Мира подошла к Боглю и забрала у него виски.

- А ну марш в постель, или я не только летать начну.

Богль шарахнулся от нее.

- И не подходи ко мне! - в голосе его сквозил ужас.

- Оставьте его в покое, - сказал Анселл. - Похоже, у него шок.

Мира вернулась в кресло. Я забрал у нее виски и хлебнул сам.

- Что я хотел бы знать, - продолжал Анселл, - так это то, что произошло в хижине. Вы взяли что-нибудь у Квинтля?

- Конечно, нет. Я же говорила вам уже двадцать раз, что спала и ничего не помню.

- Значит, теперь это снадобье не достанешь. Квинтль умер, и все кончено, - подвел я итог.

- Похоже на то, - согласился Анселл. - И все же, что он делал в хижине? Она же говорит, что когда заснула, то была одна, а мы нашли его именно там. Что-то здесь не так.

Он потер подбородок и повернулся к Мире.

- Вы не чувствуете в себе ничего странного? Или нового?

- Вы имеете в виду, не собираюсь ли я летать? - ядовито спросила Мира. - Тоже солнечный удар получили?

- Может, что-то и есть в рассказе Богля. Может, что-то он и видел, - задумчиво проговорил Анселл.

- На что вы намекаете? - спросил я.

Не успел он ответить, как на площадь ворвалась ватага всадников.

- Это что? Родэо? - спросила Мира.

Я встревоженно выпрямился в кресле. Один из всадников был огромного роста и непомерно толстый.

- Док! Быстро звоните и вызывайте солдат. Это бандиты.

- Что?! - Анселл застыл на месте.

- Ладно, сидите. Они уже заметили нас.

- А что тут такого? - спросила Мира.

- Галстук из языка, помнишь? - ответил я.

К веранде подъехали трое из шестнадцати. Остальные ждали поодаль. Впереди шел гигант-мексиканец. Доски веранды жалобно скрипели под ним. Он остановился под фонарем и зловеще посмотрел на нас. Вернее, на Миру. Потом, не спуская с нее глаз, вынул платок и высморкался.

Мира окинула его взглядом сверху донизу. Она была абсолютно спокойна.

- По-моему, мы видели этого пончика раньше? - спросила она меня.

Толстый подошел ближе. В это время подал голос Богль.

- Кого-нибудь ищешь, приятель?

Толстый принялся шарить по карманам.

- У меня тут была интересная бумажка. Куда же я ее дел?

- Может, в брюхе? - спросила Мира, закуривая.

Толстый гигант достал газету, внимательно посмотрел на Миру и оскалился в улыбке. Но его улыбка не ободрила меня. Это все равно, что видеть улыбающегося крокодила. Как-то не убеждает.

- Да, - проговорил мексиканец. - То, что надо. Очень интересно.

- По-моему, он наслаждается от беседы с самим собой, - сказала Мира. - Может, мы пойдем спать?

- Сейчас и до нас дойдет очередь, - заверил ее я.

Богль, хрустнув мышцами, поинтересовался, что это за тип.

- Я - Пабло, - ответила свиная тушенка. - Но вы здесь чужие и не знаете меня.

Анселл вздрогнул и побледнел.

- Пабло, - повторила Мира. - Похоже на название детской присыпки.

Гора мяса улыбнулась.

- А маленький человек слышал обо мне. Так ведь, сеньор?

Я тоже слышал о нем, но промолчал. Анселл слабо кивнул.

- Тогда скажи своим друзьям, кто я. Расскажи им о моей крепости в горах, о том, сколько у меня людей, сколько поездов мы ограбили и взорвали. Ну, где же твой язык, сеньор?

Анселл нервно оглянулся.

- Это тот самый Пабло, - проговорил он.

- Ну, если Самуэль сыграет на губной гармошке, - сказала Мира, - то можем устроить благотворительный прием, после которого наш мексиканский друг получит сувенирный флажок, а мы отправимся спать.

Пабло тем временем продолжал ее разглядывать.

- Значит, сеньора и есть Мира Шамвэй?

- Наконец-то я стала знаменитой, - выдохнула Мира. - А у вас как дела, мистер Рузвельт?

- А вы сеньор Росс Миллан? - продолжал окорок динозавра.

- А я Самуэль Богль, - вмешался Богль. - Рад познакомиться.

- Заткни пасть, собака, - повернулся к нему Пабло. - Или я вырву тебе язык.

- Что?! - начал было Богль, но я толкнул его ногой под столом, и он замолк.

Пабло взял стул и сел рядом с Мирой. Двигался он удивительно легко для своей комплекции. Мира отодвинулась от него.

- У нас есть о чем поговорить, - сказал он и, налив себе вина, засмеялся.

- Смотри, корсет порвешь, - предупредила его Мира.

Пабло сжал в руке стакан с вином и раздавил его. Осколки брызнули по веранде. Богль снова начал подниматься, но я опять толкнул его. Мира либо была самой глупой из всех женщин, которых я знал, либо храбрее нас всех вместе взятых. Но как бы то ни было, она напрашивалась на неприятности.

Бандиты на площади подошли ближе, держа руки на рукоятках револьверов.

Пабло вытер руку платком.

- Я бываю неосторожен.

- Ничего, - галантно извинила его Мира. - У меня есть двоюродный брат, который тоже дефективный. Для него специально всю посуду сделали железной. Хочешь, могу и тебе достать. Со скидкой.

- Когда мои женщины наглеют, - мечтательно сказал Пабло, - я сажаю их на солнцепеке на муравейник.

- Но я не твоя женщина, пончик. Забирай своих ублюдков и убирайся.

- Не обращайте внимания, - вмешался я. - Это она так шутит.

Пабло обмотал порезанную руку платком.

- Очень интересное чувство юмора. Когда какая-нибудь из моих женщин начинает так шутить, я просто отрезаю ей язык, и она быстро теряет чувство юмора.

Я решил поговорить с ним сам.

- Скажите, сеньор, вы хотите с нами о чем-то поговорить?

- Да, - он снова взялся за газету.

Я тут же узнал «Нью-Йорк Репортер».

- Сейчас вы узнаете, почему я так интересуюсь сеньорой.

Я уже знал, что сейчас будет. Этот бугай каким-то образом наткнулся на номер газеты, где Мэддокс напечатал статью о похищенной блондинке. Там была большая фотография Миры и еще большая реклама вознаграждения. «Даже не представляю, как я выкручусь из всего этого», - подумал я.

Мира взяла газету. Богль и Ансел тоже склонились к ней. Последовало тягостное молчание, потом Мира сложила газету, бросила на стол и взглянула на меня.

- Двадцать пять тысяч, говоришь? - вкрадчиво спросила она. - И как тебя назвать после этого?

- И еще, - сказал Пабло, ковыряясь в зубах, - В горах живет мой приятель по имени Бастино. Он сказал, что сеньор Миллан заплатил ему за то, чтобы он украл сеньориту, а сеньор Миллан должен был спасти ее. Но он ничего не сказал бедному Бастино о вознаграждении. Бастино должен был получить всего триста долларов, поэтому он обиделся и пришел ко мне. И вот я здесь.

Мира уничтожающе посмотрела на меня.

- Ну и стервец же ты.

Даже Анселл смотрел на меня укоряюще.

- Это ошибка, - сказал я поспешно. - Дайте мне объяснить…

- Нечего тут объяснять, - перебил Пабло. - Говорить буду я.

- Не суй свой нос куда не надо, - яростно набросилась на него Мира. - А вот я хочу сказать этому двуличному негодяю пару слов.

- Не будем ссориться, - торопливо сказал я. - Ты бы не пострадала и вознаграждение получила бы именно ты.

- Что бы мне с тобой сделать? - задумчиво проговорила Мира.

- А мы? - вмешался Анселл. - Мы, значит, ничего не получим?

- Ну вот, я тут из кожи лезу, чтобы подарить американскому читателю героическую историю, а вы только о деньгах думаете, - с болью в голосе проговорил я.

- Значит, деньги тебя не интересовали? - ехидно улыбнулась Мира. - Только героическая история, да?

- Ну конечно. Чего я буду интересоваться такой безделицей, как двадцать пять тысяч? Я ведь журналист.

- Минуточку, -сказал Пабло. - Я еще не закончил. Я забираю сеньориту. Сеньор Миллан пишет свою статью о похищении, а о вознаграждении мы поговорим позже.

Мы все уставились на него.

- Вы забираете сеньориту? - только сейчас до меня дошло, в какое положение мы попали.

- Разумеется, - ответил Пабло. - Если в газете написано, что ее украли, то я ее украду. И потребую выкуп в пятьдесят тысяч. И вы заплатите. Если будет задержка с выплатой, то я пришлю вам ее левое ухо. Еще через три дня - правое. А потом буду присылать по пальцу каждый день.