Девушка рассеянно протянула руку, сорвала длинную травинку и задумчиво надкусила ее. Почему-то подобные мысли начинали одолевать ее только тогда, когда она приезжала домой.

Наверное, это здешний климат оказывает на меня такое странное воздействие, решила Кэрол. А может быть, в Мемфисе мне просто некогда задумываться о таких вещах…

Поглощенная своими мыслями, она не замечала ничего вокруг. Вопрос, который она испуганно отбрасывала прочь, снова и снова вставал перед ней, требуя ответа.

Пожалуй, именно сейчас, в этом тихом уединенном месте я смогу спокойно обдумать, решила девушка, чем была вызвана моя нездоровая реакция на Ленарда.

Кэрол всегда считала себя разумной, интеллигентной женщиной, которая умеет контролировать свои эмоции. Однако тот факт, что она вдруг испытала такую бурную вспышку чувственности, безошибочно указывал на то, что пришла пора разобраться в своих отношениях с Эдгаром.

Почему ничего подобного не происходило, когда она была рядом с ним?

Девушка вспомнила, как Эдгар, со свойственной ему напыщенностью, заявил:

– Я не считаю разумным развивать интимную сторону наших отношений до тех пор, пока мы оба не добьемся определенных результатов в своей карьере.

В тот момент она испытала скорее облегчение, чем разочарование, и с легкостью согласилась с его решением. Конечно, подумала тогда Кэрол, нам же приходится много работать, чтобы добиться солидного положения, и у нас нет ни времени, ни сил на то, чтобы становиться любовниками.

Почему же теперь ей кажется, что они с Эдгаром просто прячутся за этим удобным предлогом? Что произошло в те несколько коротких секунд, которые она провела в объятиях Ленарда? Почему этого оказалось достаточно, чтобы она убедилась: в отношениях с Эдгаром ей не хватает чего-то очень важного?

– У тебя такой грустный вид, – вдруг раздалось за ее спиной.

Кэрол чуть не свалилась с булыжника. Резко повернувшись, она увидела, что рядом стоит Ленард, который, видимо, уже давно наблюдал за ней.

– Что тебе нужно? – сердито спросила девушка, резко вскакивая.

Впрочем, лучше бы она осталась сидеть, потому что его взгляд тут же опустился на ее обнаженные ноги.

– Я беспокоился о тебе, – спокойно сказал он. – У тебя был утомленный вид, и как только мы с Патриком подковали кобылу, я решил пойти следом за тобой и убедиться, что все в порядке.

– Я давно уже не ребенок и не нуждаюсь в том, чтобы за мной присматривали! – резко возразила Кэрол. – И теперь, поскольку ты убедился, что со мной действительно все в порядке, будь так любезен, уйди и оставь меня в покое.

В ответ на эту разгневанную тираду Ленард неожиданно рассмеялся.

– Знаешь, почти те же слова я слышал от тебя, когда ты была маленькой девчонкой. Тогда ты тоже потребовала, чтобы я ушел, заявив, что ранчо – твой дом и ты не хочешь, чтобы я приезжал туда…

Лицо ее покрылось малиновым румянцем. Угораздило же меня неосторожным высказыванием напомнить ему полузабытый инцидент! – подумала она.

Кэрол помнила, чем он был вызван. Тогда она была в том самом возрасте, когда девочка превращается из ребенка в девушку, и ревновала Ленарда к своему отцу. Его появление на ранчо она воспринимала как вторжение чужого человека. Он отнимал у ее отца драгоценное свободное время, которое тот мог бы посвятить ей самой. Это возмущало Кэрол, и однажды она, не выдержав, высказала чужаку все.

– Тогда мне не нравилось, что отец проводит больше времени с тобой, чем со мной. Я ревновала его к тебе, – честно призналась Кэрол.

– Да, я понимаю.

Ей показалось, что в голосе Ленарда прозвучало сочувствие. Странно. Она сделала это признание скорее для того, чтобы наказать себя, и вовсе не ожидала услышать такой мягкий ответ.

– У меня в свое время были похожие проблемы, – продолжил Ленард. – Ведь мой отец женился вторично, а перед этим мы довольно долго жили вдвоем, и я не знал, как сложатся мои отношения с ним и твоей теткой, которая стала мне мачехой.

Кэрол посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

– Но ведь ты был тогда уже взрослым, – напомнила она.

– В двадцать два года? – переспросил Ленард. – Наверное, я считал себя взрослым, но на самом деле был еще зеленым юнцом. Кстати, твои родители тогда очень помогли мне. Разговаривая с ними, я постепенно разобрался в происходящем и увидел перед собой какую-то перспективу. То лето, проведенное на вашем ранчо, можно было бы назвать просто замечательным, если бы не одна очень сердитая юная леди, которая была настроена против меня.

Он просто дразнит меня, пытается отвлечь внимание, сказала себе Кэрол. Не стоит покупаться на эту показную откровенность.

– Тогда я действовала инстинктивно, – холодно проговорила она, желая закончить разговор.

С каждой минутой ее все сильнее смущало то, что она стоит перед Ленардом с голыми ногами. К тому же вода стала казаться чересчур холодной, а он остановился в том самом месте, где она оставила одежду и туфли. Ситуация была довольно щекотливой, но Кэрол боялась, что если она под этим предлогом начнет требовать, чтобы Ленард ушел прочь, то опять окажется в смешном положении.

Девушка с деланно беспечным видом побрела к берегу, но тут он негромко заметил:

– А ты почти не изменилась. У тебя по-прежнему самые стройные ноги, которые я когда-либо видел.

В первое мгновение Кэрол была настолько ошеломлена, что даже не нашлась, что сказать в ответ. Она с ужасом осознала, что ей приятно слышать эти слова, но тут же разозлилась на себя и не придумала ничего лучшего, чем язвительно заявить:

– Тоже мне комплимент! Как бы тебе понравилось, если бы я сделала подобное замечание в твой адрес, ну, например, сказала бы, что у тебя очень сильные руки?

Однако, выпалив это, Кэрол тут же пожалела о своей неосмотрительности. Сначала ей показалось, что Ленард расхохочется над ее словами, но он вместо этого отвернулся в сторону, и она увидела, как потемнели от гнева его скулы.

– Вот видишь? – уже не могла остановиться она. – Тебе это не понравилось. Ты разозлился.

– Разозлился? – резко переспросил он. – Ты думаешь, что я разозлился?

Кэрол понимающе усмехнулась. Конечно, он будет это отрицать. Какому мужчине понравится то, что женщина сумела доказать ему свою правоту?

– О, конечно, ты можешь делать вид, что тебя это вовсе не рассердило. Но я видела твое лицо, и оно было красным от злости…

Ленард сжал губы и посмотрел на нее так, что она снова почувствовала себя четырнадцатилетней девчонкой.

– Не знаю, какие у тебя отношения с этим твоим «почти женихом», – грубо сказал он, – но, похоже, ты совсем не знаешь мужчин, иначе должна была бы уже научиться видеть разницу между злостью и возбуждением. Видимо, придется преподать тебе урок.

Его движение было таким стремительным, что у Кэрол не было ни малейшего шанса уклониться. Ленард схватил ее на руки, прижал к себе и провел горячей ладонью по всему телу, от плеч до бедер, не пропуская, казалось, ни одного сантиметра. Девушка была настолько ошеломлена вспыхнувшими в ней ощущениями, что даже не помышляла о том, чтобы вырваться из его объятий. Все, что она могла – это полностью отдаться во власть эмоций, о существовании которых до сих пор и не подозревала. Она была словно слепая, глухая и немая, и могла воспринимать только прикосновения рук и тела Ленарда.

Крепко удерживая ее в объятиях, он наклонил голову. Как только Кэрол сообразила, что последует за этим, в ней проснулся инстинкт самосохранения. Она попыталась отвернуться, но Ленард опередил ее, взяв за подбородок.

Неужели мужские руки могут быть такими нежными? – промелькнуло в затуманенном мозгу Кэрол, и она замерла, словно подчиняясь телепатическому приказу. Ее губы сами собой приоткрылись в предвкушении поцелуя.

Вода, казалось, замедлила свой бег, и ее мелодичное журчание звучало, словно волшебная музыка.

Кэрол еще никогда не приходилось испытывать таких ощущений. Поцелуи Эдгара были холодными, лишенными страсти и не вызывали в ней никакого отклика. Они лишь укрепляли ее веру в то, что она равнодушна к сексу. Впрочем, такое заключение никогда не беспокоило Кэрол. В конце концов, говорила она себе, мне это просто не нужно. Я буду заниматься карьерой, и мне не до любовных утех…