Внезапно Эллу прервала свое занятие и обежала вокруг ядоварни. На стенах нигде не было ни одного знака, предупреждавшего людей об опасности. Она пожурила Сийма за то, что он не довел дело до конца. Великан вздохнул украдкой и помчался за картоном и цветными карандашами. На куске картона Эллу искусно нарисовала огромный гриб и череп, а внизу приписала: ОСТОРОЖНО! ЯД!

После этого у царской дочки отлегло от сердца, и она спокойно продолжала работу.

Одну из стен ядоварни, ту, на которую пошла дверь хлева, Эллу превратила в кладовую. Каждый смертельно ядовитый гриб она пригвоздила вилкой к стене. При этом Эллу мрачно напевала:

По приказу жены Сийм принес из кухни большой котел. Эллу привязала к нему алую ленточку, предостерегавшую о смертельной опасности, и развела в очаге огонь. Скоро пар из котла туманом расстелился по двору, а дым сквозь ведерную трубу потянулся в небо. Эллу присматривала за огнем, время от времени помешивая в котле мешалкой.

На всякий случай Сийм держался от котла подальше. Он устроился на вытоптанной им тропке и сидел там, любуясь ловкостью расторопной хозяйки.

Для варева Эллу использовала всего несколько грибов. На стене их оставалось еще видимо-невидимо. И она гордо похвалялась, что сегодняшней добычи хватит, чтобы уничтожить вредных букашек-таракашек во всей округе.

Яд в котле еще булькал, когда Эллу стала готовить свою тележку к мухоотравительной кампании. Открыв таинственный красный ящик, привезенный из отчего дома вместе с приданым, Эллу извлекла оттуда самые неожиданные предметы.

Прежде всего она укрепила в углах тележки столбики и натянула на них парусиновый тент. По краю его колыхалась оборка с надписью:

У Сийма даже мурашки пошли по коже. Подумать только, эти козявки размножаются в таком количестве, что скоро вместо неба над землей будет висеть черная-пречерная туча!

требовала надпись на оборке с другой стороны балдахина. А на третьей было выведено:

Эти грозные лозунги наполнили сердце Сийма благородной гордостью. Он и не подозревал, что ему досталась в жены такая поборница чистоты.

С умилением вспомнил Сийм утро, когда повстречал в березовой роще Киллу, дочь грибного царя Сморчка. Ведь это на ее зов вышла из лесу Эллу. Дородная девушка соскочила с березы и, не жеманясь, согласилась стать его женой. Время на обдумывание его предложения было оговорено больше для приличия: так уж заведено испокон веков. А подкараулить в березняке цареву дочку посоветовала ему Смышленая Трийну. Сийм пожалел, что злосчастные валуны угодили именно на ее участок. Но ведь Эллу не смогла бы заняться своей важной человеколюбивой деятельностью, если бы старый фундамент не был снесен и на его месте не построена ядоварня.

И все-таки какая-то тревога не давала ему покоя. Ну, да ладно. Для успокоения совести Сийм решил вечером помочь Трийну играть на органе.

Пока Сийм, сидя на пыльной тропке, предавался воспоминаниям, жена его трудилась вовсю. Поборница чистоты, пыхтя и отдуваясь, сняла котел с огня и поставила его на тележку. Из красного ящика она вытащила флаг и тронулась в путь. Одной рукой Эллу подталкивала тележку, в другой держала древко, на котором развевалось белое полотнище. Сийм не мог в толк взять, на что ей эта простыня. Но у Эллу было такое сосредоточенное лицо, что громадный Сийм постеснялся признаться в своем невежестве.

Неторопливо шагал он за тележкой. Любопытство подгоняло его. Подаренные Киллу индюшата, очевидно, решили поумнеть, а может, что другое было у них на уме, только они ковыляли следом за Сиймом, важно распушив хвосты.

У околицы возле последнего дома Эллу остановилась. Царева дочка не стала терять времени на объяснения. В деревне все грамотные, сами могут на оборке прочесть, чем она занимается.

В тот самый момент, когда Смышленая Трийну заорала на выгоне, что кота Офсайда надо сдать на мыло, началась война с мухами. Эллу обмакнула марлю в котел, высоко подняла древко своего ядовитого флага и обошла с ним весь дом. Гудение смолкло, и сердитая мошкара дождем посыпалась вниз. Хозяйка шла следом со щеткой и совком в руках и сметала туда дохлых мух.

Вытянув шеи, следили с порога Сийм и индюшата, как орудует Эллу. Застрельщица борьбы с мухами не ограничилась жилыми помещениями. Она обошла все хлевы и конюшни, освободила от слепней и оводов крупный и мелкий рогатый скот и всю живность.

Так Эллу и ходила из дома в дом, делая свое трудное, но очень нужное дело.

Односельчане искренне благодарили молодую жену Сийма Люди так радовались, что тут же забыли все проделки Силача. Ради такого дела можно было махнуть рукой на старые грехи. Да и известное дело — кто старое помянет, тому глаз вон.

Когда на деревьях пожелтела листва, Сийм вспомнил, что лето не вечно и скоро закрутит вьюга. Теплые деньки улетели, словно на крыльях. Вышел он однажды во двор и, как всегда в трудную минуту, стал скрести затылок. Ни дров, ни хвороста во дворе, конечно, не было, разве что две-три пригоршни колючего репейника наберешь.

Эллу кончила варить яды и слонялась по чулану, громыхая пустыми кадками. Заглянув в подвал, дочь грибного царя очень удивилась, не найдя там никаких припасов.

Сийму что — свернется калачиком и будет спать всю зиму, как медведь. Но Эллу вовсе не улыбалось дрожать от холода и коротать в одиночестве самое унылое время года. Скучно казалось ей спать несколько месяцев подряд. А Сийм хоть и не мог взять в толк, как это человеку спать надоедает, но с желанием жены должен был считаться. Даже Кутть-комбайнер заявил, что семью нужно окружать заботой, и купил в лавке одно яйцо и коробку карамели.

Ну, да ладно, Сийм решил наверстать упущенное время и стал копать огород. Он думал, что, если поднажать как следует урожай поспеет в срок. На участке за домом повыдергал он лопухи да репейник и пригоршнями разбросал по земле семена огурцов, капусты, моркови и свеклы, не говоря уже о всякой петрушке-сельдерюшке.

К его большой радости каждый день хлестал дождь. Сийм знал, что влага помогает семенам прорасти, и был очень доволен. Дождь лил как из ведра, лужи перед крыльцом растеклись по всему двору, но Сийм решил, что кашу маслом не испортишь. Взял два ушата и стал таскать на огород воду из колодца.

Как ни странно, некоторые семена дали ростки. Сийм думал, что если помочь им немного, они воздадут ему за труд сторицей — знай успевай урожай в подвал таскать. И, не гнушаясь работой, потеребил каждый росток, выглянувший из раскисшей земли. Сийму казалось, что так он помогает растениям набрать силу, а заодно дает им понять: времени мало, надо расти побыстрее.

Но почему-то все его старания не принесли плодов. Как-то утром после ночных заморозков хилые росточки совсем сникли. Рухнули все надежды на богатый урожай.

Опечаленный Сийм уселся на крылечке, боясь взглянуть на жену. Эллу примостилась рядом с мужем и, прислонясь к его плечу, тихо заплакала. Но ни одного недоброго слова не сказала она Сийму. Выплакавшись, Эллу призналась, что ревела она вовсе не из-за того, что погиб урожай, а потому, что ее расстроил вид Сийма. Пока он возделывал землю, таскал воду и самоотверженно помогал росткам набираться сил, борода отросла у него до самого пояса, а короткие свадебные штаны совсем истрепались. Великолепные красные сапоги давно превратились в опорки и мокли в грязной луже.