Выдержки из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Наконец-то, как мне кажется, я нашел метод, который можно применить для лечения герра Шикльгрубера. Это экспериментальная техника, при которой наиболее сложным пациентам даются кисточки и краски, с тем, чтобы они переносили свои фантазии и галлюцинации на холст. Если их галлюцинации будут зарисованы, то это, в некотором смысле, поможет приоткрыть дверь в их сознание, и, следовательно, терапия будет более успешной…

…В настоящий момент, я готов испробовать что угодно, лишь бы помогло. Он настолько замкнут в себе и при этом жесток (признаюсь, его вспышки ярости меня по-настоящему пугают), что я никак не могу наладить с ним контакт…

…Надо поговорить с директором по этому поводу…

…Похоже, что герру Шикльгруберу это нравится. С тех пор, как две недели назад я достал для него необходимые материалы, он рисует не переставая. Я не эксперт в искусстве, но мне кажется, что в данном случае мы имеем дело с настоящим талантом. Его картины несколько необычны (там нет никаких распознаваемых образов) но, тем не менее, мой подход, похоже, работает. Он стал куда менее свирепым, и я уже не так часто прописываю ему седативные препараты. Он до сих пор придерживается своих странных теорий о заговоре, но, по крайней мере, вспышек ярости, которые доводят его до исступления, стало гораздо меньше.

Выражаю осторожный оптимизм…

…Я заметил одну странную тенденцию. Пациенты, в отношении которых я использую художественную терапию, каждый раз раздражаются и начинают нервничать, если герр Шикльгрубер рисует вместе с ними. Не могу понять причину. Он обычно рисует в сосредоточенном молчании и не делает ничего такого, что может вызвать их беспокойство. Видимо, его необходимо изолировать от остальных…

…Сегодня случился крайне неприятный инцидент. Я пришел на работу и обнаружил на двери своего кабинета грубо нарисованную звезду Давида и надпись: «Евреи должны умереть!». Подобного никогда не случалось в этих стенах. Директор чрезвычайно расстроен и прислал мне письмо с извинениями…

Из письма доктора Альбрехта Шмидта, директора Института по изучению нарушений психики, доктору Гольдштейну:

…Прошу Вас, примите мои самые искренние извинения за этот чудовищный случай. Я всегда гордился тем, что сотрудники Института являются лучшими в мире специалистами и отбираются исключительно по принципу таланта, невзирая на национальность и происхождение. Я не собираюсь мириться с нетерпимостью. Пожалуйста, примите мои заверения, что данный инцидент будет тщательно расследован, а виновник будет найден и примерно наказан…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…То, что я изолировал герра Шикльгрубера от остальных пациентов и позволил ему рисовать в одиночестве, действительно решило проблему…

Из письма Гельмута Воса доктору Альбрехту Шмидту:

…Мы не встречались ранее, поэтому я сразу представлюсь. Меня зовут Гельмут Вос, я владелец «Современной галереи». Как Вы, может быть, знаете, наша галерея ежеквартально устраивает выставки экспериментальных работ. Естественно, я постоянно нахожусь в поиске потенциальных экспонатов.

Недавно я услышал о программе Вашего сотрудника, доктора Йозефа Гольдштейна, который использует рисование в качестве терапии для психически больных. Можно ли как-нибудь организовать встречу с доктором Гольдштейном, чтобы я мог посмотреть на творчество его пациентов? Мне кажется, что оно может представлять интерес для нашей выставки. Я полагаю, что посетителей моей галереи это может заинтересовать, поскольку подобного ранее никогда не было. И к тому же, я надеюсь, что такая выставка поможет им взглянуть на проблемы психически нездоровых людей с более гуманной точки зрения …

Служебная записка доктора Шмидта доктору Гольдштейну:

…Мне кажется, что предложение герра Воса дает нам великолепную возможность изменить взгляды публики в отношении наших пациентов: вместо того, чтобы видеть в них лунатиков и маньяков, которых необходимо изолировать, прежде чем они покалечат остальных, мы покажем людям, что наши подопечные — это такие же члены общества, просто страдающие излечимыми болезнями. Естественно, я уважаю Ваше мнение, по поводу того, что лучше для пациентов, но…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Мне не очень нравится сама мысль о выставке работ моих пациентов. Как правильно говорит директор, это может помочь изменить отношение общества к нашим пациентам. Но с другой стороны, я боюсь, что он недооценивает глубину болезни некоторых из них. Как в случае с герром Шикльгрубером — он, пожалуй, является наиболее тяжелым случаем за всю мою практику. Согласен, его состояние значительно улучшилось с того момента, как он поступил в нашу клинику, но до полного выздоровления ему еще далеко. (Признаюсь, я часто думаю, возможно ли его вылечить вообще, с тем чтобы отпустить — он находится здесь уже почти год). И его картины… от них мне неуютно, хотя причин этого я не понимаю. Может быть это потому, что я не понимаю это нынешнее т. н. «современное» искусство.

Однако в предложении директора есть здравое зерно. Мы обсудим это с ним на следующей неделе…

Служебная записка доктора Шмидта доктору Гольдштейну:

…Как выяснилось, человек, виновный в том, что испортил Вашу дверь, является уборщиком, ответственным за уборку этажа. Он не мог привести никаких убедительных объяснений своему поступку (он сказал, что «ему все стало ясно», когда он убирал кабинет, в котором занимается живописью Ваш пациент); более того, он сделал несколько вызывающих обвинений в адрес приверженцев иудаизма. Естественно, я объявил ему, что его действия никоим образом неприемлемы и в его услугах наш Институт более не нуждается.

Еще раз, примите мои самые искренние извинения за этот огорчительный эпизод. Я даже не могу себе представить, почему он стал себя вести таким образом. Его непосредственный начальник рассказал мне, что уборщик работал у нас много лет и имел репутацию тихого и надежного служащего…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Директор был настолько убедителен, что я согласился участвовать в этом мероприятии. Он с готовностью согласился с моим предложением, что тайна личности пациента не должна быть никоим образом нарушена. Имена будут скрыты за буквами алфавита «А», «Б» и т. д. Мы договорились, что герр Вос навестит нас в течение ближайших недель…

Из письма Гельмута Воса доктору Йозефу Гольдштейну:

…Хотел бы вновь поблагодарить Вас за сотрудничество; я прекрасно понимаю Ваше желание сохранить анонимность Ваших пациентов и могу Вас заверить, оно будет выполнено целиком и полностью. С нетерпением ожидаю нашей встречи на этой неделе. Я еще не видел работ Ваших пациентов, но уверен в том, что выставка будет потрясающей и надолго запомнится всем, кто ее посетит…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…В ходе нашей встречи произошло что-то странное, и я не могу понять что. Сначала все было прекрасно: герр Вос оказался необычайно приветливым, хотя и излишне разговорчивым человеком, а директор как обычно был весьма любезен. Герр Вос пришел в восторг от работ моих пациентов, заверив меня, что это превосходит все его самые смелые ожидания. Особенно впечатлили его — как и доктора Шмидта — рисунки герра Шикльгрубера.

Однако в ходе осмотра картин их настроение начало меняться: Вос и Шмидт почему-то настроились против меня и начали смотреть в мою сторону с подозрением. Когда я заметил, что некоторые из картин кажутся мне странными, доктор Шмидт и герр Вос ответили мне довольно враждебно, что, видите ли, любому глупцу ясно, что именно художник пытался сказать, и намекнули, что я этим глупцом и являюсь.