– Тогда откуда ты про это знаешь?

– Не помню, где-то слышал. Да об этом все знают. Ты не волнуйся – в конце концов слухи улягутся.

– Сплетничают только о Стивене или о других членах семьи тоже?

– О ком? О тебе? О леди Ордуэй? Не говори глупости, Джил!

– А… о миссис Ордуэй?

– Как тебе это могло прийти в голову, Джил? Конечно, нет! Тут мнение едино: надо Бога благодарить за то, что он избавил ее от такого мужа! – Увидев выражение лица Джайлса, он, уже мягче, добавил: – Прости, старина, я знаю, что ты его любил, но говорят вот так. И все очень рады, что миссис Ордуэй снова появляется в свете.

– Я в этом уверен, – ответил Джайлс. – Она чрезвычайно оживляет обстановку.

Майора Дабни немного удивила его язвительность, но он произнес примирительным тоном:

– Несомненно. Очаровательная женщина. Звезда. Значит, ты согласен, чтобы я ее спросил?

– О чем?

– О прогулках верхом!

– Конечно. Я ей не опекун.

– Она уже встала?

– Уверен в этом. Сейчас узнаем, где она. – Джайлс дернул за шнурок колокольчика.

Вошел Уиткрофт. Он сказал, что миссис Ордуэй в гостиной. Майор Дабни удалился туда. Джайлс взял со стола письмо и попытался углубиться в его содержание, но из-за двери раздался смех. Этот чертов Дабни, торопясь увидеть Розабеллу, неплотно прикрыл дверь. Джайлс встал, захлопнул дверь и снова взял в руки письмо. Ну и почерк у Чарли Фортескью – пишет словно курица лапой! Так трудно сосредоточиться…

А вдруг Розабелла вовсе не интересуется прогулками верхом, а просто хочет провести время с Дабни? Если ее будет сопровождать красавец майор, это придаст ей значительности. На днях заходил Петтифер и приглашал ее в театр. А Уэйнрайт очень расстроился, когда она отказалась прокатиться в Кенсингтон.[2] Все они разумные люди, отличные офицеры, и нате вам – пали к ее ногам! Джайлс презрительно фыркнул и вернулся к письму.

Конечно, за ней ухаживают не только офицеры. Вот Монтейт, сын графа… Тетя Лаура аж вся затрепетала… И еще один, чье имя он не может вспомнить… Эта дьявольская женщина всем вскружила голову!

Джайлс встал и подошел с письмом к окну.

Пиратство! Джайлс опустился на подоконник и стал читать более внимательно.

Письмо на этом не окончилось, но более ничего относящегося к делу Джайлс в нем не обнаружил. Из вестибюля донесся хохот. Дабни! Ржет словно лошадь! Вероятно, уходит. Что же ему сказала Розабелла? Джайлс встал и вышел в вестибюль.

Дабни держал Розабеллу за руку, и они оба улыбались. Но когда Розабелла увидела Джайлса, улыбка исчезла с ее лица и она отодвинулась от майора.

– Дабс, я забыл спросить тебя…

– Доброе утро, Джайлс, – громко произнесла Розабелла.

– Доброе утро. Вижу, ты по-прежнему встаешь рано. Почему же ты сама ничего не сказала?

Розабелла выразительно на него взглянула.

– Майор Дабни нашел выход. Я правильно поняла – вы не возражаете?

– Нет, разумеется. Почему я должен возражать?

– Да, действительно… – Она повернулась к Дабни: – Тогда послезавтра, хорошо? Я посоветуюсь с Госсом относительно лошади.

– Я мог бы привести свою, – радостно предложил майор Дабни. – У меня есть прехорошенькая кобылка. Вы не представляете…

– Не беспокойся, Дабс. В этом нет ни малейшей необходимости, – отмахнулся от предложения майора Джайлс. – В конюшнях полно лошадей, которые застоялись. Я сам этим займусь.

– Хорошо! В таком случае я удаляюсь… Так о чем ты хотел меня спросить?

Джайлс непонимающе уставился на него.

– А, да… Николсон уже вернулся, не знаешь?

– Его не будет еще недели три. Разве я тебе об этом не говорил?

– Я забыл. Точно.

Майор покачал головой.

– Такая работа не доведет до добра, Джил. Тебе надо на свежий воздух. До свидания, миссис Ордуэй. Послезавтра, в одиннадцать часов. Привет, Джил! – И он ушел.

Джайлс в глубоком раздумье вернулся в библиотеку. У двери он остановился и обернулся. Розабелла поднималась по лестнице.

– Розабелла! Я хотел бы увериться в том, что лошадь тебе подойдет. Ты часто ездила верхом в Лондоне?

– Нет, не очень. Но я много ездила в Темперли.

– Там пустые поля и сельские дороги. Ты будешь готова проехаться через полчаса?

– Где?

– По парку, разумеется! – Джайлс подавил усмешку, видя, как желание прокатиться борется в ней с упрямством. Он решил облегчить ей задачу. – Розабелла, если ты ничем не занята в ближайший час, то я был бы рад вместе с тобой проехаться верхом. Пожалуйста.

– Но почему?

– Просто сегодня хорошее утро, и мне хочется подышать свежим воздухом. – Она недоверчиво смотрела на него, и тогда он раздраженно пояснил: – Я считаю, что ты будешь лучше выглядеть в глазах общества, если твой первый выезд в Гайд-парк произойдет в сопровождении члена семьи!

Аннабелла легко взбежала по лестнице. Возможность поездки верхом ее окрылила.

Она торопливо переоделась и спустилась вниз, где ее уже ждал Джайлс.

– А ты пунктуальна, чего не скажешь о других женщинах, – похвалил он.

– Господи! Неужели я заслужила комплимент?! Наконец у меня нашлась хоть одна добродетель! Не самая замечательная, но и за это спасибо.

– Ты не права, – возразил Джайлс. – Пунктуальность – очень важное качество. Во время войны она могла решить все.

– Охотно вам верю. Мне бы хотелось услышать о ваших приключениях на Пиренейском полуострове.

– Это не романтические приключения, Розабелла, – хмуро произнес он. – Там умирали люди.

– Простите, – Аннабелла зарделась. – Вы вправе меня упрекнуть: я сказала не подумав.

Джайлс, уже мягче, продолжил:

– Я потерял в Испании добрых друзей, но были моменты, когда мы много смеялись, просто радовались жизни…

После этих слов он резко вскочил на лошадь и поскакал в сторону парка. Аннабелла последовала за ним. Когда она остановилась в дальнем конце парка, Джайлс уже спешился и поправлял подпругу. Он подошел к ней и помог сойти с лошади.

– Это было замечательно! – Аннабелла, смеясь, грациозно соскользнула на землю. – Ваш гнедой – просто потрясающий, но и моя кобылка не хуже! Она летела как ветер. Хорошо бы поездить на открытой местности. Но не здесь, – с сожалением добавила она. – Свет мне этого не простит. У меня, наверное, ужасный вид.

Джайлс смотрел на разрумянившиеся щеки, озорно сверкающие глаза – жизнь в этой женщине била ключом! Его руки все еще касались ее талии. С неохотой убирая их, он холодно заметил:

– У тебя волосы растрепались, Розабелла.

Радость на ее лице погасла.

– Спасибо. – Сняв шляпу, она стала их поправлять.

После быстрой езды она запыхалась, и под облегающей амазонкой ее грудь поднималась и опускалась. Он почему-то считал ее худой, а у нее, оказывается, очень даже приятные формы. Словно зачарованный, Джайлс следил за тем, как Аннабелла закалывала волосы. Золотое руно прядей скользило у нее между пальцев.

– Почему вы так смотрите на меня? – удивленно спросила она. – Мне стыдно за неопрятный вид, но в этом виноваты вы. Если бы я знала, что вы понесетесь галопом, то покрепче заколола бы волосы. А теперь вы еще назовете меня сорвиголовой.

– Я… нет. Я тебя так не назову. – Джайлс с трудом сохранял самообладание, потрясенный тем, что ощутил, когда коснулся ее талии и увидел растрепавшиеся волосы. Он раньше не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Его охватило внезапное желание заключить ее в объятия, распустить эти золотистые пряди, развязать кружевной шейный платок и припасть губами к ложбинке на шее.