Мобильный телефон запищал, когда он сидел в одной из "пробок" вокруг площади Белорусского вокзала.

- Алло? - сказал Андрей.

- Это я, - прозвучал голос Игоря. - Есть какие-нибудь новости?

- Пока никаких.

- А идеи?

- Тоже ноль.

- А у меня кое-что имеется. Выкопали труп Бечтаева.

- Так это Бечтаев?

- Трудно сказать. Скорей всего он, но лицо изуродовано.

- Выстрелом? - спросил Андрей.

- Да. Но - интересная деталь. Патологоанатом не берется утверждать определенно, потому что тело слишком много времени провело в земле, но не исключена вероятность того, что лицо изуродовали после смерти, чтобы труп сложнее было опознать. Впрочем, дальнейшие исследования покажут, так ли это.

- Угу... - Андрей сразу сделал свои выводы. - Было два человека, которые могли изуродовать труп - наш неизвестный и Медовых. Для каждого из них это было выгодно, со своей стороны. А что говорит Курослепов?

- Утверждает, что лицо изувечено не было, когда они наткнулись на труп в квартире Бечтаева.

- Как мы убедились, он много врет.

- Думаю, в данном случае не врет. Не имеет смысла... Все, пока. Я вышел осмотреть участок и заодно спокойно позвонить, но мне пора возвращаться в дом. Переваривай то, что я тебе рассказал.

- Постараюсь переварить... Пока.

За разговором Андрей потихоньку миновал почти всю "пробку" и вырвался на свободу. Еще десять минут - и он входил в цветочный салон...

- Что вам угодно? - сразу обратилась к нему одна из продавщиц.

- Хороший букет, - ответил Андрей. - Из самых благородных цветов.

- Розы? - продавщица показала рукой на изобилие роз всех цветов, сортов и размеров.

- Да. Может быть, вон те, длинные, голубоватые... И... Вы знаете, когда я в прошлый раз покупал у вас букет, то ваша милая коллега очень удачно добавила к розам несколько орхидей. Правда, это было давно, около года назад, - Андрей обвел глазами помещение. - Сейчас я её не вижу. Жаль. Тогда она идеально сообразила, что мне надо. Так сказать, прочувствовала и мою индивидуальность, и индивидуальность той, кому я хотел преподнести букет.

- Надеюсь, я сумею справиться не хуже, - сказала продавщица. Если в её голосе и прозвучала обида, то она придала этой промелькнувшей обиде шутливый оттенок. - У нас работают только флористы высочайшего класса.

- Я нисколько не сомневаюсь, что вы замечательно мне поможете и сделаете все как надо! - поспешил успокоить её Андрей. - Просто, знаете, когда человек один раз так здорово помог, то подсознательно на него рассчитываешь, и надеешься увидеть вновь... Она ведь представилась мне тогда... Как же её звали, дай Бог памяти... - он сделал вид, будто усиленно вспоминает.

- Вы, наверно, имеете в виду Машу Кореву, - вмешалась другая продавщица. - Ты её не можешь знать, Леночка, - обратилась она к первой, её уволили ещё до тебя. Она действительно умела найти подход к покупателям, и вкус у неё был замечательный, а главное, чутье на людей, кто хочет попышнее, а кто поэлегантнее...

- Да, точно, она! - Андрей хлопнул себя по лбу. - Так за что же её уволили? Ведь и мне запомнилось, что работницей она была очень хорошей, и вы подтверждаете...

- Ну, были свои причины, - ответила продавщица. - Кое-какие грешки за ней всплыли... Наверно, можно было и подождать, но, по-моему, директор сделал правильно. Когда девчонка ступает на такую дорожку, от неё можно ждать чего угодно...

- На какую - "такую"? - туповато спросил Андрей.

Продавщица улыбнулась той язвительной улыбочкой, которая не оставляет никаких сомнений, что имеет в виду одна женщина, когда говорит о другой.

- И, все-таки, не жалко было избавляться от такого хорошего работника? - полюбопытствовал Андрей.

- Ну, без работы она не осталась, - сообщила продавщица. - Ее убрали довольно тихо, "по собственному желанию", и она сразу устроилась в магазин-салон на Никитской. Если бросила свои "отходы вбок", то, наверно, там и работает... Но вы не волнуйтесь, - добавила она. - Леночка вам все сделает не хуже.

Андрей ещё раз заявил, что он в этом уверен, составил с помощью Леночки роскошный букет, как можно внимательней прислушиваясь ко всем её рекомендациям и советам, и ушел, оставив в магазине такую сумму, что, если бы это были не деньги Курослепова, выделенные на расходы, у Андрея потемнело бы в глазах - а заодно окончательно расположил к себе продавщицу и загладил ту легкую неловкость, которая возникла сначала.

Выходит, одна из продавщиц все-таки могла иметь что-то общее с Бечтаевым. Тон её бывшей напарницы вполне ясно дал понять, за что эту Машу Кореву попросили. Да, продавщицы в таких местах получают немало - но, видно, Маше хотелось жить ещё красивее, чем позволяла её зарплата.

Салон-магазин на Никитской он нашел без труда. Не сказать, что у Андрея от природы была хорошая память на лица, но за год работы в детективном бюро он сумел эту память развить и натренировать - и, едва зайдя в магазин, без труда узнал продавщицу, которая когда-то улыбалась Богомолу - хрупкую эффектную шатенку, которую, как он теперь знал, звали Машей Коревой. Поглазев на цветы и купив "декабриста" в горшке, Андрей удалился к своей машине, где пристроил "декабриста" на заднем сидении, рядом с великолепным букетом. Потом он стал ждать. Магазин закрывался на обеденный перерыв в два, и до обеда было не так долго. Андрей сам не знал, чего он хочет добиться от слежки за Машей Коревой - может быть, узнать, где она живет, где обедает, с кем встречается, чтобы потом разработать план действий. Пытаться вступить с ней в разговор прямо сейчас не имело никакого смысла - можно было только её вспугнуть. Тем более, если она действительно была связана с Бечтаевым. Ведь, если так, она наверняка знает, что Бечтаев убит - а люди её мира с большой неохотой идут на беседы о тех, кто умер насильственной смертью, тем более на откровенность с незнакомыми.

Допуская, что она принадлежит к этому миру, а не имеет место очередная цепочка случайностей и совпадений. Но выглядело так, что случайностью здесь вряд ли пахнет.

Маша Корева появилась из магазина минут в десять третьего. Быстро выбравшись из машины, Андрей направился за ней.

Корева прошла через Спиридоновку на Малую Бронную. Шла она достаточно быстрым шагом, но не торопливым - так идет человек, у которого время ограничено, но при этом он знает, что все успеет. У школы на Спиридоньевке она даже остановилась на секунду и через ограду поглазела на школьный двор - у части классов, в первую очередь младших, занятия уже кончались, дети в ярких курточках расходились по домам, сопровождаемые мамами и бабушками, другие уже вышли гулять под надзором воспитательниц "продленки", некоторые мальчишки пытались примазаться к ребятам постарше, игравшим в футбол - хотя бы вратарями. Постояв минуты две, Корева пошла дальше, а Андрей подумал, что не худо бы навестить директора школы: вдруг Корева училась как раз в ней, и её заминка на пути объясняется ностальгией.

Корева вошла в уютное кафе на Малой Бронной, Андрей последовал за ней. Взяв кофе и бутерброды, он устроился за столиком в углу, наискосок от стола, за которым сидела Корева. Она взяла себе "небольшой ленч", как сейчас это называют - легкий обед сообразила, попросту говоря, из салатика, чашки легкого куриного супа и чая с овсяным печеньем. Видно, очень следила за своей фигурой.

Минут через десять в кафе появились два мужика, которые подсели к Коревой и о чем-то с ней тихо заговорили. Оба были одеты вполне прилично, в неброские хорошие костюмы, без излишков золота на пальцах и на груди, но лица у них были такие, что Андрею не захотелось бы столкнуться с любым из них в темном переулке. Обменявшись несколькими фразами, они стали обсуждать что-то все увлеченней и увлеченней, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться: их слова не долетают даже до ближайших столиков.

Андрей много бы дал, чтобы узнать, о чем они говорят. Кое-какие выводы и наблюдения он сделал: мужики обращались к Коревой довольно почтительно, практически как к равной - и, значит, Корева не была обычной "девочкой на заказ", как можно было вообразить по всему тому, что Андрею стало о ней известно. Нет, она тоже участвовала в деле, наподобие "бандерши" или "держательницы крупного пакета акций", называй как хочешь. Не настолько была глупа, чтобы за быструю - и быстро уходящую - деньгу истаскаться за несколько лет, подцепить дурное заболевание, а то и СПИД, и выйти в тираж. Что ж, тем вероятней она могла сознательно участвовать в странной истории с орхидеей...