Страх волнами накатывал на молодую бритунку, заставляя сжимать побелевшими пальцами лук. В такие мгновения, безошибочно чувствуя, что девушка вот-вот может впасть в истерику, туранец неожиданно мягко клал огромную горячую ладонь на ее холодную, словно лед, руку, и Альрика чувствовала, как блаженное тепло разливается по телу, а страх отступает. Какая же она Трусиха! Девушка благодарно смотрела на Сурхана, даже в темноте видя, как его скрытые пышными усами губы расплываются в ободряющей улыбке, и, благодарно кивнув ему, успокаивалась.

Она неожиданно поймала себя на мысли, что мечтает о том, как эти сильные руки обнимут ее, прижмут к могучей груди, защитят... Едва ли не со смехом Альрика вспоминала их первую встречу, когда он показался ей тупым, безжалостным громилой. Только позже она поняла, как добр этот бритоголовый гигант-туранец... И далеко не глуп!

Ей казалось очень странным, что такой человек мог оказаться вором. Впрочем, как она, прирожденная трусиха, сумела стать воровкой, и неплохой?

Так она размышляла, пока холод, мрак, а главное — Логово вновь не делали свое черное дело. Страх понемногу овладевал ею, и все начиналось сначала... Ночь подошла к середине. Девушка с ужасом подумала о том, сколько им еще предстоит ждать. А каково ее новым друзьям?

И тут, словно боги подслушали мысли бритунки и поспешили ответить ей, ужасный, леденящий душу вопль разорвал тишину. Кони заволновались, нервно зафыркали, но быстро успокоились, наверное почувствовав, что им опасность не грозит. Сурхан замер на мгновение, а затем положил руку на плечо девушки. Прикосновение заставило Альрику очнуться, и хоть на этот раз прежнего Облегчения она не испытала, зато обрела способность мыслить.

— Кто это кричал? — прошептала она одеревеневшими губами.

— Плохо дело,— мрачно ответил Сурхан и, задрав голову, посмотрел на застывшего в вышине Альво. Немедиец знаками показал им, чтобы приготовились, значит, что-то увидел...

Повисшая вслед за тем тишина показалась девушке еще более жуткой, потому что теперь она скрывала не пустые девичьи страхи, а ужасную тайну, до поры недоступную им. О боги! Хоть бы какой-то звук! Лязг оружия, шум погони — все что угодно, только не эта гнетущая тишина! И в тот же миг лес словно ожил, и Альрика сдавленно вскрикнула, поняв, что этот желанный звук оказался во сто крат страшнее, чем растаявшая тишина. Ужас пришел на смену страху. Ей представилось, что она стоит в огромном, пусть темном, но пустом зале, который вдруг наполнился кошмарными тварями, а стены зашевелились, пожирая пространство, облегчая охотникам и без того не слишком сложную задачу.

Кто-то схватил ее за плечо, встряхнул, как тряпичную куклу. Она в ужасе обернулась, ожидая увидеть... Она сама не знала, чего боится больше. Но это оказался Сурхан. Туранец еще раз встряхнул ее, но, видя, что это не помогает, отвесил девушке оплеуху. Не сильную, только чтобы привести ее в чувство, однако, как ни странно, это помогло.

— Очнись! — быстро прошептал он.— Нас окружают, придется отстреливаться. Держись рядом со мной. Когда Альво даст сигнал, попробуем прорваться!

Девушка лихорадочно закивала:

— А как же они?! — Она махнула рукой в сторону Логова.

— Им уже не поможешь! Ты слышала крик? — угрожающе пророкотал туранец, быстро готовя лук и проверяя стрелы. — Коли сразу никто не вырвался, то ждать уже нечего. Иx или взяли, или скоро возьмут! Но в любом случае уже не выпустят.

Девушка положила стрелу на тетиву, но пока на них никто не нападал, и сердце её стучало от этого еще сильнее. Уж скорей бы началось! Она так никого и не увидела, даже когда рядом с ней лук Сурхана со свистом выплюнул стрелу. Девушка только закрутила головой, силясь понять, в кого он стрелял. И тут она разглядела их, но это не только не принесло ожидаемого облегчения, к наоборот, ей стало еще страшнее. «Похоже, мне на роду написано умереть от страха», — успела подумать она, перед тем как выпустить первую стрелу.

Черные тени, еще чернее, чем те, что в серебряном свете луны отбрасывали на них деревья, окружали двух всадников. Они явно стремились не убить, а взять их живьем. Альрика истошно завопила и выстрелила в ближайшую из теней, и та, судорожно вздрогнув, осталась лежать на освещенном пространстве.

— Значит, их можно убивать...—прошептала бритунка.

— Конечно! — крикнул Сурхан.—Но для этого нужно стрелять, и как можно быстрее! Их слишком много!

Ну конечно же, быстрее, если она еще хочет пожить! Она принялась посылать стрелу за стрелой. Тени дрогнули и начали отcтyпaть, пока не смешались с другими тенями и черными силуэтами деревьев. Альрика опустила лук. Первый приступ они отбили, но что теперь?

Альво спрыгнул в седло и, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, махнул рукой на запад.

— Вперед! Это наша единственная надежда! С востока к ним приближается подкрепление, и если сейчас не прорвемся, то нам крышка!

  Застоявшиеся кони взяли с места в карьер, и дробный топот копыт пяти скакунов ворвался в повисшую над лесом тишину. Бешеная скачка по ночному лесу казалась девушке совершенным безумием, но она понимала, что излишняя осторожность в их Положении окажется еще большим безрассудством, и отпустила поводья, полностью положившись на чутье умного животного. Деревья неслись навстречу, словно ожившие демоны, но кони каким-то чудом умудрялись огибать их. Сколько еще им может везти? Однако пока они с каждым шагом отдалялись от проклятого места. Впереди их ждал долгий путь, но они вырвались из кольца, и это придавало им сил. Только бы кони выдержали, ведь теперь им предстоит остаток ночи и все утро скакать до перевала. Потом спускаться вниз, а это еще полдня, и кто поручится, что, миновав Врата Черепа, они окажутся в безопасности? Никто.

Ни Альво, ни Сурхан так и не заметили, когда перестук копыт пяти коней сменился, цокотом четырех, просто туранец, в очередной раз обернувшись, чтобы проверить, все ли в порядке с Альрикой, не увидел ее. Oн осадил коня, с ходу разворачивая его, но жилистая, крепкая рука маленького,немедийца ухватилась за поводья  его гнедого. Разгоряченные скачкой кони глухо заржали, останавливаясь.

— Нет, Сурхан! Нет! — воскликнул он.—Нам не отбить ее! Только сами пропадем — их не меньше трех десятков.

Сурхан с ревом вырывался, и неизвестно, чем бы закончился их нелепый поединок, не свистни рядом стрела.

— Уходим! — закричал Альво, разряжая арбалет в выскочившего из-за дерева всадника.

Сурхан вскинул лук и молниеносными, отработанными движениями принялся посылать стрелу за стрелой. Затем ударил скакуна пятками и, полуобернувшись, не прекращая отстреливаться, помчался вперед. Он прекрасно справился со своим делом, и только благодаря его искусству лучника им вновь удалось оторваться от погони. Причем не просто оторваться, но и сохранить всех четырех коней, что было для них очень и очень важно.

Мать-настоятельница восхищенно смотрела на Севера. Какой же все-таки он умница, и как жаль, что он всего один такой в клане! Впрочем, на то он и Вожак. Конечно, стае только один и нужен, но, случись что-нибудь с Севером, заменить его будет некем.

— Как ты догадался, что беглянка прячется в колоколе?

— Очень просто,— ответил он без тени хвастовства.— Я заметил, что веревка едва заметно раскачивается, хотя ветра нет.

Кучулуг прислушивался к откровениям Севера вполуха. Он не признавал его превосходства над собой прежде, не признал и теперь. Он не сомневался, что и его люди нашли бы беглянку. Не сразу, так чуть позже.

Гораздо больше его занимала сама воровка. Прекрасная фигура, высокая грудь, которую не могла скрыть даже просторная рубаха... Теперь он понимал Ханторека, который настаивал на том, чтобы беглянке не причиняли вреда. Неизвестно, насколько она может оказаться полезной клану, но в том, что сам Ханторек имел на нее виды, сомнений нет. Только зря это он. Кучулуг сдержанно улыбнулся. Этому хорьку с такой дикой кошкой не совладать, особенно когда она поймет, как попала сюда. И вот тогда настанет его, Кучулуга, черед! Правда, есть еще Север, но этот болван никогда не интересовался женщинами, так что и вспоминать о нем нечего.