— Задавать полуправильные вопросы и получать полунеправильные ответы?

— Да.

— Тогда подойдем к проблеме с другого бока, — сказал Пров, — Кто направляет нас  с Маром? Мы чувствуем себя пешками, а кто нами играет — не знаем.

— Вы сами и направляете себя, — ответил я.

— Значит, мой вопрос снова не удался... Существует, наверное, какой-то план, по которому создан тобою этот анклав, этот плацдарм, эта зона?

— Существует.

— А его-то кто тебе, без-образный, предложил осуществить?

— Фундаментал, конечно.

— Фундаментал! — вскричал Мар. — Фундаментал здесь?!

— Здесь, здесь, — успокоил я его. — Хотя понятие "здесь" не совсем применимо к его Центру Космоса.

— И информационная машина времени здесь? Он действительно в шутку называл ее Центром Космоса!

— Центр Космоса Фундаментала находится в виртуальном мире, а сам виртуальный мир нигде не находится, так что он — Центр Космоса — находится здесь и нигде.

— А мы можем проникнуть в него? — спросил Пров.

— Конечно, туда может войти любой.

— А не подскажешь ли ты, без-образный, как нам это сделать?

— Что тут подсказывать... Ты и сам знаешь.

— Ничего я не знаю и не понимаю, — сказал Пров.

— Так и должно быть, — согласился я.

— Снова круг... Но хоть что-то надо уяснить из нашего разговора. Значит, Фундаментал запустил информационную машину времени в прошлое Земли; она попала в виртуальный мир; виртуальный человек любезно согласился создать кусочек когда-то бывшей Земли; и с этого кусочка Фундаментал хочет начать вторжение на Землю. Причем, почему-то именно вторжение, а не возвращение. Правильно я понял, хотя бы в самых общих чертах?

— Да, можно понять и так, — согласился я.

— Значит, можно и по-другому?

— Пока события не осуществились, можно понять их и по-другому.

— Как?

— Не знаю.

— Видимо, не в той школе я учился, — сказал Пров. — Мы здесь всего несколько дней, а насмотрелись уже предостаточно. За мной охотились, хотя никто не может меня здесь знать. Кто-то спас меня. Это ты, без-образный?

— Я создал то, что хотел Фундаментал. Но его проект имеет много изъянов. И мне приходится постоянно что-то подправлять, переделывать, создавать заново.

— Значит, мы с Маром попали в такую переделку совершенно случайно?

— Да. Хотя в этом мире ничего случайного нет.

— Я уже понял, — сказал Пров. — Почему только мы с Маром можем проникнуть в мир, созданный тобой?

— Вам лучше знать. Я не создавал вас.

— А всех других здесь создал ты?

— Да, по списку Фундаментала.

— Странный город, странные люди, — сказал Пров. — Существуем  мы с Маром и Бэтээр, существуют люди, созданные тобой. Мы отличаемся чем-то?

— Сейчас нет. Отличие лишь в том, что они существовали и в виртуальном мире, а вас в виртуальном мире не было.

— Странно, — сказал Пров.

— Да, — согласился я. — Существует странность, которую я не могу объяснить.

— Какая же?

— Меня нет в осуществленном мире. Я есть только в мире виртуальном.

— У меня такое ощущение, — сказал Пров, — словно я встретился с самим Господом Богом, а вопросы задаю вроде того, почему мне подошву давит под левым мизинцем. А надо бы спросить, как Он создал Вселенную и человека. Но, с другой стороны, если бы Он начал объяснить, я вряд ли что-либо понял. Чтобы понять, я должен быть равным Ему. А это невозможно.

— О Боге я не могу судить. Его нет в виртуальном мире.

— А душа?

— Душа — тело, только идеальное.

— Тело — это тело, а душа — душа, — сказал Мар.

В отличие от Прова, он был настроен ко мне враждебно. Это чувствовалось. Каллипига вела себя спокойно, не особенно и прислушиваясь к тому, о чем мы говорили.

— Почему ты украл ее? — зло спросил Мар.

— Я люблю ее тело.

— Ну и что? Я тоже люблю. И тело и душу.

— Люби, — согласился я. — Мне-то что?

— Как, что? Ты всемогущий, дьявол! Ты просто отнял ее. Ты знаешь, что мне тебя не побороть!

— Побори и люби. Это уж как осуществится в действительности.

— Я хочу поговорить с Бэтээр. Один на один.

— Говори.

— Оставь нас одних. Уйди.

— Я не могу уйти. С твоей точки зрения, я везде.

-Увернись в старика и пособирай сучья для костра, — сказала мне Каллипига.

— Договорились, — сказал я и стался стариком и пошел собирать сучья, которых здесь никогда не было.

— Что здесь происходило до нашего разговора? — спросил Каллипигу Пров. — Что означала вся эта жуть? Ему надо было испугать нас?

— Зачем ему пугать вас? Здесь разыгрывалась его смерть. Ведь городище Лар — это место поклонения виртуальному Богу. Мне, например, интересно всякий раз, как он умирает. А для вас это — предупреждение.

— Что за предупреждение? — спросил Пров.

— Захотите ли вы его смерти, увидев эти мучения?

— Я не хочу его смерти, — сказал Пров и пошел разыскивать меня.

Звездная тишина плотно заволокла уши. Впереди тускло замерцала одинокая голубая искра. Безмолвствующая мгла стала рассеиваться, на ней проявилось серое сумеречное пятно. Оно неподвижно висело прямо перед глазами. Внутри него вспыхнул слабый огонек иной (я это чувствовал), незнакомой жизни. Он разбудил своим неверным светом забывшуюся тяжелым сном вечность, и та застонала, заворочалась, забилась в чутком и диком переплетении времен и пространств, заставив их затрепетать и почувствовать самое себя. Синеватое пламя неведомого разгоралось все увереннее, ярче, и, набрав полную силу, материализовалось во что-то колышашееся на тихом ветру, очень похожее на одиноко стоящую раскидистую березу. Сквозь ее длинные, свисающие ветви все явственней обозначались два зрачка... Или это была игра моего утомленного воображения, когда в сонме ветвей, в их едва уловимом движении чудится нечто потустороннее, громоздятся, сменяя друг друга, едва угадываемые неземные образы? Ветви уже не ветви, они изгибаются вверх, вниз. Зрачки увеличиваются в размерах, постепенно, как бы боясь испугать, приближаются...

Пространство внезапно обрело сверхчувствительную акустику. Глухие раскаты грома, идущие откуда-то сверху, совпадали с частотой дыхания. Я слышал визг песчинок под своей ногой... На меня снова накатывался непреодолимый приступ страха. "Успокойся", — твердил я себе, но это трудно было сделать. Пробившись через назойливый фон, неприятно заложивший уши, моего слуха коснулся новый, определенно незнакомый звук. Будто шли большие часы, только беспорядочно и постепенно все громче, с непонятным сухим стуком, похожим на удары молотка о металл. Как неумолимый шаг времени, звук усиливался с каждой секундой, входил внутрь тела, прижимал к земле.

Но не было никакой земли... Я плыл тоннелем, буксируя за собой связку не тонущих шлангов. Надежный новый акваланг, раздобытый Провом, подводный фонарь, на левой руке водонепроницаемые часы, на правой — компас, сбоку сумка с фишками для меток поворотов — такова была моя экипировка в первом разведочном рейде в затопленных водами глубинах Лара.

Но где-то в сумерках подсознания таилась мысль о том, что все это бред. Бред! Бред! Я никогда в жизни не плавал с аквалангом.

Стены тоннеля были удивительно чисты. Яркий луч вырвал у мрака поблескивающие, грубо отесанные, но точно пригнанные друг к другу блоки серого гранита. Никаких следов плесени, слизи, застоявшейся мути, словно существовавшая тут когда-то обособленная жизнь только вчера под натиском воды покинула свою тайную обитель. А может быть, так чист и свеж пол и прозрачна в меру прохладная вода, потому что эта жизнь продолжается? В назначенный день и час сложная система каналов приходит в действие и по осушенному широкому коридору вытягивается длинная цепочка людей в черных сутанах, несущих саркофаг с Провом... Или с лже-Провом? Они идут поклоняться своему божеству.