- Да я всегда так хожу, - начал, было, Иван, и тут в ангаре страшно и ярко полыхнуло неземной зеленью, и все стихло.

- Пойти, что ли посмотреть? - неуверенно спросил солдат. - У нас же там прибор включенный остался.

- Забудь! - махнул рукой Мальчиш. - ... с ним, с прибором!

- Нет, братка ругаться будет, - ответил Иван и решительно шагнул к двери.

Толпа странных существ исчезла. На бетонном полу валялось десятка два-три дымящихся крысиных трупиков. От крысогона остался обгорелый корпус, из которого жалко и беззащитно торчали какие-то проводки.

Безяйчик с Мальчишем, вошедшие следом за Иваном в ангар ахнули.

Идол несостоявшегося крысиного божества, изготовленный знаменитым мастером Ркацители по спецзаказу, Крысослав, он же Медный Гоблин, больше всего напоминал теперь бутылку от лимонада "Буратино", переночевавшую в пионерском костре.

- Что я теперь Абдулле скажу? Он же нам предъяву по всей форме сделает, и будет прав! - ахнул Мальчиш.

- Ничего, - бодро ответил Безяйчик. - Скажем, что это авангардизм и все такое, теперь это в моде.

- Ладно, дома разберемся, - решил Мальчиш. - Ты, Сержант, посторожи тут маленько, а мы пойдем фуру поищем. Надо же этого чудака горелого как-то в Растюпинск переправить. Эх, сходили, называется, за зипунами!

Безяйчик задумчиво посмотрел на медную соплю, свисающую с невнятного бугорка, бывшего некогда носом Медного Гоблина, осторожно потрогал собственный нос, высморкался, и поспешил следом за Мальчишем искать фуру.

Пока Мальчиш с Безяйчиком отсутствовали, Иван-солдат поскучал немного у подножья монумента, потом от нечего делать и из врожденной любви к порядку прибрался в ангаре, то есть, сгреб в кучу обгорелые крысиные трупики и прикрыл куском черного полиэтилена, найденным здесь же. Полюбовался на свою работу - получилось неплохо. Чем-то это напоминало сцену из фильма про американских полицейских. Вот труп в черном мешке, вот молодец в камуфляже, недоставало только стройной, но внутри податливой блондинки с револьвером на боку. Или не блондинки. Но все равно, непременно стройной, и, конечно же, с револьвером. Поразмыслив немного, Иван решил, что, поскольку сам он, очевидно, принадлежал к белой расе, то ему, по канонам американского кино положена темненькая афроамериканка, и немного расстроился. Не то, чтобы он питал к негритянкам, или афроамериканкам какую-то неприязнь, а просто потому, что по-жизни предпочитал блондинок.

Кроме того, Иван собрал десятка два кошельков и кошелечков, платиновых и золотых цепочек и прочей мелочи, вроде часов "Картье", а также несколько косметичек и пудрениц, валявшихся на полу - солдатская жизнь отучила его быть брезгливым - и теперь с любопытством рассматривал трофеи, удивляясь неизвестным доселе атрибутам быта очеловеченных крыс. Впрочем, всякие личные вещи его совершенно не интересовали, а найденные денежные знаки, которых было не так, чтобы очень много, он вытряхивал в общую кучку у левой пятки Медного Гоблина, почти, кстати, не пострадавшей. И то сказать, эти бумажки и раньше-то, по мнению Ивана, крысам были не очень-то нужны, а теперь и подавно.

Когда и это занятие надоело, солдат сложил бледные доллары и цветные евро в пачки, и от нечего делать направился в полуподвальчик, в окнах которого горел желтый насморочный огонек. Там он целый час гонял чаи с обнаружившимися в подвальчике учеными, беседовал о жизни, и на прощание оставил им целую кучу крысиных долларов и евро, справедливо полагая, что, таким образом, если и не поспособствует восстановлению величия отечественной науки, то хоть несправедливость-то слегка исправит. И то ладно. Хотя, как это можно - слегка исправить несправедливость? Не знаете? Вот и я тоже, не знаю, хотя возражать против такого частичного действа не стану. Не имею на то никакого морального права, да и желания тоже.

Ученые, кстати, получив, как они выразились, "долгожданную арендную плату" быстренько допили чаек и засобирались по домам, что было, как раз кстати. Так что на территории бывшего НИИ никого кроме Ивана не осталось. Вы спросите, а где же охрана таможенного терминала, или на худой конец, жалких остатков государственных секретов, куда все подевались?

Могу сказать, что, скорее всего, охранники-крысы, по всей видимости, также подверглись воздействию регрессивного излучения, а значит, в лучшем случае, попрятались по темным углам. Если, конечно, вообще выжили. Ну, а что касается охранников-людей, то, надеюсь, они не упустили своего и неплохо прибарахлились за счет прежних хозяев, которых, надо сказать, и раньше меж собой иначе как крысюками не называли. Охранники, надо сказать, все видят и понимают. Просто помалкивают, работа у них такая.

Итак, Иван сидел у подножья оплавленного истукана посреди совершенно пустого научно-исследовательского таможенного терминала, и подумывал о походе в ближайший киоск за пивом.

Наконец в воротах показалась здоровенная открытая платформа, прицепленная к видавшему виды КАМАЗу. Следом за платформой вкатился раздолбанный автокран "Ивановец", а за автокраном - "Копейка - Ламбордини" с Мальчишем и Безяйчиком.

- Грузим и сматываемся, - коротко приказал Мальчиш.

Кран выпустил сизую струю вонючего дыма, взревел и нехотя въехал в ангар.

Работяги, не обращая внимания на вопли Безяйчика, безжалостно зацепили Медного Гоблина крюками за выступающие детали и с профессиональными матюгами повалили на платформу.

- Все, линяем, - Безяйчик устало закурил, потом деловито помочился на колесо тягача.

- На счастье, - пояснил он, бросив бычок в лужу.

- Прям-таки, Геракл Поверженный, - прокомментировал бригадир грузчиков, пересчитывая деньги. - Гордость Геракланума.

Бригадир когда-то был известным археологом и теперь, познав радость свободного рыночного труда, не упускал возможности высказаться в духе прежней профессии, как выяснилось, теперь никому не нужной и бессмысленной. Имел право отвести душу, чего уж там!

И автопоезд с лежащим на платформе ничком оплавленным истуканом, медленно, обдавая улицы черными вонючими выхлопами, пополз через Москву в сторону кольцевой дороги.

Вот что, однако, странно. Ведь растюпинские ребята запросто вывезли из первопрестольной почти двадцать тонн первосортной меди, причем, вывезли прямо с территории таможенного терминала, не предъявляя представителям властей решительно никаких бумажек, даже долларов, и ничего! Тихо, как на затонувшем Титанике!

Ивану даже обидно стало, что никто не интересуется, что же это за урода такого везут по улицам, почему и, главное - куда?

Хотя, может быть, москвичи просто-напросто тихо радовались, про себя, естественно, что хотя бы одно бессмертное творение придворного монументалиста Ркацители покинет столичную территорию. Может быть, именно поэтому растюпинскую команду никто не задержал по дороге?

Вряд - ли. Скорее всего сказывалось действие снадобья Яшки-сторожа, благодаря которому Мальчиш, Безяйчик и Сержант были для москвичей своими в доску, своими для прохожих, для милиции и для прочих обитателей столицы, исключая, конечно крыс и гастарбайтеров. Но крысам в данный момент было не до похищения какого-то медного идола. Крысы по всей Москве суетились и собирались в стаи. Некоторые для того, чтобы вступить в бой с неизвестно откуда взявшимися истребителями цивилизованного крысиного племени, а другие, наиболее очеловеченные - намереваясь отправиться в теплые края, уподобляясь неким бескрылым журавлям. Ужасная гибель сотрудников терминала уже получила огласку, а стало быть, на них, на крыс нашлась некая управа, что настораживало.

Гастарбайтерам же до вывоза творения Ркацители вообще не было никакого дела, им бы самим впору удержаться в Москве, везут - и пускай везут. Значит надо. Так что, дорогу от Москвы до Растюпинска автопоезд преодолел медленно, но без приключений, а посему, не будем на этом моменте останавливаться и перенесемся на сутки вперед, прямо в гараж брата Даниила, конечный пункт следования многострадального Медного Гоблина, которому так и не было суждено стать Крысославом.