Наступила долгая пауза, а потом Эдгар взорвался:

– Ты что, шантажируешь меня?! Это совершенно на тебя не похоже. Я понимаю, что ты расстроена и хочешь, чтобы я был с тобой, но не могу разочаровать маму. – Казалось, он любуется собой. – Давай поговорим об этом позже, когда ты будешь в более спокойном состоянии.

– Нет, Эдгар, – спокойно проговорила Кэрол. – Мы не поговорим об этом позже, потому что, как я только что поняла, нам больше не о чем разговаривать. Между нами все кончено. Прощай.

И она положила трубку, прежде чем он успел сказать еще хоть слово.

Нас больше ничего не связывает, задумчиво повторила себе девушка. Наша помолвка не состоится, и свадьба тоже.

Странно, но при этой мысли она не почувствовала ни боли, ни облегчения, а только пугающую пустоту.

Это была словно огромная зияющая пропасть на том месте, где еще недавно устойчиво покоилось ее хорошо спланированное будущее. Наверное, позже, спустя некоторое время, придет обида и горечь предательства, возможно, даже сожаление и раскаяние, подумала она, твердо зная, что обратного пути нет. Самодовольство, которое слышалось в голосе Эдгара, его непоколебимая уверенность в своей правоте и нежелание понять ее сказали Кэрол больше, чем слова. Он просто не воспринял ее требования всерьез, да и ультиматум, который она выдвинула, похоже, его не слишком расстроил.

Впрочем, девушка знала, кто обрадуется тому, что их отношения прекратились. Миссис Брент никогда не скрывала, что не считает Кэрол достойной своего единственного сына. Она, вне всякого сомнения, выбрала бы для него другую жену – тихую и послушную, которую смогла бы легко подчинить своей воле, как мужа и сына.

Кэрол вдруг заметила, что вся дрожит. Странная слабость охватила ее. Пошатываясь, она вышла из гостиной и кое-как доплелась до кухни, по пути больно ударившись об угол стола. Подойдя к раковине, девушка открыла холодный кран и подставила ладони под струю ледяной воды в надежде, что это приведет ее в чувство.

Наверное, на меня действует приближающаяся гроза, попыталась объяснить Кэрол свое состояние, смахивая слезы, которые неожиданно выступили у нее на глазах. Человек, которому она верила, фактически пренебрег ею. Она полагала, что стоит на первом месте в его жизни, а все оказалось совсем не так.

Девушка плеснула себе на лицо пригоршню воды и закрыла кран. Странно, но в глубине ее души зрело чувство облегчения, словно какое-то тяжелое бремя наконец упало с плеч.

Нет, этого не может быть, твердо сказала себе Кэрол. Я не могу радоваться разрыву с Эдгаром, ведь собиралась выйти за этого человека замуж. Три дня разлуки не могли изменить мое отношение к нему.

Голова болела так сильно, что Кэрол не могла ни на чем сосредоточиться. Она подняла руки, чтобы помассировать виски, и застыла в безумном страхе, увидев, что дальние холмы осветила ветвистая вспышка молнии. Гроза приближалась.

Кэрол вновь охватили старые детские страхи, а разговор с Эдгаром обострил ее чувства до такой степени, что она была уже не в состоянии управлять ими. Ее охватило инстинктивное желание найти какое-нибудь укромное темное местечко, чтобы спрятаться от грозы и забыть о предательстве жениха, которое так больно ранило ее самолюбие. Да, не сердце, а именно самолюбие было задето, когда он пренебрег их отношениями ради того, чтобы угодить матери.

Но в таком случае… Люблю ли я его по-настоящему? – задумалась Кэрол, прикусив губу.

Ей всегда нравился Эдгар: она восхищалась его упорством в стремлении к успеху и считала, что общих целей вполне достаточно для создания прочной семьи. Она выбрала этого мужчину, полагаясь не на эмоции, а на разум, и гордилась этим. Но вот их отношения впервые подверглись испытанию, и Эдгар не выдержал его.

А что, если бы я только после свадьбы обнаружила, как мало значу для своего мужа? – ужаснулась девушка.

Послышался раскат грома, и она болезненно сморщилась. Как-то в далеком детстве мать посоветовала ей во время одной особенно сильной грозы: «Закрой глазки и вспомни свою любимую сказку. Подумай о чем-нибудь приятном».

Кэрол бессознательно повторила эти слова в уме, потом еще и еще раз, словно заклинание, но почему-то в ее сознании возникали только те сцены, где рядом был Ленард, который обнимал и утешал ее.

– Нет, – произнесла она вслух, пытаясь освободиться от наваждения.

Сердце учащенно стучало у нее в груди, причем не только от страха – по крайней мере, не только от страха перед грозой.

А может быть, все дело именно в Ленарде? – задумалась Кэрол. Возможно, это из-за него я с такой легкостью пошла на разрыв с Эдгаром? Но ведь этому человеку нельзя доверять! И тем не менее он возбуждает во мне чувства, которые я до сих пор считала детскими и глупыми или же приписывала безудержному воображению некоторых романистов…

Ленард… Где же он? Почему не возвращается?

Темные тучи затянули небо, раскаты грома слышались все ближе.

Кэрол задрожала еще сильнее. Она закрыла глаза, но безотчетный страх не уходил.

Что подумает Ленард, когда вернется? Девушка сжалась, вспомнив, с каким гневом и презрением он набросился на нее за то, что она не вовремя напоила лошадей. Если он увидит, в какой ужас привела ее гроза, то разозлится еще сильнее…

Взгляд Кэрол упал на стоящую в буфете бутылку домашнего вина из бузины, которое каждый год делала мать.

Может быть, несколько глотков помогут мне успокоить нервы? – подумала она, трясущимися руками наливая вино в стакан. Едва не расплескав, девушка поднесла его к губам и сделала большой глоток.

Приятное тепло растеклось по жилам, напряженные мышцы расслабились. Довольная достигнутым результатом, Кэрол осторожно перенесла бутылку и стакан на стол и плюхнулась в стоящее рядом кресло.

Здравый смысл подсказывал ей, что лучше подняться к себе в комнату и лечь в постель, забравшись с головой под одеяло, но почему-то она не спешила покидать кухню. Кого она ждала? Ленарда? Кэрол поспешно сделала еще один глоток вина.

Нет, разумеется, я его не жду, сказала она себе. С какой стати я стала бы это делать? Ленард ничего для меня не значит, напротив, я даже подозреваю его в том, что он пытается навредить моим родителям. Да, и то единственное, что заставляет меня проявлять к этому человеку интерес. А то, что я странно реагирую на его поцелуи, служит еще одним доказательством того, насколько Ленард опасен и какой сильной властью он обладает над женщинами.

Кэрол смущенно посмотрела на пустой стакан.

Неужели она так быстро выпила полбутылки вина? А ведь раньше никогда не пила так много.

По всему ее телу расплылось приятное тепло. И голова стала меньше болеть. Может быть, если выпить еще чуть-чуть, боль совсем пройдет? Однако снова наполнить стакан оказалось чрезвычайно трудной задачей – он почему-то все время двигался. Да и вся комната покачивалась вокруг, словно дом плыл по волнам.

Вдруг гром прогремел где-то совсем близко, буквально над головой Кэрол, и страх снова охватил ее. Она услышала чей-то стон и принялась испуганно оглядывать кухню, спрашивая себя, не почудилось ли ей это, пока, наконец, не догадалась, что стонала сама.

Попугай Лютер негромко насвистывал что-то, совершенно не обращая внимания на грозу. Небо снова разорвала вспышка молнии. Кэрол болезненно сморщилась и торопливо сделала еще один глоток вина.

Похоже, оно и в самом деле помогало. Страх никуда не исчез, но под действием вина словно отодвинулся куда-то в сторону.

А может быть, я просто пьяна? – спросила себя девушка. Нет, конечно, нет.

Она вообще редко пила и никогда не напивалась, но, пожалуй, сейчас пора было уже остановиться. Эдгар весьма неодобрительно относился к пьющим женщинам.

При мысли об Эдгаре Кэрол стало безумно жаль себя, и по ее щекам потекли слезы. Она попыталась вытереть их ладонью, но рука не слушалась ее.

Прогремел очередной пугающий раскат грома.

Хлопнула входная дверь. Ленард вернулся.

Увидев его, Кэрол попыталась встать, но это было, как она поняла потом, большой ошибкой. С трудом удерживаясь на ногах, она ухватилась за край стола. Возвышаясь над ней, Ленард мрачно посмотрел сначала на ее лицо со следами размазанных слез, потом на стакан и бутылку, стоящие на столе.