— Красота пройдет, молодость пройдет.
— Почему?
— Все проходит. А на эту койку лучше не ложись.
— Как же так? Мне комендантша сказала: вот твоя койка.
— Не ложись. Это Лерина койка, у нас тут одна девушка живет, Лера…
Вартуи присела на койку, стоявшую рядом с Валиной.
— Тут вот какое дело: Лера у нас замуж сходила, — Вартуи засмеялась, блеснули ровные, один к одному, словно на рекламе зубной пасты, зубы. — А потом рассорилась с мужем и обратно к нам собралась, а Василиса, комендантша наша, ее пускать не хочет. Они с ней ругаются все время, Василиса говорит: «Ни за что не пущу обратно».
— А Лера что же?
— А Лера у нас пробивная, пошла в партком, потом к директору и, конечно, своего добилась наперекор Василисе… — Вартуи прислушалась. — Вот она сама, легка на помине…
В дверях появилась крохотная девушка. В руках чемодан и узел, должно быть, с постельными принадлежностями.
Подошла прямо к Вале, коротко бросила:
— А ну вставай!
— Это почему? — спросила Валя.
— Чего ты кипятишься, Лера? — сказала Вартуи. — Она же новенькая, ничего еще не знает.
Крохотная забияка положила узел на одеяло, а чемодан задвинула под кровать. У нее были темные, без блеска, похожие на антрацит глаза, пористая кожа, крупный рот, как бы взятый с другого, более широкого, большого лица.
— Это твой чемодан?
— Мой, — ответила Валя.
— Убери, он мне мешает…
Внезапно в комнату влетела комендантша. Щеки ее, казалось, пылали еще сильнее.
— Явилась, — бросила она на ходу Лере. — Долгожданная наша…
Лера достала из кармана какую-то бумагу, помахала перед носом комендантши.
— Можете не волноваться, Василиса Карловна, сам директор подписал.
— Покажи — сказала Василиса Карповна.
Взяла бумагу, стала читать про себя, надув толстые губы.
— Если и вслух прочтете, тоже не споткнетесь, — язвительно произнесла Лера. — Как, уяснили?
Василиса Карповна только глянула на нее — Валя даже удивилась, до того злыми, колючими показались эти маленькие, заплывшие глаза. Потом обернулась к Вале
— Что же мне с тобой делать?
— Не знаю, — хмуро ответила Валя.
— А я знаю, — вмешалась Вартуи. — Вот сюда можно еще одну койку поставить, рядом с моей.
Василиса Карповна саркастически усмехнулась.
— Может, лучше мы ее с тобой вместях положим?
Вартуи спокойно сказала:
— Зачем так говорить? А койку можно поставить, здесь есть место, сами видите…
Василиса Карповна вздохнула, однако, видно, решила смириться.
— Раз такое дело, идем, возьмем с тобой койку.
Валя мрачно шагала по коридору вслед за Василисой Карловной. Как все нескладно получилось. Думалось, заняла лучшее место, не тут-то было… Ее уже тянуло обратно, домой. Может, и вправду собраться да убежать? Она даже шагнула было к дверям, и вдруг ей вспомнилось наглое, ухмыляющееся лицо Мишки-голубятника, его слова: «Приемыш, а туда же»…
Она резко повернулась, пошла рядом с Василисой Карловной.
Кладовая была заперта на замок.
— Вот незадача, — досадливо буркнула Василиса Карповна. — Опять кастелянша куда-то смылась…
— Может, после прийти? — спросила Валя.
— Давай после, через часок…
Когда Валя вернулась в комнату, Лера и Вартуи сидели за столом, пили чай. Лера и головы не повернула, а Вартуи сказала:
— Садись с нами.
Налила Вале чаю в стакан, пододвинула тарелочку с нарезанным ломтиками бисквитным рулетом
Лера, не обращая на Валю внимания, продолжала, видно, начатый еще до прихода Вали разговор:
— А потом он мне говорит: «Если не повинишься перед моей мамой, ты мне не нужна больше!» А я ему говорю: «А мне никто не нужен, ни ты, ни твоя мама!»
Вартуи широко раскрыла глаза.
— Так и сказала?
— Так и врезала, слово в слово!
— Ну-ну! Сильна ты, Лерка…
— Да уж себе на хвост никому наступать не позволю!
Маленькая, сердитая, с воинственно сверкающими глазами, она держала в крошечной руке кружку с чаем, словно гранату. Казалось, еще секунда, и она швырнет эту самую кружку в кого придется…
«С такой лучше не ссориться…» — подумала Валя.
Лера ей не понравилась с первого взгляда. Этакая пигалица, а соображает о себе черт знает что.
И голос у нее противный, говорит немного в нос, отчеканивая каждое слово.
Зато Вартуи приветливо поглядывала на Валю своими красивыми глазами, как бы понимая, о чем думает Валя, ободряюще улыбалась ей.
— Ты тоже ученица? — спросила ее Валя.
— Нет, я уже выучилась, даже разряд имею.
— А я бригадир, — сказала Лера. — Вот попадешь ко мне в бригаду, будешь плохо работать, я с тебя шкуру спущу и голой в Африку пущу!
— Перестань, — остановила ее Вартуи. — Чего ты пристаешь к ней?
Лера задорно вскинула голову, должно быть, хотела сказать что-то, но сдержалась. Спросила Валю:
— У тебя родители есть?
— Нет, — помедлив, ответила Валя.
— Значит, ты, как и я, детдомовская?
— Нет, я не детдомовская.
— А у меня отец в Ереване живет, — сказала Вартуи, — обещал на праздники приехать.
— У тебя отец красивый? — спросила Валя.
Вартуи пожала плечами.
— Он уже старый, ему сорок два года или даже сорок три.
— А матери нет?
— У меня мачеха.
— Небось, злыдня, — определила Лера.
— Зачем так говорить? Ты же ее не знаешь, — ответила Вартуи, — у нее своих детей двое да с отцом у них общий сын, она день-деньской с детьми возится…
— …для тебя уже ничего не остается, — продолжила Лера.
— Я — старшая. Я им сама помогаю, ведь их пятеро, а отец один работает…
— Как это он взял ее с двумя детьми?
— А это ты его сама спроси, когда он к нам приедет.
Лера задумчиво сказала:
— Кому счастье, кому полсчастья, кому нет ничего…
— Зачем так говоришь? — спросила Вартуи.
— Да взять хотя бы твою мачеху. Нашелся мужик, взял ее с двумя детьми, видно, полюбил…
— Конечно, полюбил, — согласилась Вартуи. — Как же иначе?
— Почему одних любят, а других — ну ни в какую? — все так же задумчиво проговорила Лера. Встала из-за стола, подошла к своей койке. — Чья накидка? Твоя?
— Моя, — ответила Валя.
Лера рывком сдернула накидку.
— Небось, сама вышивала?
— Сама.
— Из тебя вышивальщица, как из меня космонавт. Всяких красок напихала, а толку чуть…
— Как умею, — отрезала Валя.
— Ладно, — неожиданно миролюбиво сказала Лера, — полежать, что ли, на старом месте?
— Пойдем, Валя, погуляем, — предложила Вартуи. — Пусть она поспит.
Они спустились во двор.
— А это что, фабрика? — Валя указала на кирпичный дом, который раньше увидела из окна.
— Это наш клуб. У нас там вечера бывают. Ты любишь танцевать? Я очень люблю.
Какая-то женщина шла им навстречу. Рослая, худощавая. Теплый вязаный платок накинут на темные с сединой волосы.
— Далеко отправились? — спросила она, поравнявшись с Вартуи.
— Нет, пройтись хотим немного…
Лицо у женщины было в морщинах, от носа ко рту глубокие складки, а глаза неожиданно голубые, веселые. Она посмотрела на Валю:
— Никак новенькая?
— Из нашего общежития, — ответила Вартуи. — Только сегодня поступила.
— Тогда давай, девочка, знакомиться. Меня зовут Ксения Герасимовна.
— А я Валя.
— Будем знакомы.
Она улыбнулась, прошла мимо.
«Вот я и стала «из нашего общежития», — подумала Валя. — Ну и что? Разве раньше я была мамина дочка? А, не все ли равно: была, не была, теперь уже все ни к чему…»
— Кто эта Ксения Герасимовна?
— Наша воспитательница.
Валя усмехнулась:
— Воспитательница… Словно в детском саду.
— Зачем в детском саду? Во всех общежитиях есть воспитатели, так положено. Она тебе понравилась?
— Понравилась: у нее глаза добрые.
— А оно и сама добрая, — сказала Вартуи.
Валя проснулась и не сразу поняла, где находится.