Конвульсивно скрюченными пальцами он нажал на все сигнальные кнопки, что были под рукой, не сводя глаз с черных маленьких судов, которые с молниеносной скоростью неслись к эскадре. Но было уже поздно.

Торпедные катера, москитный флот, мчались на полной скорости, почти выпрыгивая из воды, скрытые высокими бурунами, вздымавшимися по бокам. Прицеливаясь, заводили стволами корабельные пулеметы. Желтые ослепительные очереди пуль протянулись от них к прыгающим на воде катерам. Но, было поздно! Катера уже достигли своей цели, укрытые до сих пор грохотом самолетов.

Они шли широким строем; они, не останавливаясь, выбирали каждый свою цель. В тот же миг, повинуясь точному движению рычагов, из них одна за другой стали вылетать металлические сигары — торпеды, мгновенно уходившие под воду и продолжавшие свой путь дальше, оставляя после себя тонкий белый след на поверхности воды. А катера, освободившись от своего смертоносного груза, круто поворачивали и исчезали в темноте, скрытые пенными бурунами, удаляясь от кораблей фашистской эскадры и их пулеметов.

Торпедные катера исчезали, но выпущенные ими торпеды мчались к обреченным на уничтожение кораблям. Вот, как удар грома, раздался первый взрыв. Красно-желтое пламя вырвалось из-под кормы миноносца "Граф Дрее". И ему ответил второй громовой удар — это взорвались склады снарядов миноносца, подожженные торпедой.

Далее взрывы смешались. Там и тут вспыхивали огромные столбы пламени, окутанные белым паром и черным дымом. Темнота отступила, уже не было надобности в осветительных приборах. Огонь горящих фашистских кораблей освещал морское пространство. Арьергардные корабли уже спешили обратно, на запад, круто повернув и убегая от страшных взрывов. Вместе с ними бежал флагман эскадры линкор "Штальхельм", унося в главной каюте бледного адмирала Фрессера, который полулежал в кресле, вцепившись похолодевшими длинными желтыми пальцами в край стола, сминая разорванную карту с двумя точками, которые обозначали место несостоявшегося десанта фашистов…

А катера возвращались обратно. Свежие волны бросали брызги в лицо лейтенанта Смирнова, прокатывались вдоль всей палубы. Нос катера срезал эти волны, пробивал их, прыгал, снова и снова врезаясь в них. Лейтенант, крепко держась руками за перила, время от времени оглядывался назад, туда, где половина горизонта пылала огнем пожаров. Словно машинально, он поднял голову и посмотрел на небо. Над торпедными катерами плыли советские самолеты, которые тоже возвращались обратно. Едва заметные на фоне темного неба, они летели в строгом боевом порядке, не нарушенном потерей нескольких воздушных машин. И на их крыльях играли красные отблески далекого пожара.

Лейтенант Смирнов сел. Левой рукой он крепко охватил правую, с которой стекала кровь. Пулеметная пуля пробила руку уже давно, еще перед тем, как катер выпустил свои торпеды. Но тогда не было времени обращать на это внимание. Теперь лейтенант почувствовал острую боль.

"Наверное, от соленой воды", — подумал он. И вдруг вспомнил тихий разговор на катере перед сигналом выхода. Он улыбнулся и наклонился вниз.

— Старшина Горбенко! — крикнул он.

— Я!

— Как это вы сказали тогда: "Будет им десант, прямо на дно", да?

— Так и получилось, товарищ лейтенант. На дно, на самое дно! — услышал Смирнов веселый ответ.

На востоке уже светало. Здоровой левой рукой лейтенант Смирнов взял бинокль и посмотрел на запад. В розовом предрассветном полумраке было видно несколько фашистских кораблей, бежавших на запад.

Но с севера шли другие корабли, широким полукругом охватывая горизонт. Это приближались суда красного Балтийского флота, отрезая остаткам фашистской эскадры путь для их бесславного возвращения.

Володимир Владко. Стальні москіти (1939).

Перевод Семена Гоголина.