— Да ничего.— Вожак пожал плечами.— Просто закончится все не через год и не через два, а за такой срок многое может произойти.

— Ну хорошо.— Девушка улыбнулась.— Значит, мы занимаемся этим большим и важным делом, а в промежутках развлекаемся мелкими кражами крупных ценностей.— Она вопросительно посмотрела на Вожака, и тот кивнул.— Ты отказался от Халимы, хотя, казалось бы, воин и колдунья — сильная пара! Чего ты ждешь от меня?

— Все просто,— начал объяснять Север.— Действуем по возможности скрытно, но если ввязываемся в драку, я — на острие, ты защищаешь меня на расстоянии. Если при этом сумеешь остаться невидимой для врага, еще лучше.

— А если…

— А если кончатся стрелы и ножи, достаешь меч, но не раньше того. Пойми, мы маленькая армия. Я ударная сила, ты, извини уж, мой засадный отряд. Крысенок и птица — наши соглядатаи, Вулоф с Вилвой — тыл.

— Я защищу тебя, любимый! — Соня улыбнулась, и губы ее коснулись его губ. Некоторое время оба молчали, затем девушка словно очнулась от сладких грез.— Ну что ж, Вожак,— она обворожительно улыбнулась Северу, словно ничего между ними только что не произошло,— тебе придется кое о чем рассказать мне. Я ведь не воин, а вор, и действовать привыкла в одиночку.

— Что ж,— улыбнулся он, поддразнивая ее,— тогда приготовься. Сейчас начну пичкать тебя мудрыми советами. Итак, поскольку ты теперь моя сильная правая рука, удары твои должны разить вовремя и наповал. А это значит, что ты должна быть храброй.

— Вот уж не ждала, что ты назовешь меня трусихой!

— Это смотря что понимать под храбростью. Один древний полководец говорил, что храбрость — это всего лишь умение терпеливо выжидать в опасной ситуации. Вот терпения-то тебе как раз и не хватает.

— Да,— девушка вздохнула огорченно,— бывает.

— Не стоит огорчаться,— приободрил ее Вожак.— В конце концов, жить — значит действовать. А потому тебе надо научить выбирать для действия нужное время. Понимаешь?

Она кивнула:

— Но как не ошибиться в выборе?

— Для этого есть несколько правил. Помни, что быстрота важна, но поспешность вредна. А это значит, что действовать нужно хоть и быстро, но при этом не мешает представлять себе, что ты делаешь и что предпримет противник.

— А если я сомневаюсь?

— Если сомневаешься, лучше выжди, но уж если чувствуешь, что момент настал, бей первой и никогда не останавливайся на полпути.

— Я поняла,— сказала наконец девушка,— твой девиз: осторожность прежде всего!

— Верно,— кивнул он.— Я хочу, чтобы ты держалась подальше от стали и кулаков, потому что люблю тебя. Тебе этого мало?

— Мало! — Она вспыхнула, села к нему на колени и, наградив поцелуем, обняла за шею.— Хочу еще!

— Да и постель мне приятнее делить со златовласой красавицей, а не с покрытым шрамами воином,— невинным тоном добавил он и едва успел увернуться от ее маленькой, но быстрой руки.

— Я сейчас сама покрою тебя шрамами!

— Хорошо, хорошо! — Он смеясь завел руки девушки за спину и некоторое время любовался тем, как она вырывается и шипит от ярости, словно дикая кошка.— Мы ведь не знаем, с кем столкнемся, а готовы должны быть ко всему.— Он выпустил ее руки.— Что смогут сделать два меченосца, стоящие спиной к спине, когда их окружили враги? Человек десять.

— Зависит от того, какова эта десятка.

— Верно мыслишь,— согласился Север.— А ты знаешь, что умелого воина в полном доспехе практически невозможно остановить? — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.— А если их окажется двое, или трое? Но все меняется, если я знаю, что ты в укрытии и ждешь момента.

— А если ты?..

— Я продержусь сколько потребуется.

Соня вздохнула и поняла, что в этом споре ей верха не одержать.

— Ладно. Пусть будет по-твоему. В конце концов, мы же не всю жизнь собираемся драться.

— Ну конечно! Да и пока остаемся в Логове, не думай, что станем либо общаться с матерью-настоятельницей, либо забираться в чужие дома.

— Это хорошо.— Девушка заметно повеселела.— Не хочется повторять избитые фразы, но пожить хочется, пока молод. Другое дело, когда перед тобой вечность! — Она лукаво улыбнулась.— Ты понимаешь, о чем я?

— Перестань! — Вожак посмотрел на нее с укором.— Зачем понапрасну изводить себя?

— А ты задумывался когда-нибудь о том, что произойдет с миром, когда тебя в нем не станет?

— А зачем? Для меня, как для любого человека, мир существует лишь до тех пор, пока я живу в нем. Стоит мне его покинуть, он перестанет для меня существовать.

— Да? — заинтересовалась она.— И куда ты уйдешь?

— Кто знает? Есть много мнений.

— А ты? — взволнованно спросила девушка.— Что ты думаешь об этом?

— Ну,— он пожал плечами,— я кое о чем слышал, хотя особо и не интересовался. На Черном Континенте верят, что душа мертвеца переселяется в вырезанного из дерева идола, которому поклоняется вся деревня, и таким образом усиливает его. А значит, и колдун племени, обращаясь за помощью к идолу, может рассчитывать на большую помощь. Для них смерть — благо. Поэтому они не боятся расстаться с жизнью, ведь они навсегда остаются в племени. В северной Киммерии каждый знает, что после смерти душа его уходит на Серые Равнины. Это мрачный и суровый мир. Представь себе бескрайнюю равнину, затянутую серым густым туманом, по которой гуляет лишь колючий ветер. В бесконечном странствии бредут по равнине души умерших, страдая от отчаяния и безысходности.— Север посмотрел на девушку, и та зябко поежилась, прижимаясь к нему плечом, словно на нее только что дохнуло холодом Серых Равнин.— И только души великих воинов, при жизни покрывших себя славой, суровый Кром забирает в свои чертоги, где за бесконечно длинным столом идет нескончаемый пир.

— Уже лучше,— улыбнулась она.— Все-таки есть надежда.

— Да? — усмехнулся Север.— А вот немедийцы утверждают, что человеческая душа после смерти растворяется в мраке. Ты можешь сказать, кто из них прав?

— Неужели все верят только в такой исход?

— Ну почему же? Где-то за Вилайетом, я слышал, верят в то, что наш мир — это обитель страдания, в которой души неких высших существ расплачиваются за содеянное зло. Кому было на все наплевать, становится растением, кто проявил себя свиньей, тот искупает грехи, проводя жизнь в свинарнике. А кто лаял на каждого без разбора, после смерти напяливает на себя собачью шкуру.

— Тоже не слишком-то весело.

— Ну почему же? — не согласился Север,— Получается, что смерть здесь означает конец наказания и возвращение в свой мир.

— Ну не знаю! — Соня нервно пожала плечами.— Не нравится мне то, что ты рассказываешь.

— Да разве ж в том моя вина? — удивился он.— Ты ведь сама просила…

— Сам-то ты во что веришь?

— Да ни во что! — хмыкнул Север.

— То есть как это? — опешила девушка.

— Все просто. Ты никогда не бывала в Зембабве? — спросил он, и девушка отрицательно качнула головой.— Хорошо. Предположим, ты хочешь узнать, как там живут люди, какова природа, нравы, ну и вообще…— Он неопределенно покрутил рукой в воздухе, и она кивнула, давая понять, что понимает его мысль.— Как ты поступишь?

— Ну, съезжу туда сама…— неуверенно ответила она, но Вожак покачал головой.

— У тебя нет на это времени.

— Тогда найду того, кто бывал там.

— Верно! Но я в жизни не встречал такого!

— Как не совестно! — Она надула губки и стукнула его кулачком в плечо.— Все смеешься надо мной!

— Шучу! — Он обнял девушку. Она тут же перестала дуться и прижалась к нему.— Не думай ты о смерти! Живи и будь счастлива!

— Будь счастлива.— Она вздохнула.— Счастье не купишь в лавке.

— Не купишь,— согласился он.— Но один из древних мудрецов сказал: «Счастлив тот, кто считает себя счастливым». Внушай себе всю жизнь, что ты несчастна, так и проживешь в скорби и печали.

— А бессмертие?

— А бессмертие только продлит эту муку.

— А ты счастлив, Север? — спросила она.

— Да,— ответил он.— Теперь да.

— А прежде? — заинтересовалась Соня.