— Она умерла прямо у меня на глазах. За считанные секунды… Ее не стало, а мы продолжали стоять как вкопанные, будто бы еще не понимая, что произошло. На самом деле мы понимали… Понимали, но боялись признать, кто удостоил нас своим присутствием.

Дима молчал. Говорить не хотелось совсем. Хотелось закрыть глаза и не открывать их всю оставшуюся жизнь, чтобы ненароком не увидеть, как это движется мимо тебя. Или, еще хуже, к тебе… Движется, подобно порыву ветерка.

— Большую часть дня мы провели в отделении милиции, — продолжал, тем временем Гриша, — Менты, конечно же, пытались представить случившееся как убийство и повесить на меня. Меня три часа продержали в камере, и с небольшими интервалами ко мне забегали два мента, задававшие один и тот же вопрос: «Сознаться не надумал?» Брали на понт как в Голливудских боевиках, по схеме «добрый мент и злой мент». Один стращает тем, что запихнет меня в общую камеру с десятком педиков, другой говорит, что я еще молод, и если сам сознаюсь — могу годика через два за хорошее поведение выйти на волю.

— Отпустили? — спросил Дима.

— Ну ясное дело, отпустили, раз я сейчас перед тобой сижу. Даже не били, как ни странно. Видать девчонки не сплоховали и качественно поднесли версию, что Катька сама споткнулась и упала. Несчастный случай, в общем.

— Значит, вмешиваться бесполезно?

— Да… Если до того момента я еще сомневался в правильности версии «Пункта назначения», то после того, как Катя умерла, от моих сомнений не осталось ничего! Смерть существует. Не как физический процесс, а как реальное существо, чем бы или кем бы оно ни было. Есть тот, кто забирает нас, и делает это строго по графику. Допустим, сегодня смерть должна забрать десяток человек. Она и заберет! А тут на горизонте появляюсь я, и путаю ей все планы со своим пророческим видением. Второй ошибки она уже не допустит, поэтому любое наше вмешательство бесполезно. От Смерти не уйдешь!

— Но ты, ведь сам недавно сказал, что нашел способ?

— Нашел… — самодовольно улыбнулся Гриша, — Я тебя к этому способу и подвожу. Хочу, чтобы ты сам все понял…

— Тогда, что же это получается… Смерть должна была забрать тебя в определенный срок, но промахнулась. И если ты найдешь способ избежать этого вторично, ну, образно говоря, найдешь способ вычеркнуть себя из ее списка — ты будешь жить вечно?

— Не знаю… Но я уверен, что после того, что я сделаю, Смерть пересмотрит свой план и поместит визит ко мне на другое время. Может быть она и вовсе забудет обо мне — кто знает?

— Но почему ты так уверен, что твой план сработает?

— А я и не уверен, — Гриша помрачнел, но тут же вновь вскинул голову, — Мне просто кажется, что так должно быть. Выбора-то у меня все равно нет — либо сидеть и ждать неизбежного, либо попытаться сделать хоть что-то. И я, уж лучше, что-нибудь сделаю.

— Знаешь, о чем я, вдруг подумал… — сказал, вдруг Дима, непонятно к кому обращаясь. Взгляд его был направлен куда-то вниз, не то на поверхность стола, не то на собственные ноги, — Если уж мы… Ну, то есть вы, вышли на аналогию с «Пунктом назначения», то можно я продолжу ее еще кое-чем из области массового кино?

— И что же это тебе еще напоминает?

— «Матрицу»…

— Интересно, каким это боком?

— Знаешь, пару лет назад мы с одой знакомой смотрели «Матрицу». Я, как истинный фанат, пересматривал ее уже, наверное, на десятый раз, а она же, как выяснилось, не видела ее вообще! И когда я спросил ее, как ей фильм, она ответила, что это полная чушь.

— Ну и? — Гриша пока не видел никаких аналогий с его ситуацией, и Дима понимал, что в этом нет ничего удивительного. Аналогий пока что и не было.

— Она у меня была логиком до мозга костей, вот она и заявила, что если мир — «Матрица», и если за каждым из нас постоянно следят десятки, если не сотни роботов, если каждый наш шаг в вымышленной реальности контролируется, то зачем «Матрице» агенты?

— Ну… — на лице Грише отражался нешуточный мыслительный процесс, — Я «Матрицу», конечно, смотрел тыщу лет назад, но смысл помню, и довольно неплохо. Агенты — способ борьбы с инакомыслием. Каждого, кто осознал, что он живет в выдуманном мире, они устраняют, либо какими-то манипуляциями заставляют вновь поверить в реальность происходящего вокруг них.

— Но, согласись, ведь агенты — часть «Матрицы»? Часть программы. Неотъемлемая ее часть.

— Ну и?

— Смотри дальше. Если я, вдруг, осознал, что мир вокруг меня — один большой вымысле, то не проще ли меня просто пристукнуть?

— Проще, конечно, — согласился Гриша, — Так для того агенты и существуют. Однажды тебе позвонят в дверь, а на пороге будет стоять мужчина в черном. Направит на тебя пистолет и без зазрения совести нажмет на курок. У него, собственно, и совести-то нет, он, ведь, машина!

— Но ведь агент — часть «Матрицы», и подчиняется ее приказам. Зачем все так усложнять? Зачем агенты, пистолеты, и все такое прочее? Почему на улице у меня под ногами не может появится канализационный люк? Почему на меня, вдруг, неожиданно не упадет кирпич?

Гриша ненадолго задумался.

— Ну, в принципе, логично. Только вдруг ты научишься уворачиваться от кирпичей и станешь внимательнее смотреть себе под ноги? Тогда-то без сурового дядьки с пистолетом не обойтись.

— Вот тут ты прав. И скажи, тебе это ничего не напоминает?

Гриша лишь послал ему недовольный взгляд, явно досадуя, что ему не дают закончить свой рассказ и поведать-таки о том, как же он нашел способ обмануть свою смерть.

— Смотри, — не удостоив этот взгляд вниманием, продолжил Дима, — Вы все должны были умереть, но по нелепой случайности ты, вдруг, оказался провидцем и вмешался в планы Смерти. Она, как и подобает честному работнику, решила закончить начатое, и принялась отлавливать вас по одному, но ты и ту вздумал вмешаться! Опять использовать свои экстрасенсорные способности и вновь помешать Смерти. И ведь у тебя получилось, не так ли? Катя должна была умереть по нелепой случайности, из-за какой-то ерунды, из-за глупого стечения обстоятельств!

— Но она, ведь, все равно умерла! — воскликнул Гриша.

— Да, но как! Уже не по случайности! Ей на голову не упал неизвестно откуда взявшийся кирпич, она не упала в неожиданно появившийся канализационный люк. Ее убили! Убило то существо, которое, как мы думаем, и собирает урожай душ.

— Смерть?… — тихо произнес Гриша.

Он боялся произносить это имя, и Дима понимал его… Страшно знать, что за тобой охотится очередной Чикатилло, который поклялся бить тебя любой ценой. Но в конце концов, его можно остановить… Поймать, убить, сдать в милицию, ведь он всего лишь человек.

Куда страшнее, когда ты точно знаешь, что за тобой охотится бестелесный призрак… Но и призрак оставляет тебе шансы на выживание. Может быть он горит жаждой мщения не конкретно к тебе, а к человеческому роду вообще? И тогда тебе удастся переключить его внимание на кого-то другого, или и вовсе убедить в том, что люди не так плохи, как ему кажется. Если верить кинематографу и бульварной прессе, то жизнь насчитывает сотни таких примеров.

Но Гришу угораздило попасть под самый страшный вариант. Стать личным врагом «агента Смита». Того, кто охотится за тобой не из чувства мести или от неуравновешенности психики. Того, кто всегда холоден и спокоен, уверен в своих силах и в своей правоте. Ведь он выполняет свой долг!

Как говорил Данила Багров, «У кого правда, тот и сильнее», и приходится признать, что правда здесь на стороне «агента Смита», то есть Смерти. Выше нее нет никого, и в то же время она — подневольный работник. Она выполняет свой долг, и правда — на ее стороне.

— Это ничего не меняет! — сказал Гриша, выходя из недолгого транса, — Ты просто по-другому смотришь на те же самые вещи. Это существо, чем бы оно ни было, останется самим собой, как его не называй и с кем не сравнивай. И законы его существования тоже не изменяется от того, что ты посмотришь на них через другую призму или с другой точки зрения.