастроли, или мы все вместе ездили куда-нибудь отдыхать. Предки не переваривали экзотические курорты, предпочитая морю горы и холод — жаре. Это было лучшее время моей жизни. Но уже тогда я временами чувствовала себя странно.