Прошло какое-то время, и начались переговоры о мире. Мы встретились с техасцами и заключили с ними соглашение. Но этот договор всегда нарушался, как только белые люди желали от нас чего-то нового, весь договор становился не больше, чем просто слова на бумаге. Всегда было так.

Я устал от этого, и много лет назад я привел людей нашего племени сюда, подальше от белых. Мы, мирно жили здесь очень долгое время.

Но это место — последнее в нашей стране. Нам больше некуда идти. Когда я подумал о белых людях, идущих на наши земли сейчас, я сказал то, что сказал. Трудно решить, что нам делать теперь.

Я всегда был миролюбивым человеком. Я счастлив был жить в своей стране и ничего не хотеть от белых людей. Совсем ничего. Но я думаю, ты прав. Я думаю, они уже идут сюда.

Когда я думаю об этом, я смотрю на этот мешок, зная, что в нем хранится. И я уверен, что мы будем бороться, чтобы сохранить свою страну и все, что мы имеем. Это все, чего мы хотим.

Мы будем сражаться, чтобы отстоять ее.

Но я не думаю, что битва произойдет этой зимой. И после всего того, что ты рассказал мне, я думаю, пора отправиться в путь прямо сейчас.

Завтра утром мы свернемся и пойдем в зимний лагерь.

Засыпая этой ночью, Танцующий С Волками поймал себя на том, что что-то мучает его. Какая-то мысль прочно засела у него в мозгу. Проснувшись на следующее утро, он обнаружил, что она все еще там. Хотя Данбер понимал, что эта мысль каким-то образом имеет отношение к присутствию белых охотников всего в полудне езды от лагеря, к его вещему сну и разговору с Десятью Медведями, он никак не мог ухватиться за нес.

Через час после рассвета, когда лагерь уже разбирался, он начал думать о том, какое облегчение несет в себе их уход. Зимний лагерь будет даже в более уединенном месте, чем этот. Стоящая С Кулаком думала, что она беременна, и Танцующий С Волками заглядывал вперед, думая о безопасности отдаленного лагеря, которому он может доверить свою семью.

Никто не в силах будет настичь их там. Они станут неизвестны и недосягаемы. Он сам больше не существовал на этой земле. Исключение составляли индейцы дакоты, которые приняли его и среди которых он был потерян для белых людей.

Вдруг эта мысль ударила, забила молотком в его мозгу. Она была так внезапна и так пугающа, что сердце Танцующего С Волками бешено застучало.

Он существовал.

И он безрассудно, глупо оставил этому подтверждение. Полная история лейтенанта Джона Дж. Данбера была записана в блокнот для каждого, желающего узнать ее. Записи лежали на кровати в дерновой хижине, в полной безопасности.

С того момента, как Танцующий С Волками и его жена закончили упаковывать свой нехитрый скарб, Стоящая С Кулаком отправилась помочь собираться другим семьям. Чтобы найти ее, могло потребоваться много времени, а потом, Данбер не хотел терять время на объяснения. Каждая минута дальнейшего существования журнала представляла из себя угрозу.

Он побежал в стадо пони, не способный думать ни о чем, кроме возвращения обратно себе этих записей.

Едва он и Киско вошли в лагерь, Танцующий С Волками вбежал в хижину Брыкающейся Птицы.

Шаман засомневался в необходимости того, о чем Данбер просил его. Они собирались быть в пути уже к этому вечеру и не смогут дожидаться его, если неблизкая поездка в Форт белых солдат окажется дольше, чем можно ожидать.

Но Танцующий С Волками был тверд в своем решении, и Трепыхающаяся Птица неохотно разрешил ему поехать туда. Колонна будет двигаться медленно, и для Танцующего С Волками не составит большого труда нагнать се, даже если он вдруг будет задерживаться. Но шаман убеждал его поторопиться. Он не любил подобные, случающиеся в последнюю минуту, неожиданности.

Маленькая «оленья шкурка» был счастлив галопом нестись по прерии. В течение последних нескольких дней дул живительный, свежий ветер. В это утро воздух был напоен ароматами трав, и ветер снова продолжал свой неутомимый бег. Киско любил, когда тугие струи воздуха наталкивались на его морду, и несся как на крыльях, преодолевая милю за милей, которые отделяли их от Форта.

Последний знакомый подъем опустился пологим склоном прямо перед всадником, и Танцующий С Волками выпрямился на спине лошади. Он попросил Киско перейти на самый быстрый галоп, чтобы покрыть последние полмили как можно скорее.

Они преодолели вершину этого небольшого возвышения и ринулись вниз к старому посту.

Увиденное мгновенно поразило Танцующего С Волками подобно удару грома.

Форт Сэдрик буквально кипел солдатами.

Всадник и лошадь пронеслись еще добрую сотню ярдов, прежде чем мужчина смог остановить животное. Гнедой бросался вперед, рвал поводья и бешено кружился на месте, а Танцующему с Волками едва удавалось сдерживать его. Он боролся с собой, пытаясь охватить взглядом нереальное зрелище — полный суматохи армейский лагерь.

Несколько брезентовых палаток было раскинуто вокруг старого склада снаряжения и дерновой хижины. Два орудия, взгроможденные на зарядные ящики, были установлены рядом с его, Данбера, старым жилищем. Кораль был набит лошадьми. И все пространство внутри Форта бурлило людьми в армейской униформе. Они ходили, разговаривали и работали.

Фургон стоял в пятидесяти ярдах от Танцующего С Волками, а внутри на сиденьях, расположились четверо рядовых солдат, уставившихся на него. На их лицах застыл испуг. Черты были недостаточно ясны, и с такого расстояния Танцующему С Волками было невозможно заметить, что это всего лишь мальчишки.

Подростки, которые уже стали солдатами, никогда не видели дикого индейцев, но в течение нескольких недель подготовки, проводившейся после их набора, им без конца напоминали о том, что скоро они будут сражаться с лживыми, ловкими и жаждущими крови врагами.

Солдаты-подростки запаниковали.

Танцующий С Волками увидел, как они поднимают свои винтовки как раз в тот момент, когда Киско разворачивался. И Данбер ничего не мог сделать. Солдаты выстрелили не целясь. Танцующий С Волками при этом залпе бросился на землю и лежал сейчас не шевелясь, его даже не задело.

Но одна из пуль настигла Киско, попав ему точно к грудь. Кусок металла засел в самом центре сердца животного. «Оленья шкурка» умер до того, как его тела коснулась земли.

Увидев стрелявших юнцов, бежавших сейчас к нему, Танцующий С Волками подполз к упавшей лошади. Он обхватил голову Киско и поднял его морду вверх. Но она безжизненно повисла в его руках.

Гнев охватил Данбера. В его голове запульсировала тупая боль, насилие родило всего одну фразу. «Посмотрите, что вы сделали». Он повернулся на топот бегущих ног, уже готовый выкрикнуть эти слова, и в этот момент приклад винтовки обрушился на его голову, попав прямо в лицо. Все потухло.

Он почуял запах пыли. Его лицо было вжато в землю Словно издалека доносились приглушенные голоса, но смысл он уловил отчетливо.

— Сержант Мэрфи… Он пришел.

Танцующий С Волками повернул голову и лицо его исказила гримаса боли. Его раздробленная скула коснулась хорошо утоптанной поверхности земли.

Он дотронулся до своего пострадавшего лица пальцами и снова скорчился, когда боль отдалась по всей стороне головы.

Он попытался открыть глаза, но ему удалось только слегка приоткрыть один из них. Веки второго были плотно сжаты. Когда открытый глаз смог различить предметы, он узнал, где сейчас находится. Это был старый склад продовольствия и снаряжения. Кто-то толкнул его в бок.

— Эй, ты, сядь!

Носок ботинка перевернул его на спину и Танцующий С Волками сорвался с места, чтобы избежать удара. Задняя стенка склада встала перед ним преградой.

Там он и сел, уставясь здоровым глазом сначала на бородатого сержанта, стоящего прямо перед ним, а потом на любопытные лица белых солдат, толпящихся в дверях.

Чей-то голос за их спинами неожиданно проревел: